Книга Тремарнок - Эмма Бёрстолл

– Как выходные? – с улыбкой спросила Ханна, не отрывая взгляда от экрана, когда Лиз тихо вкатила тележку и принялась протирать телефоны.

В накрахмаленной бледно-розовой блузке с закатанными до локтя рукавами Ханна выглядела профессионалом высшего класса. Темные волосы были забраны в пучок, из которого выбивались несколько коротеньких прядок, а небольшие очки с прямоугольными стеклами сдвинуты на нос.

– Неплохо. А у тебя как?

– Довольно сумбурно. – Ханна не отрывала взгляда от экрана. Сумбур в выходные был для нее обычным делом, но, несмотря на это, она, к восхищению Лиз, всегда умудрялась выглядеть по понедельникам как мисс Манипенни. – Одна моя университетская подружка из Эксетера устраивала вечеринку.

– Здорово, – ответила Лиз.

– Как там Рози? – Хотя сама Ханна была закоренелой холостячкой, она всегда спрашивала о Рози, и это очень трогало Лиз.

– Отвезла ее в школу. Они поехали на экскурсию. В Лондон. – Похоже, голос у нее дрогнул. Нет, так нельзя, надо взять себя в руки.

Ханна сняла очки и, отложив их в сторону, повернулась к Лиз.

– Ты как? – спросила она, склонив голову набок.

Лиз вытащила из кармана платок и высморкалась. От таких разговоров будет только хуже, она совсем расклеится.

– Иди обниму. – Ханна поднялась и, раскинув руки, шагнула к Лиз, которая с такой яростью натирала полиролем столешницу, будто вознамерилась содрать весь лак.

Лиз отступила и предостерегающе подняла ладонь.

– Все в порядке, честно.

Но Ханна уже заключила ее в объятия. Она была высокой, намного выше Лиз, от нее пахло дорогими духами и стиральным порошком.

– Она прекрасно съездит, а ты и оглянуться не успеешь, как уже вернется, – ласково сказала Ханна. Лиз попыталась кивнуть, но не вышло – так крепко Ханна ее стиснула. – Ты лучше взгляни на это с другой стороны. У тебя есть… сколько? Четыре дня? Отдохни как следует.

Лиз высвободилась и вытерла глаза.

– Прости. Я тебе блузку намочила.

Ханна рассмеялась так заразительно, что Лиз засмеялась вслед за ней.

– Знаю, я веду себя как дурочка.

– Тебе надо отвлечься, – решительно сказала Ханна, не желая отказываться от своей первоначальной мысли, – у тебя уже есть какие-нибудь планы? Надеюсь, ты как следует повеселишься.

Планы у Лиз были: прибраться в комнате Рози и отложить одежду, из которой дочка выросла. И спать. Долго спать. Сейчас, когда ей не надо ездить в школу, она как раз успеет выспаться. А веселье в ее планы не входит.

– Может, сходим куда-нибудь вдвоем? – предложила вдруг Ханна. – Пропустим по стаканчику или поужинаем где-нибудь. Где хочешь. Я приглашаю!

От радости и смущения Лиз покраснела.

– Спасибо тебе, но сегодня у меня единственный свободный вечер. Все остальные дни вечерняя смена в ресторане.

Ханна скривилась:

– Черт. А у меня сегодня ужин с заказчиками. В другой вечер у тебя прямо никак не получится?

Лиз покачала головой:

– Начальник не отпустит.

Строго говоря, Лиз слегка кривила душой – если предупредить Роберта заранее, тот без труда найдет ей замену. Рита, например, обычно работает только днем по субботам и наверняка согласится. И сам Роберт возражать не станет. Он по своей натуре мягкий, да и Лиз никогда не злоупотребляла его добротой и не пропускала работу.

На самом деле Лиз просто не могла себе позволить потерять ни пенни. Ее заработка едва хватало на их текущие расходы, и владелец коттеджа уже давно намекает, что собирается поднять арендную плату. Однако объяснять все это Ханне не было ни малейшего смысла. Ханна, при всей ее отзывчивости, понятия не имела, каково это – быть бедным. В детстве у нее был собственный пони, и она привыкла во всем себе потакать.

Лиз, Джо и Кася вышли из здания, обсуждая удивительную находку: в одном из туалетов Джо обнаружила черные женские трусики.

– Я сперва даже и не поняла, чего это такое, – хихикнула Джо, – испугалась, что это крыса.

– Интересно, чьи они, – сказала Лиз, – может, у кого-то вечеринка была? Или это кто-то уже потом в офис влез? Хорошо еще, их охранники не поймали. Вот позор бы был!

Кася цокнула языком.

– Молодежь совсем стыд потеряла! – возмутилась она так, словно ей было за семьдесят.

– Может, это и не молодежь вовсе. Может, их оставил кто-нибудь твоего возраста, – поддела Джо.

Кася нахмурила угольно-черные брови и пробормотала что-то про следующий заказ.

– Я бы никогда так не поступила. Я себя уважаю, – бросила она, поджав губы, и, не попрощавшись, села в машину и хлопнула дверцей.

Джо опять захихикала:

– Спорим, ее мужик на голодном пайке сидит? Иначе она бы просто яйца ему отрезала и на завтрак сожрала!

Вернувшись в деревню, Лиз почувствовала себя чуть лучше. Дождь наконец закончился, и тротуары с палисадниками сияли свежестью. Она опустила стекло и вдохнула запах мокрого асфальта. Несколько одиноких отдыхающих в ветровках и туристических ботинках направлялись к пляжу. Сейчас, когда школьные каникулы закончились, среди туристов остались лишь люди в летах, но вскоре разъедутся и они и Тремарнок снова перейдет во владение местных жителей. Она завезла Пэт продукты, но от чая отказалась, сославшись на то, что хочет заняться уборкой.

– Не перегружай себя, – неодобрительно сказала Пэт, – пока наша малышка путешествует, тебе бы отдохнуть хоть немного. – Она вскрыла пакет и принялась перекладывать печенье в древнюю красную жестянку с елкой на крышке. – Ох, и все-таки без малышки нам будет тоскливо, да?

Зайдя домой, Лиз с облегчением сбросила кроссовки и упала в синее кресло. По понедельникам в ресторане она не работала, так что теперь остаток дня и весь вечер могла бездельничать. Хотя нет, не бездельничать, конечно, но не надо ни в школу бежать, ни чай заваривать, да и вообще спешить некуда.

В последний раз такая возможность распоряжаться собственным временем была у нее еще до рождения Рози, до того, как она начала работать, до маминой смерти. Когда Лиз жила с родителями, выходные она проводила с подругой Джеки, а на каникулах делала что хотела. Ее вдруг охватила тревога: теперь, освобожденная от груза – нет, Лиз не желала думать о Рози как о балласте, – она боялась чересчур отдалиться от берега и потерять дорогу домой.

Ее жизнь уже так давно подчинялась заведенному порядку, что Лиз забыла, каково это – решать, чем заняться. Даже воскресенье, их с Рози свободный день, было расписано: завтрак, обед, вечерний чай, прогулки и что-нибудь интересное, чтобы развлечь дочь. Они вместе с Рози делали уроки. Или Лиз хозяйничала по дому – доделывала то, чего не успела за неделю. Занятия находились всегда.

А сейчас, если ей не хотелось, она могла даже и не есть. Не застилать постель, оставить шторы задернутыми и не мыть посуду. Она чувствовала себя как подросток, чьи родители вдруг уехали и который скучает по вещам, против которых раньше бунтовал.