Книга Пагуба - Сергей Малицкий

— Да уж куда дальше, — почесал затылок Лук. — Это ж половина пути до Хурная. Что по реке, что по суше — четыре сотни лиг выходит. И как долго мы будем туда добираться?

— Посмотрим. — Намувай подмигнул Луку. — Если будете так тянуть, то до конца лета не доберемся, а если пошевелитесь, то за пару недель можем и сладить.

Сын Арнуми ухватился за веревку и резво прыгнул вниз. Через мгновение веревка ослабла.

— Будь осторожнее, — попросил Лук, подавая веревку Неге.

— Ты это мне говоришь? — удивленно подняла брови канатоходица.

— Я не о спуске, — покачал головой Лук. — Внизу будь осторожнее. Каждый шаг, каждую секунду. Куда бы мы ни пошли, держись у меня за спиной. Не нравится мне что-то вокруг.

— И ты будь осторожнее, воин из клана Зрячих, — усмехнулась Нега и слетела вниз еще ловчее, чем Намувай.

Внизу охотник долго нюхал ветерок, хмурился, затем махнул рукой и повел спутников вдоль стены, предупредив, чтобы камни не сдвигали, осыпь не тревожили. Скалы нависали над головами спутников, внушая им уверенность, что сверху их увидеть невозможно. Продравшись через заросли акации, Намувай остановился в тени странного, с огромными листьями орешника, зажал лук коленями, вытащил из кармана тетиву и с усилием посадил ее на место.

— Прогулка закончилась, — прошептал он. — Теперь каждая секунда, каждая минута, каждый час — или мы его, или он нас.

— Кто это — он? — тревожно спросила Нега.

— Лес, — шевельнул бровями Намувай, прилаживая короткое копье за спиной. — Тут ведь как. Считай, что он нас уже проглотил. То есть наполовину мы уже съедены. Но не разжеваны. Значит, есть вероятность, что мы выберемся.

— Осталось понять, каким образом, — невесело ухмыльнулся Лук.

Намувай вытащил из тула стрелу, наложил ее на тетиву.

— Нет, парень, — сказал он с ухмылкой Луку, — все-таки меч не для леса оружие. У девчонки твоей, конечно, кинжалы есть да ножи под курточкой. Много ножей, я приметил, но в лесу главное лук. Ну а если враг близко, то копье. С большим лепестком и поперечиной. Ну а меч… что меч? Уж не знаю, что за магия в нем, но магия ведь для глаз, для носа, для ушей. Чтобы видеть, чуять, слышать. А для меча… Ничего не могу сказать. Как им сражаться в лесу?

— Что ты нюхал сразу после спуска? — спросила Нега, проверяя ножи, кинжалы, завязки куртки.

— Нюхал? — не понял Намувай. — Да так… Птиц не слышно.

— Ты же сказал, что их не должно быть слышно, — не понял Лук.

— В том-то и дело, — проворчал Намувай. — Их совсем не слышно, понятно? Так не бывает.

— Магия? — предположил Лук.

— Увидим, — пробормотал Намувай, выставил перед собой лук и медленно пошел вперед.

Стрела сразила сына Арнуми сразу, едва он вышел из-под прикрытия кустов. Она вошла ему в рот, и Лук, который увидел внезапно появившийся под затылком охотника костяной зазубренный наконечник, не сразу понял, что это стрела. Намувай захрипел и повалился вперед, захлебываясь кровью и с треском ломая поразившее его оружие.

— Стой сзади, — прошипел Лук и выхватил из ножен меч.

Из-за деревьев показались некуманза. Они были столь же высоки, как и тот воин, которого спутники видели над речушкой за гребнем, но их татуировка не была черной. Обнаженные тела густо покрывали красные линии. Их оказалось шестеро. В руках у двоих воинов были луки. Еще четверо подходили к будущим жертвам, выставив длинные копья, которые тоже венчали костяные наконечники.

— Их шесть? — так же тихо спросил Лук, выставляя перед собой меч.

— Шесть, — ответила из-за его спины Нега. — Шесть, и, кажется, это все. Они не боятся нас. Видят, что у нас нет лука.

— Я делаю кувырок вправо, — прошептал Лук. — Половину секунды они будут смотреть на меня. Возьмешь всех шестерых?

— Не уверена, — медленно протянула, зашуршала курткой Нега. — Пятерых точно, но я постараюсь.

— Тогда начинай с лучников.

Глава 8

ВОЕВОДА ТЕКАНА

Дом воеводы Текана примыкал к казарме. Дворцы хиланской знати теснились вдоль берега Хапы, стараясь возвыситься над восточной стеной города. Был там и родовой дом Квена, чьи предки многие годы служили Текану. В доме теперь жила его сестра с детьми и мужем, вторым хиланским судьей, но сам воевода давно уже поселился недалеко от северной башни. Хорошие деньги заплатил, чтобы выкупить дом умершего ростовщика, немало добавил, чтобы мрачный двухэтажный особняк превратить в светлое и уютное логово, зато теперь с раннего утра мог видеть в окно на потешном дворе забавы дюжих молодцов. Да и зря торчать в воеводских палатах не приходилось, всякий допущенный к докладу мог произвести его прямо в доме Квена. К счастью, последнюю неделю не приходилось топтать мрамор и во дворце иши. На следующий день после явления Тамаша и двух позорных смертей — постельничего и урая Хилана — иша покинул столицу. Отправился на большом корабле вместе с заплаканной Аси, всей свитой и изрядной частью дворни в Хурнай. Назначил блюстителем Хилана Мелита, и правильно назначил, не было у Кастаса сыновей, а среди дочерей старшая — Тупи, жена Мелита. Ей и продолжать род хиланских ураев, тем более что муж ее — подлинный арува, из знатных, да и сыновей она уже нарожала ему троих и еще родит. Кому как не Мелиту блюсти Хилан до достижения его старшим сыном возраста двадцати пяти лет? Сколько ему сейчас? Десять? Или чуть больше? Взрослым теканец считается с семнадцати лет, но никто не может стать ураем раньше двадцати пяти. И это правильно: быть правителем, даже правителем одного из кланов, непросто. Тут одной родовитостью не обойдешься. Хотя… Квен хмыкнул от пришедшей ему в голову мысли. А ведь лучшим ураем Хилана была бы сама Тупи. Вот уж не женщина, а камень. Твердый камень, прекрасный камень. И на лицо пригожа, а уж взгляд — куда там даже нынешнему ише. Это не мягкая Аси — средняя дочь Кастаса. И не ветреная красавица Этри, его младшая дочь. Кстати, вот уж намучается с младшенькой третий из сыновей давно уже умершего урая Хурная — Кинун. Впрочем, и Кинун был под стать Этри. Такой же вспыльчивый и суетливый. Или быстрый? Как же так срослось-то? Ведь три дочери Кастаса нашли себе опору в трех сыновьях самого знатного семейства клана Кессар, и все трое вроде бы счастливы. А ты, Квен?

Воевода закрыл на мгновение глаза и подумал о том, что не все случается так, как того хочется. Может быть, уже давняя смерть прошлого иши, смерть воеводы, смерть смотрителя были более милосердной карой за уничтожение Харкиса, чем та, что постигла тогдашнего главу ловчих? Знали бы молодые гвардейцы, которые прозвали воеводу за его упрямство «хиланским псом», что железная хватка их командира с изнанки отмечена мужским бессилием. Когда он это осознал сам? Через месяц после Харкиса, когда уже был пожалован новым ишей в воеводы, закончил хлопоты с войском, задумал жениться, но, прежде чем идти с поклоном к будущему тестю, нанял простолюдинку для утехи? Ведь могла бы сейчас та же Аси, не будь она бесплодна, или, скорее, Этри рожать детей Квену. Хорошо, что он не пошел тогда сразу к Кастасу. Отдал бы толстяк дочь за молодого воеводу, но что потом? Три сестры — как шесть ушей и три языка на одной голове: что известно одной, тут же стало бы известно прочим. И как тогда жить с позором? Когда же случилась с ним эта пакость? Уж не простолюдинка ли навела порчу? Надо было допросить ее, прежде чем ломать шею, чтобы избежать огласки. Когда же?