Книга Хроники Максима Волгина - Игорь Вереснев

В лесу обитали не только плотоядные грибы и кроты-гиганты. В траве и кронах деревьев шуршало, попискивало, покрякивало. Этот мир уже не казался мертвым и угрюмым. И зловещим он тоже не казался. Конечно, Максим держал станнер под рукой. Но воздух, наполненный весенней свежестью и ароматом молодой листвы, пьянил, кружил голову. Не верилось, что здесь их могут подстерегать настоящие опасности. И Гундарину не верилось, и Огнице. Пожалуй, один Шур сохранял настороженность. Именно он первым заметил движущуюся с севера тучу.

– А вот это мне совсем не нравится.

– Да уж… – Гундарин удрученно почесал макушку. – Опять эти ваши белые мухи прилетят, этот ваш снег. Только-только согрелся, и на тебе. Мож, она мимо пройдет?

Он с надеждой посмотрел на Шура, на Максима. Даже на Огницу.

– Может, и пройдет, – задумчиво произнес Шур. – Но это странная туча.

И впрямь, туча была необычной. Редкие облачка медленно плыли на северо-восток, туда же, куда шли путешественники. Туча двигалась куда быстрее. И почти им навстречу! Максиму стало не по себе. Наверное, он в лице переменился, потому что и Огница заметила его беспокойство. Встревоженно спросила:

– Макс, что случилось?

Он не ответил, только плечом дернул. Пока что ничего не случилось. Но эта туча – она очень напоминала… Но откуда им здесь взяться?! Наверняка Шур думал о том же самом. Зато коротышка пока ни о чем не догадывался, только настороженно вертел головой.

– Так и чего? Убегать от нее будем, да?

– Убежать не получится, – возразил сфинкс. – Лучше сделаем наоборот. Проскочим под ней, как можно быстрее.

Идея была не плоха. Но проскочить у них не получилось. Чем ближе подползала туча, тем ниже она опускалась. Уже и Гундарин, и Огница поняли, что она странная. И лесные обитатели это почувствовали – замолкли, притаились. А затем у Максима дыхание перехватило от увиденного – листики на деревьях блекли, сворачивались, прижимались к ветвям. Лишь трава под ногами оставалась зеленой. Но было в этой яркой зелени ощущение обреченности…

Туча внезапно расслоилась, точно пролилась на лес черным дождем. Но это был не дождь и не снег.

– Мухи! – заверещал коротышка, наконец догадавшийся, что происходит. – Мусорные мухи!

Развернулся, рванул прочь.

– Стой, ты куда?! Назад!

Шур кинулся за ним. А у Максима ноги сделались ватными. Он стоял и смотрел на планирующих сверху, сквозь ставшие прозрачными кроны деревьев, существ.

Нет, это были не мусорные мошки криссов. Существа походили то ли на бабочек, то ли на маленьких птичек с полупрозрачными, как листики слюды, крылышками. Вот одна из них задела ветку и мгновенно приклеилась к ней, вторая…

Огница тоже не убегала. Она не понимала, что происходит, стояла, задрав голову, рассматривала невиданных зверушек, чуть ли рот не открыла. Потом протянула руку навстречу «листику»… И вскрикнула от боли, отдернула руку, зажала ладонь пальцами. Сквозь них сочилась кровь.

Онемение в ногах прошло в тот же миг.

– Пригнись! На землю! – заорал Максим. И полоснул длинным лучом над головой присевшей девушки.

С полдесятка бабочек осыпалось на землю. Повезло, это были не роботы, живые существа. Но на этом везение и закончилось. Ухо Максима обожгло. Он вскрикнул, схватился за него – болью полоснуло по пальцам. Крылышки бабочек были острыми, как лезвия бритв.

– Макс, убегайте! Быстро! – донесся из леса голос Шура.

Да, бежать – это единственное спасение сейчас. Живые лезвия парили со всех сторон, некоторые уже опустились на траву, выкашивали ее, словно крохотные газонокосилки. И листики с веток они тоже соскабливали. И жрали, жрали, жрали…

Максим схватил Огницу за руку, потянул. Это оказалась именно та, раненая, ладонь, и девушка зашипела от боли. Обращать внимание на такие мелочи времени не оставалось. Максим саданул лучом впереди себя, пробивая проход в смертоносном облаке, метнулся в него, стараясь не думать, что будет, если крылышко пропорет подошву тапка.

Бабочки были повсюду – в воздухе, на ветвях, в траве. Они осыпались слюдяным мусором под выстрелами станнера, но тут же на их место устремлялись новые. И нужно было бежать не останавливаясь, не оглядываясь по сторонам, не обращая внимания на рвущие одежду сучья. Бежать и тянуть за собой Огницу – если та отстанет хоть на пару шагов, проход сомкнется, лезвия ее исполосуют.

Сколько продолжалась эта гонка, Максим не знал. Часы в голове будто заклинило от перенапряжения. Он даже не заметил, что лес вокруг снова начинал зеленеть, хоть и зияли в траве и листве проплешины…

– Макс, стой! Там… – заорала вдруг Огница, дернула назад, пытаясь остановить. Но не остановила, лишь ладонь выдернула из его пальцев.

– Что?..

Он быстро обернулся… и в ту же секунду земля исчезла из-под ног. Не успев испугаться, со всей силы ударился грудью, аж дух вышибло и в глазах потемнело…

– Макс, ты живой?

Максим помотал головой, стараясь отогнать морок. Он лежал на дне ямы, метра три глубиной и около двух в поперечнике. Огница осторожно заглядывала через край.

– Живой, – ответил не очень уверенно.

Сел, пошевелил руками и ногами. Кажется, ничего сломано не было, только в груди болело. Оставалось надеяться, что просто ушибся, а не ребра треснули.

– Я тебе кричала, что яма впереди, а ты не услышал. Как теперь оттуда вылезешь?

Максим поднялся на ноги, вытянул вверх руки. Попрыгал. Высоковато, без посторонней помощи не выбраться.

– А Шура там нигде не видно?

Огница отрицательно покачала головой. Максим попробовал крикнуть. И закашлялся от боли в груди. Попросил:

– Позови его!

Девушка удивленно моргнула:

– Я же не умею говорить по-вашему. Как он поймет, что я его зову?

– Ничего, зови, как умеешь. – Он постарался, чтобы в совете не прозвучало сарказма. Она что, до сих пор не сообразила, что каждое ее слово спутники понимают прекрасно?

– Ау! Ау! Э-ге-гей! Сюда! Макс здесь!

Что ж, «ау» и «э-ге-гей» у нее получалось весьма выразительно. Без перевода понятно, кто это глотку дерет. Вскоре Шур был на месте. И естественно, он запросто придумал, как вытащить Максима: принес прочную длинную ветку и опустил в яму. Вернее, это оказалось целое деревце, так как подходящего размера ветвей в здешнем лесу не было. Чтобы вскарабкаться по этой импровизированной лестнице, времени потребовалось больше. Но в конце концов Максим выбрался из ловушки и, чертыхаясь, принялся выковыривать занозы из ладоней.

– Карнаухий, – тут же объявил Гундарин.

Максим тронул все еще саднящее ухо. Кончика мочки и правда не было. Вот же блин! И не отрастет, наверное? Так всю жизнь и ходить подрезанным.