Книга Красная таблетка-2. Вся правда об успехе - Андрей Курпатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если их обобщить, то выглядеть это будет где-то так: если вам с коллегой полагается премия за успешно реализованный проект, то вас больше устроит, например, по 10 тысяч рублей на нос, чем ему – 20, а вам – 15.
То есть фактический прирост дохода на 50 % оценивается нами субъективно менее комфортным делом, чем обнаруженная нами «несправедливость». Деньги – это, конечно, хорошо, рассуждает наша подкорка, но если у него больше денег, то он может и позволить себе больше, чем я, а следовательно, я проиграл.
Правда состоит в том, что никогда человечество не жило так хорошо, как сейчас. Знаменитый учёный-психолог, входящий в топ самых влиятельных мыслителей современности, – Стивен Пинкер говорит об этом на каждом, кажется, углу, приводит цифры, данные, расчёты и т. д. Но ему не очень верится.
Всё дело в том, что в нашем в целом очень богатом обществе существует фундаментальное экономическое расслоение: богатство 6–8 самых состоятельных людей в мире равно состоянию беднейшей половины человечества, это 6–8 человек – против 4 миллиардов.
Кроме того, современная экономика так устроена, что любой кризис, да и не кризис тоже, заканчивается тем, что основная часть людей беднеет, а богатые, наоборот, богатеют. Так что не стоит удивляться тому, что выкладки Пинкера, основанные на объективных данных, не вызывают доверия у слушателей.
И наконец, в-третьих, что очень важно понимать в рамках нашего анализа: статистика – «одна большая ложь», когда речь идёт о конкретных людях.
В 1971 году Филип Брикман и Дональд Кэмпбелл написали статью «Гедонистический релятивизм и планирование успешного общества», которая положила начало концепции об индивидуальном уровне счастья каждого из нас.
Основываясь на выкладках психолога Гарри Хелсона, который доказывал, что острота восприятия любого стимула зависит от сравнения его с предыдущими, они показали, что наша гонка за счастьем обречена на провал: наши ожидания растут с каждой удовлетворенной потребностью, поэтому конца этому бегу нет.
В 90-х годах прошлого века выкладки Брикмана и Кэмбелла были преобразованы Майклом Айзенком в теорию «гедонистической беговой дорожки».
Суть которой в том, что бесконечная погоня за радостями жизни – это наша судьба: мы нуждаемся в постоянном увеличении количества удовольствий, доходов и т. д., в противном случае у нас возникнет ощущение, что мы несчастливы.
Остановиться на беговой дорожке удовольствия нельзя – вас просто снесёт с неё в тоску, тревогу и депрессию. Но и добежать куда-то, пыхтя на беговой дорожке, тоже невозможно – как бы вы ни старались, вы останетесь на месте, на том уровне субъективного счастья (плюс-минус), который вам на роду написан.
Именно этим обстоятельством объясняется тот факт, что люди, выигравшие огромные деньги в лотерею, через полгода субъективно ощущают себя примерно так же, как и до обвалившихся на них денег. А люди, прикованные к кровати параличом, через год ощущают себя психологически столь же удовлетворёнными жизнью, как и до болезни.
Но, как оказалось, всё не так просто. Есть статистика, а есть детали в этой статистике. Группа исследователей в лице Ричарда Лукаса, Эндрю Кларка, Яниса Джеорджелиса и Эда Динера изучали удовлетворённость жизнью граждан Германии за 17 лет.
Им удалось показать, что есть 24 % людей, чья удовлетворённость жизнью сильно отличалась, если сравнить первые и последние пять лет исследования.
Это противоречит концепции «гедонистической беговой дорожки», что, с одной стороны, вселяет надежду – кому-то удаётся существенно повысить субъективное качество своей жизни. С другой стороны, значительная часть из этой группы людей, к сожалению, слетела с этой дорожки, то есть стали ощущать себя сильно хуже.
Поэтому есть у вас шанс вырваться куда-то вперёд с вашей «гедонистической беговой дорожки» или нет – это доподлинно неизвестно. Но точно известно, что если вы вдруг решите остановиться, то ничего хорошего вас точно не ждёт. Так что надо бежать.
Успех следует измерять не столько положением, которого человек достиг в жизни, сколько теми трудными жизненными ситуациями, какие он преодолел, добиваясь успеха.
Решись мы вслух сформулировать наши желания – те, что я описал в своём кратком опусе про «счастье-счастье», – нам бы стало так неловко, что мы сквозь землю готовы были бы провалиться.
Очевидно же, всё это, мягко говоря, невозможно, а потому звучать будет глупо, неадекватно и чрезвычайно инфантильно.
При более-менее здравой оценке происходящего очевидно – страдания нас ждут, безопасность нашей жизни не может быть ничем гарантирована, и, конечно, нам придётся делать много вещей, которые откровенно скучны и трудны и, мягко говоря, слабо радуют.
Власть и защищённость хороши на словах, а так-то они легко превращаются в оковы и зависимость.
Понятно, что власть и защищённость хороши на словах, а так-то они легко превращаются в оковы и зависимость. Восхищение с его сексуальным подтекстом – к сожалению, тоже грозит далеко не всем, просто из-за отсутствия талантов и необходимых навыков.
Впрочем, это не отменяет того факта, что мы всего этого на самом деле хотим, хотели и будем продолжать хотеть. Неловко в этом себе признаваться (и многие, я знаю, делают вид, что они «не такие», и напряжённо ожидают подъезжающий трамвай), но мы да, хотим этого «простого человеческого счастья».
Что с нас взять? Это же не мы эти свои желания выдумали, они в нас сидят через «гены-мемы». При помощи нашего мозга они производятся, ноют, мечутся, как птицы в закрытом ангаре. И более того, даже удовлетворившись, возникают вновь, причём на этот раз требуют чего-то новенького и получше.
Мы принуждены с этим что-то делать. Нельзя просто сказать: мол, всё понятно, желаний у нас вагон, возможности их реализовать толком нет, так что – всё, сматываем удочки. От своего мозга не убежишь, с ним придётся научиться жить. Впрочем, можно, конечно, и не учиться этому, но тогда один путь – страдать.
Короче говоря, это я к тому, что страдать всё равно придётся: вы будете страдать или из-за того, что не знаете, куда себя деть («Я не знаю, чего хочу»), или из-за того, что будете что-то делать. В любом случае, «гедонистическая беговая дорожка» под вами и выбор невелик: бежать или бежать.
В связи с этим у меня к вам резонный, как мне кажется, вопрос. Если страдать – это такая неизбежная неизбежность (О, Будда!), то почему бы не попытаться пострадать хотя бы с какой-то осмысленностью?
Да, наши шансы выбежать с «гедонистической беговой дорожки» невелики, но они есть. Не хочу, впрочем, никого этим мотивировать, а тем более таким образом обнадёживать – чур меня, чур. Но я просто рассуждаю логически: если страдать придётся, то давайте, по крайней мере, попытаемся сделать это хоть с каким-то толком.
