Книга Моногамист - Виктория Мальцева

Я провожу рукой по её животу и гадаю, как долго ещё моя жена будет оставаться беспомощной, ведь срок уже почти подошёл, со дня на день случится рождение, и в это мгновение ребёнок совершает сильнейший толчок, такой, который отдаётся в моей ладони настоящей мужской силой, ведь там, за тонким слоем кожи и материнского эпителия спрятан мой сын — продолжение меня, мой наследник, моя будущая опора и поддержка в заботе о нашем прекрасном цветнике… Моё сердце переполняется любовью и счастьем, осознанием правильности и закономерности происходящего, упоённым наслаждением жизнью и её щедростью для меня, так жестоко побитого судьбой мальчика…

Я думаю, наши сны посылают нам ушедшие близкие, стараясь предостеречь, уберечь, подсказать, наставить, предупредить. Я почти уверен, что эти картины, где я так счастлив, показывает мне отец. Он верит в меня, верит, что я всё-таки найду свой путь. Но я так устал… Неимоверно устал от бесконечной боли. Сколько её отмеряно мне в этой жизни? Будет в ней хоть что-то хорошее? Хоть немного должно же быть положено мне счастья?

Иногда я думаю о том, кому стану сниться после смерти, о ком буду заботиться ОТТУДА, с того берега? И я знаю ответ: это Лера и Алёша…

Как? Как так случилось, что чужая жена и чужой сын, которых я и не вижу даже вот уже годы напролёт, стали единственно важными и по-настоящему близкими мне людьми? Это всё, что я обрёл в своей жизни?

А как всё начиналось! Какое будущее прочили мне в детстве, как высоко поднимали в своих ожиданиях! По сути, все те надежды я оправдал, но не обрёл главного — счастья и настоящей семьи.

Где я ошибся? Где оно, то самое роковое решение? Что я должен был сделать? Вырвать её из семьи насильно? Затащить в свою нору, подобно пауку, закрыть от всех и вся и кровожадно наслаждаться в одиночку? Или, может быть, мне стоило украсть её 16-летнюю? Ведь я же понял тогда ещё, остро почувствовал, что нельзя её отпускать, эту отчаянную девочку, тонкую, как тростинка, но такую смелую… Она ведь не просто так прыгнула тогда, я уверен, что-то потайное, внутреннее, спрятанное глубоко в сердце, толкнуло её в мои руки.

Наша встреча была предначертана, кем-то придумана и продумана до мелочей. Сколько их было тогда вокруг меня, этих девочек, каких угодно, и стройных, и смелых, и даже дерзких, наивных в своей чистоте и неиспорченности, сколько девичьих глаз мечтательно облизывали мои плечи, но ко всем я оставался безразличен, равнодушно удовлетворяя лишь свои бурлящие в то время гормоны. Как я умудрился разглядеть её среди прочих, ведь объективно она ничем не выделялась. Никто не должен был заметить её, увидеть, понять и прочесть, кроме меня. Для меня она пришла в этот мир, так же как и я явился только лишь за ней одной… Откуда тогда, чёрт возьми, взялся ОН? Я должен был вырвать её у него, обязан был. Но что я мог предложить 16-летней девочке тогда, будучи ещё сам мальчишкой? Что бы я делал с ней? Ответов на эти вопросы у меня нет, но есть чёткое и непоколебимое понимание одной очень простой истины: нельзя было пускать её в его постель. Любыми путями я должен был уговорить её дождаться меня, любить и ждать, пока я стану достаточно силён, чтобы взять на себя ответственность за её хрупкую жизнь, за её будущее. Я пришёл за ней поздно, слишком поздно: уже в 18 лет она была беременна от НЕГО и стала чужой женой НАВСЕГДА.

Ошибки, ошибки, ошибки… Слишком много их в моей жизни, слишком часто я ошибаюсь, и почему-то всегда в самом главном.

Глава 28. Falling down

Two Feet — Quick Musical Doodles & Sex

Привычные рамки более не сдерживали меня, и я начал своё неумолимое движение вниз по наклонной. Алкоголь, развратные ночи, бессмысленное расточительство времени и сил в никуда, сознание, перманентно затуманенное наркотическим опьянением, и редкие, редчайшие проблески просветления.

Я плохо помню то время, лишь частично, лишь некоторые фрагменты.

Например, заключённую крупную сделку, где я выполз на репутации, заслуженной в прошлом, но в памяти моей навсегда останется недоверчивое и брезгливое лицо партнёра, глядящего на меня, заявившегося на переговоры после бессонной ночи в клубе, где я беспорядочно трахал всех желающих и даже опустился до наркотиков, более серьёзных, чем те, которые помогали мне забыться раньше.

А потом фраза лучшего друга, которая вызвала в моём сознании лишь усмешку и ответ «Наплевать…»:

— Господи, они подписали! У тебя талант убеждать и делать бизнес, Алекс! Даже в таком эмм… состоянии, не изменяешь себе. Я об одном только молил Бога, чтоб у тебя носом кровь не пошла прямо на переговорах! В добавок к твоему виду! О чём ты думал вообще? Уверен, они решили, ты неизлечимо болен какой-нибудь дрянью! Я думал, они не подпишут… Как вообще поверили тебе, это загадка для меня. Я бы не поверил! У тебя вид ходячего трупа! Иди проспись, или я не знаю… Ты пугаешь людей, Алекс!

Вообще Марк теперь у руля. Конечно, у меня есть более образованные директора направлений, департаментов, филиалов и представительств, профессионалы своего дела, но я никому и никогда не смогу доверять так, как доверяю Марку. А он способен на многое… Гораздо большее, чем думает сам.

Другой проблеск — консилиум небезразличных.

Просыпаюсь от гомона бурно обсуждающих МЕНЯ голосов. Открываю глаза — я в своей спальне, что уже хорошо, ведь бывает по-всякому, прямо перед собой на софе напротив вижу Марка, Кристен и Анну.

— Что это за сборище сочувствующих? — недоумеваю.

Никакой реакции.

— Но он раньше не имел тяги к алкоголю, а наркотики вообще презирал! — возмущается Анна.

— Я и сейчас их презираю, — не бросаю попыток встрять в их разговор.

Но друзья, лишь взглянув на меня, продолжают свою беседу:

— То было раньше, сейчас просто мрак, он буквально не просыхает, на работу забил уже окончательно, выловить его, чтобы подписать документ — это целая эпопея! Телефон либо в отключке, либо в бесшумном режиме, короче дозвониться нереально! Несколько раз я находил его в клубах конкретно торчащего от недетской наркоты! А раньше да! Он презирал моё баловство! А теперь дорожка кокса для него просто шалость. Скоро колоться начнёт!

— Но зачем он это делает? — уже почти плачет Анна.

— Не ясно разве? Уничтожает себя намеренно. Медленный, растянутый во времени суицид. И не придерёшься, — это наш собственный психолог Кристен, оправдывает наличие своего диплома. Ну, хоть иногда находит ему применение.

«Общество спасения» хором и протяжно вздыхает, и в этот момент мою, уже гиблую репутацию окончательно добивает полуголая блондинка в моей рубашке, смело дефилирующая из ванной в постель.

— А это ещё кто? — удивляюсь я.

— Я Мелисса! — возмущённо представляется, очевидно, моя ночная подруга и лезет ко мне под одеяло.

— Ну, она спала в твоей постели, когда мы пришли, — обрадовала меня ответом верная подруга Кристен.

— Господи, Алекс, ты хотя бы предохраняешься? — брезгливо морщит носик Анна.