Книга Смыжи - Петр Ингвин

Родись Андрей в те века, информационный голод обязательно толкнул бы его на какую-нибудь авантюру — отправиться за тридевять непохожих друг на друга земель с шашкой наголо или с тайной миссией в логово врага…

Времена изменились, но люди остались теми же. Андрей, невзирая на разность эпох, все же оказался в логове врага с шашкой наголо. Плохо, что враг затаился, и неизвестно даже, как он выглядит. В прежние века, чтобы увидеть врага своей планеты, достаточно было посмотреть в зеркало. С тех пор люди помирились с природой, лучшее тому подтверждение и признак правильности выбранного направления — слившиеся с пейзажем темные купола, вдоль которых двигались Андрей и Милица.

Каждый дом нес отпечаток характера своих хозяев, рассказывал об их увлечениях. Например, в доме Юли Потаниной между цветов лежал выщербленный, потемневший от времени, бронзовый акинак — древнее оружие скифов. При взгляде на меч дополненная реальность показывала, как Юля лично нашла его в путешествии по городам Боспорского царства.

Кстати, это прямое свидетельство, что здесь живет единица. Нули не путешествуют, они считают бессмысленным ехать, чтобы увидеть, потому что можно не ехать, и все равно увидеть и ощутить.

Понять, в чем разница между реальным «увидеть» и виртуальным, может только единица, эта разница как между «смотреть» и «видеть». Глухой не оценит музыки Моцарта, симфонический оркестр для него — театр пантомимы, однообразной и неинтересной.

А еще рядом с кроватью стояли шахматы — еще один показатель, что хозяйка — единица. Нулям шахматы неинтересны, это долго и скучно, нет зрелища или действий.

Вспомнилась связанная с двоичной системой детская игра. Андрей оглянулся на шедшую рядом Милицу. Она, видимо, погрузилась в мысли об исчезнувших соседях, которые пусть и исчезли, но в этот миг могли находиться где-нибудь рядом, в этом мире или потустороннем, в нашем времени или другом, соседнем или непредставимо далеком.

Андрей отвлек ее от тяжелых, неприятных, а то и скорбных раздумий:

— Посмотри на эти го-гры.

Он вывел из потока три картинки. Предложенный ряд знаменитостей составляли известные художники современности, последователи более ранних Цугухары Фудзиты, Энди Уорхолла и Люсиана Фрейда. Каждый представлял собственное направление, восхищался творчеством своего кумира и прославлял его работы в своих.

— Сколько пальцев я показываю за спиной? — спросил Андрей.

Правую руку он завел за спину, чтобы Милица не увидела раскрытую пятерню.

Милица смотрела на го-гры через очки. Даже если она никого не узнала, поток рассказал ей, кто есть кто.

— Все трое были продолжателями дела художников, которые умерли в двадцатом веке. — Милица задумалась. Или штудировала поток теперь уже на поиск соответствий и отличительных особенностей. Сосредоточенность на лице сменилась улыбкой, взор засиял:

— Эти художники — единица, ноль и единица по двоичной системе. Ответ — пять!

Надо же, сообразила. То, что выглядит как сто один, действительно означает пятерку, бинарный код записывает числа только нулями и единицами, и ноль — это ноль, единица — один, двойка — один ноль, тройка — один-один, четверка — один-ноль-ноль, пятерка — один-ноль-один и так далее.

— Довелось играть или нашла решение в потоке?

— Догадалась.

Игра немного отвлекла. Милица поняла причину, и в брошенном на Андрея взгляде мелькнула благодарность.

Около некоторых домов росли кусты с налитыми соком ягодами и благоухающими цветами, другие прятались в тени деревьев, третьи подставили лысые макушки бездонному небу и глядели на окружающий мир как бы свысока, возвышаясь над ландшафтом, но оставаясь частью природы. Дома были живыми, и растения были живыми, и сонно выглядывавшие из насестов птерики, и змеи в траве, и тихо шуршавшие где-то мыши, а ощущение чего-то мертвого, пугающе-сверхъестественного, не от мира сего и с чуждой моралью (если ему, этому неведомому существу или обладавшему необъяснимым разумом предмету, свойственна мораль) не отпускало. Пустота — гнетущая, опасная — не выглядела пустой, в ней пряталось нечто невидимое и недоброе.

Когда солнце окончательно спряталось за горизонтом, Андрей с Милицей остановились перед ее домом.

— Спокойной ночи, — пожелал Андрей.

— Как же хочется надеяться, что она действительно будет спокойной, и вчерашний кошмар не повторится.

— Лучше бы наоборот. Наша задача — пробудить возможное зло.

Ну и ляпнул. От сказанного пробрала дрожь.

— Тогда желаю неспокойной, — хмуро произнесла Милица.

— Взаимно.

По приказу девушки купол ее спальни разошелся от верха книзу, словно был изо льда и его испарило солнце. Стенки будто бы втянулись в землю, комната превратилась в полянку с круглой кроватью по центру и напоминавшей цветущий турник шкаф-рамкой.

Андрей тактично удалился.

Немешарик Бурыгина приветствовал гостя оживленным колыханием, ближайшая гостевая комната радостно отворилась. Инженер жил один, и таких комнат у него было несколько. Открылась и оранжерея, желая накормить и напоить гостя разнообразно и максимально комфортно.

Андрей наскоро перекусил и, перед тем как отправиться спать, распечатал на принтере нужную модель сканера. Стены комнаты, как требовали выставленные Кривовым условия, оставались открытыми, и Андрей, не став дожидаться утра, просканировал местность на наличие змей.

Гадюк действительно оказалось много. Чудовищно много. Случайностью такое не объясняется. Что привлекло их сюда или что породило? Ответ придется искать завтра. Можно и сегодня, но работа затруднялась наступившей темнотой. Передвигаться с помощью инфравидения — значит упустить многие тонкости, видимые в других частях спектра. И ходить по поселку, когда стены требуется держать открытыми…

Это как минимум неэтично. Андрей машинально оглянулся. За соседним домом воздух мягко светился — там, за темными куполами, напарница готовилась ко сну.

Милица. Красивое имя. И не только имя. И не только красивое. В девушке будто бы воплотились все мечты. Сон наяву.

Кстати, о снах. Милица, наверняка, уже легла, пора и ему. Спать — самый важный эксперимент. Во всех домах по соседству жильцы утром не проснулись. Вот с этой мыслью — и в постельку.

А для кучи — еще несколько соображений о ком-то или о чем-то, что гуляет ночью по лабораториям.

Теперь точно не уснуть.

Андрей прислушался. Со стороны лабораторных корпусов не доносилось ни звука. Оператор сказал, что их проверят. Когда? Сейчас ночь, значит, завтра.

А если опять что-то случится ночью, и виновным окажется именно тот, кто мелькнул в окне? Или проверку отложили специально, чтобы несчастье (а с точки зрения чрезвычайного блока — долгожданное событие) произошло непременно?

В чрезвычайщики идут люди, которые любят риск, они рады любой возможности пожертвовать собой ради человечества. Понятно, что от других они ждут того же. А если хочется быть рыбаком, а не наживкой?