Книга Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны - Элизабет Гоудж

– Вы должны дать мне слово, сэр, – сказала Мария, – что вы больше не будете брать эти деньги себе, а будете раздавать их бедным.

– Мой бюджет будет значительно подорван, – весьма сухо заявил сэр Бенджамин.

– Вы можете есть поменьше, – решила помочь ему Мария.

– Мария! – выпалила мисс Гелиотроп в ужасе. – Как ты разговариваешь со своим дядюшкой!

– Я говорю это для его же блага, – заявила Мария.

Внезапно сэр Бенджамин замотал головой.и даже заревел от смеха, точно так же, как Робин до этого хохотал от облегчения:

– Отлично, Мария. Повинуюсь требованиям вашего высочества.

Мария отправилась в постель совершенно счастливая, зная, что сегодня ее любопытство было полностью удовлетворено. Одного она не знала – где спит Мармадьюк Алли.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Малютка Эстелла сдержала свое обещание и на следующее утро Мария проснулась от поцелуя в щеку, легкого, как прикосновение бабочкиного крыла, и открыв глаза, увидела то, что в первый момент приняла за лицо ангела. Потом она узнала это лицо и улыбнулась.

– Малютка Мама, – сказала она.

Эстелла рассмеялась:

– За мою жизнь меня называли многими именами, но это лучшее из всех. Вставай скорее, Мария. Сегодня утром у тебя много дел.

Мария мгновенно выпрыгнула из кровати, так что Виггинс, который по обыкновению лежал у нее в ногах, был с силой подброшен в воздух и приземлился на пол плашмя, упав на спину не в очень хорошем расположении духа. Так он лежал, сердито ворча, болтая всеми четырьмя лапками в воздухе, пока Эстелла не взяла из коробки на камине сахарный бисквит и не положила ему на брюшко. Тогда он мгновенно перевернулся, съел бисквит и утешился.

– Ты точно знаешь, где лежат бисквиты, Малютка Мама, – сказала Мария, умываясь в серебряном тазике. – Тебе тоже все готовил Мармадьюк Алли, когда ты была девочкой и спала в этой комнате?

Малютка Эстелла застыла в изумлении, так и не вынув из комода костюм для верховой езды. – А почему ты думаешь, что я спала здесь, когда была девочкой?

– Я просто догадалась, – сказала Мария, надевая нижнюю юбку. – А кроме того, где ты еще могла спать? Сэр Бенджамин и его мать занимали комнаты в верхней башне. Твоя гувернантка Эльспет жила в большой спальне, в той самой, где теперь мисс Гелиотроп. А где ты проводила больше времени? Здесь или в гостиной? А где ты шила свое подвенечное платье? И жилет сэра Бенджамина?

– Мария! – в ужасе воскликнула Эстелла. – Тебе кто-то про меня рассказывал?

– Нет. Я просто сложила вместе два плюс два.

– Твое знание арифметики, Мария, меня пугает.

– У меня есть чутье, – сказала Мария, ласково беря костюм из рук Эстеллы и надевая его, – и сдается мне, что я первая из Мерривезеров обладаю чутьем. Я унаследовала его от моей матери, потому что у моего отца его не было. Похоже, что у тебя и у сэра Бенджамина его нет, иначе бы вы не поссорились. А почему вы поссорились?

– Это слишком долгая история, чтобы ее сейчас рассказывать, – поспешно заявила Эстелла.

– У тебя будет уйма времени на рассказ, пока мы дойдем до деревни через парк, – сказала Мария. – Малютка Мама, ты должна мне рассказать. Любящие матери и дочери не имеют секретов друг от друга.

Малютка Эстелла не отвечала. Она подала Марии шляпку с перышком, накинула на плечи свою серую шаль и проскользнула через маленькую дверь, подходящую по размеру Лунным Девам и карликам, и в сопровождении Виггинса они спустились вниз.

В зале их уже ждали Рольв и Тишайка, и – что самое удивительное – Захария.

– Захария пойдет с нами? – с изумлении спросила Мария. – Я думала, он никогда ни с кем не ходит.

– Это великий момент в истории Лунной Долины, – объяснила Эстелла. – И потому все звери, особо интересующиеся этим делом, собрались вокруг тебя. Барвинок ждет снаружи. Я оседлала его для тебя. Робин в церкви с остальными детьми.

Они вышли и спустились по ступеням. Барвинок терпеливо стоял у камня, с которого удобно была садиться на лошадь.

– Ты поедешь на Барвинке, а я на Рольве, – сказала Мария. – Не важно, что ты не в костюме для верховой езды. Он пойдет очень тихо.

– Я это знаю, – мягко сказала Эстелла, умело вскакивая на пони. – Мой дорогой Барвинок.

Барвинок негромко и радостно заржал, а потом с любовью посмотрел на Марию, чтобы та не почувствовала ревности.

– Похоже, у Мерривезеров животные живут много лет, – сказала Мария, садясь на Рольва и ухватившись за его шерсть на загривке.

– Они знают, что они нужны, – ответила Эстелла.

– Да, у них есть чутье, – задумчиво произнесла Мария. Она все лучше и лучше понимала – водительство и защита зверей совершенно необходимы полностью лишенным чутья Мерривезерам.

Было так рано, что луна еще висела в небе над кедром, как лампа, и даже слабо виднелись звезды. Но на востоке, за Райским Холмом, небо уже было розовым, а на западе, над морем, гряда жемчужно-серых облаков светилась чистым золотом. Времени было предостаточно, и две Лунные Девы медленно скакали под деревьями по поросшей мхом дороге. Ударяясь о мох, копыта Барвинка не издавали ни звука, а Рольв всегда скакал совершенно бесшумно. Тишайка, Захария и Виггинс бежали позади, переговариваясь друг с другом, но так тихо, что их беседа была почти не слышна. Это был момент особой тишины, самый подходящий для рассказа.

– Ну, давай, Малютка Мама, – сказала Мария.

– Как и ты, я не родилась в Лунной Усадьбе, – начала Эстелла. – Я родилась в Корнуолле, где море ревет у огромных скалистых утесов и растут самые прекрасные герани в мире. Я прожила там десять лет, а потом умерли мои родители, и я приехала в Лунную Усадьбу со своей гувернанткой Эльспет на попечение жены моего дяди леди Легации Мерривезер, матери сэра Бенджамина. Она очень рано овдовела, но она была способной женщиной, хорошо воспитала своего сына и так умело вела хозяйство, что Лунная Долина процветала под ее управлением. Она была резкая и суровая, и я ее не любила, хотя я уверена, что она делала, что могла, для маленькой нищей сироты, которой я была, когда приехала в Лунную Долину, не имея в мире ничего, кроме той одежды, которая была на мне, и десяти цветочных горшков с отростками герани, той самой знаменитой розовой герани, гордости Корнуолла.

– Так вот почему в твоем доме столько герани, – пробормотала Мария.

– Да, – ответила Эстелла, – те, что в моем доме, и те, что в доме у Старого Пастора, это потомки тех десяти первых отростков. Если я принесла в Лунную Долину несчастье, то я принесла и герань.

– Продолжай, – мягко сказала Мария.

– Мой отец, отец сэра Бенджамина и твой дедушка были братьями, – сказала Эстелла. – Их было только трое, и у каждого было по одному ребенку, сэр Бенджамин, я сама и твой отец, так что теперь Мерривезеры очень маленькая семья, только сэр Бенджамин, я и ты.