Книга Колодец желаний - Фрэнсис Хардинг

– А Кэрри говорит, что бросила в колодец кольцо, когда загадала желание. Челли, ведь Джош не показывал нам никаких колец. Он не говорил, что нашел кольцо в колодце…

– И ему нравятся все эти штуки с машинами, мне кажется, он заставляет автоматы давать ему деньги, и я знаю, что Донна его боится, по-настоящему боится…

– Ему это нравится, ему нравится, когда люди боятся. Знать, что у них в головах, менять их жизни… – Слова лились потоком, невысказанные мысли, таившиеся в глубине его разума, как будто Райан превратился в Челли. – Ему нравится власть…

– Он и правда хочет осуществить желание мести; он говорит так, словно женщина, которую ненавидит желательница, сделала ему что-то плохое, хотя он ее даже не знает… И мы совсем не похожи на Джоша…

Но на самом деле они в чем-то похожи на Джоша. Райан внезапно подумал о фокусниках из сказок, которые вызывали смех, потому что делали всякие смешные штуки, на которые ты не отважился бы, а потом делали вещи похуже, но все равно было смешно, а потом они делали что-то совершенно ужасное, дьявольское, что веселило только их. Это не значило, что они становились другими; они просто скользили по собственной шкале к дальнему концу, которого ты до этого просто не видел…

Только… если соскользнуть к дальнему концу шкалы…

– Он сходит с ума, – сформулировал свою мысль Райан. – Может, он не сразу нашел кольцо в колодце. Но я думаю, что он вернулся, чтобы найти духа колодца и взять еще монеты, чтобы мы продолжали, а он бы сохранил свою силу, и я думаю, вот тогда он и нашел кольцо Кэрри. И если это так, он не просто плохой, он сходит с ума. Он больше не на нашей стороне.

Они уставились друг на друга круглыми глазами, чувствуя себя революционерами.

– Почему? – прошептала Челли. – Потому что это он спустился в колодец? Может, дух колодца с ним что-то сделал? Ты же сам сказал, что она выворачивает желания так, что они становятся ужасными… Значит, она – зло?

Райан пожевал губу, раздумывая.

– Нет, – наконец ответил он. – Не думаю. Представь себе: вот очень старая богиня, люди поклоняются ей, потому что им нужна вода из ее колодца, они надеются, что пойдет дождь и посевы взойдут, они бросают приношения в колодец, медные амулеты и все такое. А она привыкает исполнять желания, простые понятные желания вроде: «Пожалуйста, не дай нашей деревне умереть с голоду». – Райан чувствовал, что грозовые облака его подозрений, сформировавшиеся в библиотеке, наконец-то начинают облекаться в слова. Он взглянул на свои руки, сражаясь с непослушными мыслями. – А спустя какое-то время люди забыли имя старой богини и начали называть ее Матушка Змеиный Язык или Мэгги из колодца, и она внезапно стала чудищем, которым пугают детей, чтобы они не подходили к воде. А потом пришли христиане, они начали называть ее святой Маргаритой Белой, но народ еще помнил, что она исполняет желания в обмен на приношения. Когда я видел ее во сне, на ней было платье, к которому пристали как будто кусочки золотой фольги. А потом я нашел в библиотеке книгу о средневековых святых, и там были рисунки приношений, они выглядели именно так. А потом люди начали забывать о ней. Несколько столетий назад в тех краях были наводнения – может, она так сердилась, но ничего не могла поделать. Строились каналы, появился водопровод, она оказалась больше никому не нужна. Потом через Беломаг проложили дорогу, много людей стали пересаживаться здесь с одного автобуса на другой, и внезапно в колодец снова начали бросать монетки – не потому, что поклонялись ей, а потому, что сейчас люди бросают деньги в колодец или фонтан и загадывают желания, ни о чем не думая. Она начала задыхаться под сотнями кусочков металла со странными новыми желаниями. Дух колодца не понимал, что происходит и почему. Потому-то она и построила трон из мусора, ведь люди оставляли его в ее лесу, а она сочла это подношениями.

– Значит, она причиняет зло желателям, потому что на самом деле не понимает, чего они хотят?

– Вроде того, только… – Райан тер лицо, пытаясь найти слова для мысли, зародившейся у него в голове. – Дело не только в ней, дело в желаниях. Не думаю, что кто-то знает, что такое желания. Потому что… мне кажется… это что-то вроде каштанов.

– Что?

– Понимаешь, снаружи зеленая колючая шкурка, а внутри спелый твердый каштан. Думаю, желания такие. Есть наружная часть – то, чем желание кажется, а есть внутренняя – то, чем оно является на самом деле. И… – Это была самая сложная часть. – Мне кажется, что, когда большинство людей загадывают желания, они не понимают, чего на самом деле хотят. Это все равно что видеть только зеленую шкурку.

Челли пришла в замешательство, и Райан заговорил еще быстрее, чтобы не дать мыслям разбежаться.

– Вот, послушай. Наружная часть желания была такой: «Я хочу “харлей-дэвидсон”». И Уилл действительно думал, что хочет «харлей-дэвидсон», но это не совсем так. Я хочу сказать, это только зеленая колючая шкурка. А внутри блестящее ядрышко желания. То есть: «Хочу быть человеком, у которого есть “харлей-дэвидсон”».

– Разве это не одно и то же? – спросила Челли.

– Не совсем. Он хотел быть человеком, которого все увидели бы верхом на “харлей-дэвидсоне» и подумали: «О, взгляни на этого чувака на “харлее”, он такой крутой!» И он хотел, чтобы это и правда было так. Только крутого чувака на самом деле не было, а вместо него был Уилл Рютерс. Получается, блестящим ядрышком было: «Мне не нравится Уилл Рютерс, я хочу, чтобы его не было».

Снаружи прогремел гром. Челли, подтянув колени к груди, уставилась на Райана.

– Проблема заключается в том, – продолжал Райан, – то есть я так думаю, что в этом проблема. В том, что дух колодца не очень хорошо разбирается в людях. В современных уж точно. Ее сбивают с толку зеленые шкурки их желаний. Она же сидит в колодце сотни лет, верно? Так что когда ее просят обо всех этих странных штуках – выступлениях в Вест-Энде, мотоциклах и танцующих роботах, откуда ей знать, о чем речь? В этот момент вступаем мы, потому что она знает, что мы разберемся с зеленой шкуркой, и ей проще осуществить поверхностное желание через нас. Но блестящее ядрышко… это она понимает. И может исполнить. Потому что это серьезные, мучительные, простые желания. Жизнь. Смерть. Любовь. Месть. В этом она разбирается. Например, она понимает, что Уилл Рютерс ненавидит себя и не хочет, чтобы такой Уилл Рютерс существовал.

– О нет, о нет, то есть это значит, что теперь, когда мы выполнили его желание с мотоциклом, мы должны еще сделать его другим, крутым и интересным? Не думаю, что у нас получится, Райан, он такой бестолковый и беспомощный…

– Нет. – Райан заколебался, наблюдая, как Челли нервно втянула нижнюю губу. – Думаю, это значит, что мы должны были сделать его мертвым.

Челли во все глаза уставилась на Райана, увидев образы, мелькавшие у него в голове. Следы торможения на мокром асфальте. Осколки бокового зеркала блестят, как бриллианты. И фигура в кожаной куртке медленно, словно в кино, будто обрывок мусора в сне о Беломаге, катится по дороге.

– Мы не можем! – вскрикнула Челли и прижала руки к ушам, словно пытаясь избавиться от этих образов.