Книга Лабиринты тьмы - Виктория Щабельник

Мой собственный лексикон в интерпретации событий Нами заставил меня на некоторое время застыть в образе вселенского возмущения. Через мгновение все мое тело сотрясалось в приступе истерического смеха. Не знаю, чего в нем было больше — отчаяния, боли, или признания правоты моей подруги, но, видя озадаченное выражение лица утешительницы, мне стало намного легче.

— Скажешь, я не права? — дождавшись, пока я успокоюсь, спросила она, — сама же говорила — к жизни нужно относиться проще.

— Проще чем сейчас, я уже не смогу, — призналась я.

— Сможешь! К тому же, не каждому удается обратить плен себе на пользу. Он сделал тебя своей… как ты сказала… лаэр-кони? Не убил, хотя догадывался о твоих планах на побег, да и любовником был неплохим…

Видя, как я взвилась, она успокаивающе улыбнулась:

— Иначе бы ты здесь не сидела кающейся грешницей, а раздобыла бы что-то особо смертельное и гонялась за ним в желании порешить. Именно так ты бы поступила с коварным насильником. И вообще, я не понимаю, откуда в тебе это непонятное чувство вины перед Владыкой Дрэгоном. Думаешь, эти два года он провел в воздержании?

— Не знаю. И знать не хочу, — ответила я, почувствовав неприятный укол в сердце.

— Правильно. Незачем тебе это знать, потому что тебя это не касается. Как не касается его твоя жизнь в Даринии. И вообще, у меня создается такое впечатление, что ты испытываешь вину только потому, что в тебе живо старое восприятие бытия. Ты считаешь, что должна это чувствовать, взращивая в себе никому не нужное чувство вины.

— Нами! Я не хочу это обсуждать с тобой!

— Конечно! Ты хочешь обсуждать это со своим Владыкой! И кому от этого будет легче? Тебе или ему? Хочешь облегчить свою… как ты это называешь? Присущее лишь людям и начисто отсутствующее у нас, Древних… Ах, да — совесть!

— Хочу, — кивнула я.

— А может быть, ты снова хочешь загнать себя в сети вины перед Дрэгоном? Может быть, иначе ты не сможешь быть с ним вместе? Почему из всех мужчин, которые владели твоим телом, ты выбрала его?

Странный и абсурдный вопрос Нами заставил меня скривиться. К чему вся эта промывка мозгов? Неужели Ньярлатхот считает, что мне нужен толчок такого рода? Или Нами действительно думает, что на мой выбор оказало влияние что-то другое кроме любви?

— Скажи, когда ты была с Владыкой Дарэном, что на тебя повлияло — чувства, которые ты к нему испытываешь, или цель, что ты поставила перед собой?

— Можно пропустить этот вопрос? — с ехидцей ответила я.

— Пропускаем, — устраиваясь поудобнее, бросила Нами, — далее, Владыка Дрэгон. Скажи, когда ты осознала, что любишь его?

— Когда поняла, что могу его потерять, — в память ворвались непрошенные образы рушащейся пещеры и готового взорваться Глушителя.

— Не потеряв — не ценим, — заключила Нами, — но разве не ребенок подтолкнул тебя к окончательному выбору?

— Ты ведешь к тому, что я бесчувственная сука, которая выбрала того, с кем ей удобнее?

— Если бы ты оставалась среди людей, с их мелкими проблемами и страстями, ты могла бы считаться таковой, — обрадовала она меня, — но не здесь, не среди Древних, которые давно отказались от чувств, как от чего-то, что мешает жить в полной мере. Кстати, знаешь, в чем твоя проблема?

— Думаю, сейчас ты мне ее озвучишь, — я приготовилась к долгому разговору, хлебнув немного из бокала. Кровь кугаруда, как всегда, вернула мне былую бесшабашность и сделала наш разговор менее болезненным.

— Ты не умеешь жить, когда все хорошо. Борясь со всем миром, ненавидя и уничтожая все, что представляет опасность, когда ты можешь применить свои силы — только тогда ты чувствуешь себя нужной. Но как только опасность отходит на второй план — ты теряешься и не понимаешь, как жить дальше. И отношения с Владыкой лишь подтверждают то, что я говорю — ты не умеешь быть счастливой. Не знаешь, что делать с мужчиной, которого не нужно спасать, защищать, или бояться.

— Бояться? — переспросила я.

— Только не говори, что своего Владыку ты полюбила сразу и беззаветно. Особенно после того допроса, когда он едва не сжег тебе мозги, — довольно грубо сказала Нами.

— И что из этого следует? — второй бокал был принят куда лучше, по крайней мере, я стала внимать с интересом.

— Ты выбираешь того, кто сильнее тебя, хотя при этом боишься потерять из-за этого независимость, — продолжала с важным видом подруга.

— И в чем логика? — я почувствовала приятную расслабленность и какое-то необъяснимое чувство эйфории.

— А нет ее, — махнула рукой Нами, — сама поймешь, я же сделала все, что от меня зависит.

— Стало быть, задание Ньярлатхота выполнено? — улыбнулась я.

— Ну да! — согласилась она, — а теперь выбрось из головы все то, что я тебе наговорила, и давай расслабимся этим чудесным напитком.

— Судя по всему, — ответила я, глядя на раскрасневшееся лицо Нами, — ты уже это сделала.

В конце концов, ведь не обязательно все то, что она сказала, окажется правдой. Ищу того, кто сильнее? Скажет тоже! Мне не нужна защита! Я со всем справлюсь сама.

Мне захотелось подышать свежим воздухом и как можно быстрее прийти в себя. Кровь кугарудов — единственное средство, способное привести наш организм в состояние опьянения. А выйти из этого состояния помогал свежий воздух и длительная прогулка. Я вернулась в замок и осторожно взяла Виктора на руки. Малыш охотно позволил с собой возиться, что на какое-то время меня удивило — ведь совсем недавно он бился в истерике, стоило мне подойти к нему поближе. Доверчиво склонив головку на мое плечо, эта кроха расслабленно зевнув, уснула. Что же, значит мамочка сможет подумать в тишине о том, что ее волнует. Особенно, когда ей в этом не будет мешать всевидящий папа.

— Ты говорила с Ниссой? — Ньярлатхот лично явился в покои к Нами.

— Как ты велел, — подтвердила Древняя, смотря на отражение Пророка через зеркало.

— Что она сказала?

— Разве здесь нужно было что-то говорить ей? — удивилась Нами, — она слушала меня.

— Скажи, — без перехода начал Ньярлатхот, — ты заметила в ней перемены?

— Перемены сопутствуют нам на протяжении всей жизни, — удивилась вопросу Древняя.

— Я хочу знать, — нетерпеливо повторил Пророк, — это все та же Нисса?

— Да, конечно, — Нами наконец-то обернулась к Наставнику, — что тебя беспокоит?

— Ничего, — резко бросил Ньярлатхот и покинул комнату Древней.

На прогулке мне стало легко и спокойно. С ребенком на руках все проблемы отодвигались на второй план, вспомнились месяцы, когда мы с Дрэгоном ждали его появления на свет, живя ожиданием чуда.

Я провела пальцами по мягким волосам сына — темные, густые, как у отца. От меня ему достался цвет глаз и, судя по словам Дрэгона, характер. Что же, не самый худший набор черт для жизни. Вот только, как избежать той судьбы, что уготована тебе?