Книга Снежная роза - Лулу Тейлор

— Летти, ты тоже участвуешь в этом сумасбродстве? — требовательно спрашивает Сесили, поворачивая к ней пылающий взгляд.

Летти едва успевает открыть рот, как Арабелла говорит:

— Разумеется, участвует. Только это не сумасбродство. Это убийственно серьезно.

— Не могу этому поверить! — Сесили закрывает руками лицо и трясет головой. — Это безумие, чистое безумие.

— Возлюбленный говорит, что ты неверующая, Сесили. Ты и Эдвард. Вы оба обречены гореть в геенне огненной, и ваши будущие дети тоже. — Арабелла говорит это так спокойно, как если бы речь шла о слишком холодной для этого времени года погоде. — Но у тебя все еще есть шанс присоединиться к избранным. Тебе только надо увидеть истину. Послушай Возлюбленного и пойми.

Сесили теперь выглядит сбитой с толку.

— Но, Арабелла, ты же собираешься отдать ему этот дом! Со всеми потрохами! И как мне к этому относиться? Ты должна понять, что так поступать несуразно!

— Наоборот, это очень разумный поступок, — отвечает Арабелла. — День Страшного суда совсем близко. Возлюбленный разъяснил нам это предельно ясно. Все знаки указывают на то, что близится конец мира.

— Какие знаки? — требовательно спрашивает Сесили. Ее голос снова полон ярости. — Не рассказывай мне о войне, чуме и прочих напастях. Все это так же вечно, как луна! На что они указывают?

Летти идет к эркерному окну и смотрит на подъездную дорогу и сад. Она знает, что спорить с Арабеллой бессмысленно. Сесили не видела Возлюбленного, она ничего не знает о силе, которую он источает, и о том, как реагирует на него Арабелла. Та просто околдована им, пребывает всецело в его власти. Летти чувствует, как эта сила захватывает и ее. Каким-то образом это связано с трепетом в животе, порождаемым его голосом, с ощущением абсолютной безопасности, которое вызывает его уверенность в их недосягаемости для смерти и распада. Она не хочет, чтобы так было, однако сила его взгляда такова, что по коже начинают бегать мурашки, а кончики пальцев дрожат, как у Арабеллы, когда та рядом с ним. Она не может не представлять себе, как преподобный обнимает свою жену, заключает ее в объятья и прижимает свои губы к ее губам. На что это должно быть похоже — быть наедине с Возлюбленным?

— Главнейший знак — это сам Возлюбленный, — отвечает Арабелла, голос ее очень спокоен. — Он — пятое воплощение.

— Что? — переспрашивает Сесили.

— Первым был Адам. Потом Ной. Потом Авраам. Потом Христос. А сейчас…

Сесили испуганно ахает:

— Нет, Арабелла! Не смей говорить такое! Он не может объявлять себя мессией! Он не смеет!

«А как насчет Моисея? — думает Летти. — Почему его пропустили?»

— Возлюбленный — следующее воплощение, — с гордостью повторяет Арабелла.

Сесили вскакивает на ноги.

— Это святотатство, Арабелла! Ужасное святотатство! А епископ знает?

— Миру еще не время узнать об этом. Только мы, его последователи, удостоены обладать этим драгоценным знанием. — Арабелла наклоняется к сестре, ее вновь охватывает возбуждение. — Неужели ты не видишь всю честь, всю славу этого знания? Воплощение здесь, в этом доме! Где мы будем ожидать Пришествия, где мы не будем подвержены смерти! О, Сесили, мы избранные! Неужели ты этого не понимаешь?

Она встает и широко раскидывает руки, на лице написано блаженство.

— Поверь, Сесили! Поверь — и спасешься! Присоединяйся к нам!

Сесили глядит на нее с ужасом и гневом. Летти чувствует нервное возбуждение, это реакция на слова сестры. Да, думает она. У нее уже нет желания уехать и жить с Сесили и Эдвардом в качестве бесплатной компаньонки. Она хочет остаться здесь, в доме, который она любит, с Арабеллой. И Возлюбленным. Эта мысль вызывает у нее головокружение, и она закрывает глаза. Что со мной будет?

— Это безумие, Арабелла! — громко говорит Сесили. — Ты не сможешь избежать расплаты!

— Могу, еще как могу, — улыбается Арабелла и поднимает глаза к небу. Ее губы двигаются в молитве.

Слова входят в сознание Летти. Я твоя, Возлюбленный! И ты принадлежишь мне.

Летти прижимается ухом к двери библиотеки. Там Сесили и Эдвард беседуют с адвокатом, в то время как Арабелла ушла на весь день заниматься делами, которые ей поручил Возлюбленный. Голос мистера Симпсона хорошо слышен, хотя вопросов сестры она уловить не может. Ответов, однако, вполне достаточно.

— Боюсь, что религиозная одержимость не является достаточным основанием для доказательства невменяемости. Вполне можно пребывать в здравом уме и при этом верить в сущую ерунду. На протяжении всей человеческой истории люди были убеждены, что живут в конце времен. Сильные личности используют легковерие для своей выгоды. Этот мошенник не отличается от прочих.

— Однако, — это удрученный голос Эдуарда, — он утверждает, что является своего рода воплощением божества! Это святотатство. Я написал епископу. Он не может позволять этому человеку делать такие заявления и при этом оставаться в лоне церкви. Это же чистой воды нечестивость.

— Может быть, и так. Это решение епископа. Но, что бы он ни постановил, это не будет иметь никакого отношения к праву вашей сестры передать всю свою собственность преподобному Филлипсу, если она так решит.

Летти слышит, как Сесили что-то говорит, и ответ мистера Симпсона:

— В таком случае боюсь, что у вас нет иного выхода, кроме как уйти.

— Но это и мой дом тоже! — Крик Сесили, исполненный душевной боли, проникает сквозь дубовую дверь библиотеки.

— Боюсь, что нет. Возможно, с моральной точки зрения. Но не с юридической. Если она хочет, чтобы вы ушли, вы должны уйти.

Летти слышит быстрые шаги и едва успевает отойти, как Сесили распахивает дверь, бежит, рыдая навзрыд, по черно-белому шахматному полу вестибюля и направляется на второй этаж.

Адвокат говорит:

— Все, что могу посоветовать, мистер Форд, это принять предложение Арабеллы и самим стать последователями. Тогда вы сможете остаться.

— Это не смешно, Симпсон, — отвечает Эдвард. — Для всех нас это трагедия.

— Конечно. Простите меня.

Летти медленно идет по коридору. «Я пойду наверх и найду Сесили, — думает она. — Я должна ее успокоить». Однако она уже начинает представлять жизнь в доме без сестры и зятя. Она начинает думать о них как о потерянных душах. Слепые. Слепые по собственной воле. Проклятые.

А она и Арабелла будут спасены.

— Паства собирается! — кричит Возлюбленный. Он стоит на нижней ступеньке лестницы и всплескивает руками, в то время как они прибывают отовсюду, из всех мест, которые Возлюбленный посетил во время своего путешествия. Где бы он ни бывал, всюду собирал последователей, от сельских приходов до городских церквей, от острова Уайт, где его слова вернули к жизни умирающего человека, до Армии Искупления, маленькой лондонской секты, которая быстро стала частью собственной армии Возлюбленного.