Книга Зачарованный книжник - Кристофер Сташеф

Часовня была очень маленькой: она едва могла вместить сотню человек.

— Как вы служите здесь мессу? — озираясь по сторонам, спросила Гвен.

— Каждое воскресенье к нам приходит священник из ближайшей деревни, — мать настоятельница улыбнулась. — И никто до сих пор не рассказал о нас монастырской братии.

Это Гвен вполне могла понять: преданность жителям ближайших деревень пересиливала верность аббату, который находился где-то далеко, на юге. Тем более, что издавна существовало определенное противостояние приходских священников монастырским монахам, наподобие соперничества, скажем, инженеров и физиков-теоретиков. Сестры, безусловно, сознавали важность своей деятельности — тому подтверждением были неотложные нужды, с которыми обращались к ним окрестные крестьяне, а может быть, и лорды. Да, вполне вероятно, что и лорды.

Гвен еще раз огляделась, отметив про себя, что, пожалуй, и нет необходимости расширять церковь, ведь здесь проживало всего несколько десятков монахинь.

Над алтарем висело большое распятие, с одной стороны от него была статуя Девы Марии, с другой — Иосифа.

Стиль скульптур явственно отличался от тех, что Гвен видела в других церквах.

— Откуда эти статуи, сестра Теста? — спросила она.

— Все работы, что вы видите здесь, миледи, выполнены собственноручно нашими сестрами.

Она подвела Гвен к северной стене.

— Вот изображение монаха, который являлся Клотильде.

Гвен взглянула и вздрогнула, как от пощечины — так на нее подействовало увиденное. Она узнала изображенного — это был святой отец Марко Риччи, земной священник, основавший Грамарийский капитул Ордена Св. Видикона. Он был одним из самых первых колонистов, тех немногих, кто мог сохранить воспоминания о продвинутой цивилизации. Возможно, и вовсе единственным. Гвен почувствовала минутное головокружение, сердце ее сжалось. Она лично сталкивалась с отцом Марко, когда много лет назад ее вместе с мужем похитили и насильно переместили в прошлое. Это было странное и волнующее ощущение — смотреть на изображение знакомого человека и осознавать, что он умер столетия назад. Но когда и при каких обстоятельствах у него обнаружились паранормальные способности? И откуда этот ужасный шрам?

Конечно же, шрам мог присутствовать и в то время, когда Гвен была знакома с отцом Марко — ведь она никогда не видела его раздетым, однако у нее имелись серьезные основания сомневаться в этом.

— Вы так взволнованы, — мать настоятельница выглядела заинтригованной. — Вам доводилось раньше видеть это лицо?

Гвен понимала, что вот прекрасная возможность разрушить все мифы и заблуждения данного Ордена, но она без колебаний отвергла такую перспективу. В ее планы не входило способное травмировать сестер из обители столкновение с реальностью.

— А в какое время жили Клотильда и Мэрил, сестра Патерна? — ответила она вопросом на вопрос.

— О, у нас сохранились точные записи на этот счет: четыреста пятьдесят шесть лет назад.

Четыреста пятьдесят шесть лет! Отец Марко должен был быть очень старым человеком — впрочем, вряд ли это возможно. Гвен отметила про себя, что надо бы покопаться в монастырских записях и выяснить, выезжал ли куда-нибудь отец Марко надолго, особенно в последние годы.

Однако на иконе был изображен вовсе не древний старец, а человек средних лет.

— О чем вы задумались, миледи? — тихо спросила мать настоятельница.

— Я думаю, это действительно могло быть посещение, — Гвен умышленно не говорила, чье посещение.

Она тряхнула головой:

— Может, мы вернемся к вопросам целительства, сестра?

Монахиня слегка нахмурилась, но, уважая желания гостьи, промолчала. Она предоставила Гвен размышлять о том, что данная обитель имеет не меньше прав на существование, чем какой-нибудь монастырь, при условии посещения ее именно отцом Марко.

— А монах вернулся, как обещал? — спросила Гвен.

— Он не обещал. Но действительно вернулся, годы спустя, когда малышка Мойра уже вступила в пору расцвета, а всего вместе с Клотильдой и Мэрил в их уединенном приюте проживало десятка два преданных женщин. Клотильда начала с того, что опробовала свои вновь приобретенные знания на раненых животных и, к своему удовольствию, открыла у себя способности, которые так поразили ее у монаха. Более того, она обучила всему этому Мэрил, обнаружившую явный талант к целительству. Обе женщины нередко подшучивали, что Клотильда, должно быть, и впрямь колдунья, как называли ее в деревне. Наверное, эти разговоры услышал какой-нибудь случайный дровосек, потому что однажды на поляне объявился фермер с полуоблезлой, явно больной курицей. Клотильда почувствовала давно забытое раздражение, но усилием воли подавила его, ведь она обещала монаху помогать всем нуждающимся в лечении. И хотя сейчас перед ней был даже не человек, Клотильда понимала, что данное обещание вынуждает ее провести осмотр больного животного. Но Мэрил, добрая душа, опередила свою учительницу. Она воскликнула: «О, несчастная бедняжка!» — и поспешно возложила руку на курицу. Девушка какое-то время сидела отрешенно, затем отняла руку — животное выглядело куда здоровее. Потрясенный хозяин забормотал слова благодарности и неуклюже полез за деньгами, но Мэрил сурово отвергла их.

— Мы не берем плату за лечение, — промолвила она, сформулировав тем самым второе правило нашего Ордена.

Фермер поблагодарил их и убрался восвояси. Однако на следующий день явилась его дочь с подарком — молодым петушком. Девушка принялась расспрашивать о методах лечения. Клотильда преподала ей основы учения и с удивлением обнаружила у нее настоящий талант. Девушка снова объявилась на следующей неделе и привела фермера с хворой свиньей. Теперь уже Клотильда вылечила животное и вновь отказалась от платы.

— Может быть, однажды мы по-соседски попросим тебя о помощи, — сказала она.

Фермер ошарашено поглядел на целительницу и пробормотал, что она может рассчитывать на любую помощь, какая понадобится. Он оказался хозяином своего слова и после окончания сенокоса появился в сопровождении дюжины соседей. Они принесли с собой молотки и пилы и принялись отстраивать новую крепкую хижину, в которой можно не опасаться волков.

Женщины с благодарностью приняли помощь — так завязалась дружба с местными фермерами. Поток больных животных не иссякал, целительницы постоянно лечили их, расширяя и совершенствуя свои познания.

Так же неуклонно росли стены новой хижины стараниями строителей, которые проводили здесь довольно много времени. Были они и в тот день, когда из ближайшей деревни привезли женщину, умиравшую от лихорадки. Клотильда поспешила навстречу, ругая родственников за то, что они везли такую тяжелую больную: ведь можно было вызвать ее или Мэрил (крестьяне выглядели очень удивленными, слыша такие речи). Затем Клотильда возложила руку на женщину, чтобы прочувствовать степень тяжести ее болезни. Она была вынуждена признать, что родственники оказались правы: любое промедление грозило женщине смертью. Клотильда начала лечение и старалась изо всех сил. По окончании сеанса женщине стало легче, но полностью лихорадка не прошла, так что пришлось позвать на помощь Мэрил.