Книга Весы Лингамены - Роман Орлов

«Хорошо, а что же мы вообще имеем? — продолжал размышлять Тоссирх. — Несколько веков наблюдений, откровений и записей очевидцев. Один видел Богоматерь, другой — апостолов, третьему явился бородатый дядька с икон, которого любой верующий в данной ситуации сразу бы, ясное дело, принял за Сына Создателя. А ещё больше у нас историй о чудесном спасении или исцелении людей. Все они неравномерно рассыпаны по тучному нагромождению эпох человеческой цивилизации. Но достаточно ли мы знаем о вселенной, чтобы принимать эти свидетельства за некие „божественные откровения“? Почему Создатель не является сразу всем и не объявляет о себе как положено Ему по „рангу“? Да, в последние несколько веков живых очевидцев проверяли на „честных машинках“ — выяснялось, что они действительно видели и слышали то, о чём рассказывали. С течением времени их становится всё меньше и меньше — человечество, что ли, стареет? Кроме того, как подобные свидетельства вообще можно принимать за научное доказательство? Нужно, чтобы эти откровения услышал каждый человек на земле! Но даже и тогда… Да и что мы знаем о космосе? — повторил про себя Тоссирх. — Да, наши корабли достигли Сириуса и вернулись. Мы установили контакт с цивилизацией Волос Вероники, находящейся на сходном с нами уровне технического развития. Мы досконально изучили материю вселенной. Мы можем хоть всю её пропустить через машины желаний и вылепить другую, искусственную; и что-то не похоже, чтобы мы за это схлопотали увесистый папин подзатыльник. Правда, ума хватает не браться за подобные экзерсисы. Но что за всем этим стоит? Где божественность? Изучив из чего всё состоит, мы не нашли стоящей за этим высшей Силы, и не увидели как просыпается золотое зерно сквозь ситцевое решето пространства. ИБ и ИКИППС тут оказались пока бессильны, причём каждый по-своему».

Тоссирх, подустав от бесплодных рассуждений, оставил сообщение, что придёт с утра позже обычного, а вечером следующего дня хотел бы снова подежурить в одиночестве. На следующий вечер, однако, скучать уже не пришлось: сообщение о сбое в институте Кармоведения повторилось. Это настораживало. Немного поразмыслив, руководитель ИБ решил пока не беспокоить попусту коллег-кармоведов. Надо будет — пришлют более подробные сведения. И он не прогадал, дождавшись к третьему вечеру, как Дарима щёлкнула запылившимся тумблером кристалловизора и отсекла всеобщее неведение.

В тот памятный вечер 3 июня 3120 года на экранах всех научных центров появилась картинка Ящера, идущего через туннель ИКИППСа. И кучка растерянных кармоведов, таращащихся на мониторы. Реакция на это событие была разной. Большинство учёных посчитало, что это внутреннее дело Института Кармоведения, и за разъяснениями к ним сейчас лезть не самое лучшее время. Но совсем иначе всё обстояло в ИБ и вокруг него. Уже после второго сбоя проницательный Тоссирх сразу решил, что когда «что-то не то» повторяется дважды, его можно смело помещать в кандидаты на перевод из разряда случайностей в эшелон закономерностей. Но когда на третьи сутки одиноких дежурств Тоссирха в новостях появился Ящер, бредущий по туннелю в закрытый город, учёный мгновенно ощутил целую гамму давно забытых чувств. Тоссирх не раз бывал в ИКИППСе и знал, как там всё устроено; он хорошо помнил, что невозможно пройти под Колпак и выйти обратно незамеченным, тем более дважды… Но вопреки всякой логике Ящер на фоне туннеля красовался на стоп-кадре прямо перед ним. «Ну и кому же это под силу? — спросил себя учёный. — А что, если это… это… ОН?»

Эта мысль мгновенно привела главу ИБ в совершеннейший восторг, и он даже не дочитал икиппсовское сообщение до конца. Что там какие-то приписки, когда он только что своими глазами увидел Его! Если бы Тоссирх не поддался внезапному порыву немедленно поделиться новостью с другими формально связанными с ним одной конфессией людьми, он бы, скорее всего, остыл и повременил бы с распространением этой сенсации — он ведь всё-таки был учёным-архивистом. Но острое религиозное чувство ненадолго взяло верх над его разумом, и из ответственного работника Института Богоявления он волею судеб превратился, как ему показалось, в свидетеля Второго Пришествия Мессии. Недолго думая, Тоссирх взял видеозапись и разослал её по всем монархистским центрам со словами: «Он идёт, братья! Он пришёл!» От ощущения грандиозности происходящего у учёного начали подрагивать руки, и, отправив весть, он поспешил выбраться на улицу глотнуть немного свежего воздуха и унять тремор. За пять минут, в течение которых Тоссирх приходил в себя, вбирая мягкий вечерний аромат цветущих садов, новость о приходе Мессии уже успела облететь весь монархистский мир.

На Юге и на Севере, в Поясе Лесов и на океанических станциях многократно прокручивали видеозапись того, как Ящер идёт по коридору к шлюзам. Трактовки на первых порах возникали ещё самые разные, но шумиха поднялась невероятная. А Тоссирх в это время, стоя на пороге ИБ, поднял свой взор к ночному небу. Внутри него разливалось и плескалось чувство бескрайней благодарности, ему хотелось плакать и молиться от счастья; хотелось благодарить это небо за то что оно ниспослало им, наконец, своего Сына.

Но только Тоссирх вернулся в рабочий зал умиротворённым и притихшим, как на него обрушилось новое потрясение — прямо противоположное предыдущему по воздействию. Он вдруг узрел в сообщении из ИКИППСа то, чем ранее пренебрёг: текст, сопровождающий видеоролик гласил, что Ящер вовсе не проходил незаметным, он просто выключал следящую аппаратуру! И ходил так два дня, пока на третий советник по религиозным вопросам ИКИППСа Дарима Дашинимаева не включила кристалловизоры. «О, нет, нет!» — схватился за голову Тоссирх. Резкая боль тут же сдавила его лоб и запульсировала в висках. «Ох, надо было повременить с этим сообщением! Это что же теперь начнётся! Как теперь быть? — лихорадочно соображал Тоссирх. — Сейчас же сообщить, что проглядел важную деталь этой новости? Но это уже комедия идиотизма какая-то выходит. Братья и сёстры, свершилось чудо! Мессия невидимым для всей современной техники прошёл под Колпак и открыл людям правду! О, нет, постойте, братья и сёстры, оказалось, он перед этим просто отключил все следящие приборы, поэтому чудо отменяется!»

Можно порой взять назад слова, брошенные сгоряча одному человеку, и тот поймёт и простит тебя. Но новость такого масштаба, мгновенно потрясшую весьма многочисленный и разнообразный монархистский мир, так просто не отменишь. Тоссирха тут же заклеймят как лжепророка, а ИБ потеряет всякий авторитет и останется в изоляции. От обиды учёному хотелось рвать на себе волосы. С большим трудом он сосредоточился и срочно вызвал на работу двух коллег. И пока в ИБ всю ночь продолжался тяжёлый совет, в религиозной общине «Моя вера», до этой поры никак себя не проявлявшей, семя, брошенное с лёгкой руки Тоссирха, уже дало первые всходы. Те, кто подспудно ждали своего часа, наконец, дождались.

— Спаситель, Спаситель! Он пришёл! — прыгая по комнате, вопил Криадат Фалесский, молодой координатор «Моей Веры».

Несмотря на поздний час, он объявил общий сбор, и вскоре откликнувшиеся на зов «моеверцы»21 стали слетаться в большой зал для собраний общины. Поднятые ночным звонком координатора, шумные и радостные, желающие немедленно увидеть всё собственными глазами, они, братаясь, толпились перед экранами. Верующих становилось всё больше, и Криадат не уставал пересказывать чудесную весть новоприбывшим, каждый раз приправляя её красочными подробностями, отсутствовавшими в оригинальном сообщении ИБ, но дорисованными его распалённым воображением. Сила его слепой веры в божественность Ящера за полчаса, прошедших с момента публикации новости, выросла до таких размеров, что он уже не задумываясь приписывал Мессии любые возможности и способности.