Книга Дай мне руку - Остин Марс

— Я видел эти картинки, я не могу понять, что это такое.

— Это галактика. — Она провела ногтем линию: — Здесь в рукаве Солнечная система, кусок рукава видно с Земли, его называют Млечный Путь. — Он понятливо кивнул, она перелистнула изображение: — Это Марс.

— Где?

— Это всё — Марс, фотку сделал робот, стоящий на поверхности Марса. Вот так оттуда выглядит Солнце. — Вера увидела охреневшее выражение на лице министра Шена и тихо рассмеялась, он поражённо выдохнул, качнул головой:

— Теперь я окончательно чувствую себя дикарём. Расскажите ещё, — он допил чай и встал, пересел на диван, похлопал по дивану рядом с собой, — садитесь сюда, там плохо видно.

Вера улыбнулась и опустила глаза, чувствуя, как сердце разгоняется до форсажа — оно прекрасно помнило, как они сидели так в прошлый раз.

«Привыкай, сердце. Возможно, однажды мы начнём спать рядом каждую ночь.»

Вероника села к нему, опять открыла картинки с космосом, начала рассказывать… и опять почувствовала, как министр сползает по спинке, укладываясь на её плечо.

И замолчала. Посидела немного, слушая его дыхание, треск поленьев и грохот своего сердца, потом тихо позвала:

— Господин министр…

— Я не засыпаю, — сонным шёпотом ответил он, — мне просто так удобно.

Веронике казалось, вся комната качается, она с трудом нашла в себе силы опять заговорить:

— Я представить боюсь, насколько это неприлично.

— Боитесь — не представляйте, — усмехнулся он, она чуть улыбнулась:

— Мне ожидать завтра грандиозную сцену раскаяния по этому поводу?

— Нет, — с улыбкой ответил он, — думаю, нет.

— Что изменилось?

Министр медленно глубоко вдохнул… и выдохнул:

— Не спрашивайте. Я расскажу, когда смогу.

— Ладно, — шепнула Вера, опять беря телефон, — космос?

— Космос, — улыбнулся министр, придвигаясь ещё ближе, Вера попыталась сдержать улыбку.

«Милый мой господин министр, неужели вы думаете, что я никогда так не сидела и не знаю, что ни разу это не удобно? Долго вы так не просидите.»

Как будто в ответ на её мысли, он придвинулся ещё ближе, улёгся плечом на её руку и завозился, устраиваясь поудобнее. Вера от шока застыла, его близость сбивала с толку, она не помнила, о чём говорила секунду назад.

— Космос, госпожа Вероника, космос, — насмешливо шепнул министр, — не отвлекайтесь.

«В голове у меня космос. Из-за вас.»

У неё гудело как струна всё тело. Казалось, чувствовать она может только там, где он её касается, остальные нервы отключились за ненадобностью.

Она повернула голову, пытаясь увидеть его лицо, увидела, что он с задумчивой улыбкой смотрит на её грудь, и поражённо выдохнула. Министр на миг поднял глаза, встретился взглядом с Вероникой и резко отвернулся, делая самую невинную в мире физиономию: «я никуда не смотрел». Вероника криво улыбнулась: «я всё видела».

Министр бросил на неё укоризненный взгляд: «вы ничего не видели».

Вера улыбнулась и отвернулась, посмотрела на давно погасший экран телефона, закрыла глаза, чувствуя, как внутри нарастает горячий трепет, распирает грудь, вот-вот готовясь вылиться в неконтролируемое желание сказать всему миру правду.

«Я люблю вас.

Господи, с этим невозможно бороться…»

Опять повернулась к нему, увидела его глаза так близко, что в тёмной глубине было отчётливо видно отражение огня в камине, глубоко вдохнула… закрыла глаза и с улыбкой прошептала:

— Сейчас сюда кто-то вломится, да?

— Зависит от того, что вы собираетесь сказать, — грустно улыбнулся министр, она недоверчиво приподняла бровь, он вздохнул и кивнул, заставив её улыбнуться. — Я завтра попытаюсь объяснить, что это и как это работает. Но сейчас не могу.

Она медленно глубоко вдохнула и со смешком шепнула:

— Космос?

— Космос, — мурлыкнул он, прижимаясь ещё ближе, потёрся щекой о её плечо и прошептал: — Обожаю космос.

Вера тихо рассмеялась, опять взяла телефон, на экране появилось фото марсианского рассвета, она перелистнула дальше и тихо продолжила:

— Это тоже Марс, там очень высокие горы из-за слабого притяжения. Это марсианское небо ночью, оттуда Земля с Луной выглядят как двойная звезда, вот здесь… А это Венера, её только утром видно. Вообще Венера дальше, но её лучше видно, у неё сильный блеск. Это единственная планета, названная в честь богини.

— Богини чего? — тихо спросил министр и Вера почувствовала волну смущения внутри, шёпотом ответила:

— Богини Любви. А Марс — бог войны.

— Они далеко друг от друга?

Его сонный голос вызывал в ней желание прижаться к нему крепче, укутать в одеяло и согреть, она видела эту картину отчётливее, чем тёмную гостиную с горящим камином, понадобилось усилие, чтобы вынырнуть из трясины своей фантазии.

— Далеко. Очень. Достаточно далеко, чтобы между ними влезла вся Земля.

— Жаль, — чуть улыбнулся он. — Расскажите о ней.

— Она вращается в обратную сторону, не так, как Земля и остальные планеты. У меня нет её фотографий, её сложно изучать, потому что она всегда окутана облаками, таким плотным слоем, что сквозь них ничего не видно.

— Как это похоже на женщин, — прошептал министр, Вера улыбнулась:

— Эти облака просвечивали специальной аппаратурой, чтобы составить карту, но она специфическая на вид, я не ношу её с собой. Там очень высокая температура, до пятисот градусов.

— Это сколько?

— При сотне кипит вода, при трёхстах плавится свинец.

— Ого.

— Да. — Вера посмотрела на министра, он лежал с закрытыми глазами и чуть улыбался, желание прижаться щекой к его волосам становилось с каждой секундой всё нестерпимее. Она отвернулась и вздохнула: — А на Марсе зимой до минус ста пятидесяти бывает. При этой температуре замерзает спирт.

— И как он дошёл до такой жизни? — шутливо вздохнул министр, не открывая глаз, Вера улыбнулась:

— Говорят, четыре миллиарда лет назад там было вполне комфортно, даже вода была, может, жил кто-то. Но потом стало холодать, вода испарялась вместе с атмосферой, начались катаклизмы, налетели метеориты, истыкали всю поверхность осколками, вулканы выжгли что осталось, ледяные шапки расползлись на полпланеты… досталось ему, короче. Но сейчас температура, вроде бы, растёт. Потихоньку.

— Вера?

— М? — она повернула голову, опять ощутив притяжение его взгляда, он секунду посмотрел в её глаза и медленно отвернулся, потёрся щекой о плечо, тихо сказал:

— Видели когда-нибудь настоящий метеорит?