Книга Последняя миссис Пэрриш - Лив Константайн

Глава двадцать шестая

В субботу Эмбер встретилась с Дафной в «Barnes & Noble», и они отправились пообедать в маленькое кафе напротив. Сели за столик в уютной кабинке у дальней стены. Эмбер заказала жареного цыпленка с зеленым салатом. Она удивилась, когда Дафна попросила принести ей чизбургер с жареной картошкой, но промолчала.

– Джексон мне говорит, что ты работаешь просто потрясающе. Тебе там нравится?

– Да. Работы много, но мне очень нравится. Даже не знаю, как тебя благодарить за то, что ты меня порекомендовала.

– Я так рада. Я знала, что ты себя отлично покажешь.

Эмбер взглянула на бумажную сумку, лежавшую на стуле рядом с Дафной.

– Что там, Даф, если не секрет?

– А, это… Это флакон духов, я хочу их вернуть. Я такими пользовалась, когда мы познакомились с Джексоном, и они ему нравились. Я давно ими не пользовалась и решила снова попробовать, но, видимо, теперь у меня на них аллергия. Покрылась сыпью.

– Ужас какой. А как они называются?

– «Incomparable»[40]. Смешно. Вот какой я себя ощущала, когда ими пользовалась.

Принесли еду. Дафна вонзила зубы в чизбургер с такой страстью, словно сто лет не ела.

– М-м-м… Вкуснятина, – пробормотала она.

– А как это было? Ну, ты понимаешь – когда вы встречались с Джексоном?

– Я была так молода и неопытна, и я так думаю, что именно это его и влекло ко мне. Он ведь до меня встречался с уймой гламурных и опытных женщин. Думаю, ему нравилось водить меня туда, где я никогда не бывала, и показывать то, чего я никогда не видела. – Она умолкла, ее взгляд стал мечтательным. – Я ему буквально в рот глядела. – Она посмотрела на Эмбер. – Знаешь, он любит, когда перед ним преклоняются. – Она рассмеялась. – А преклоняться перед ним легко и просто. Он для этого создан.

– Это точно, – кивнула Эмбер.

– Но, видимо, все меняется. Конечно, теперь все иначе.

– В каком смысле?

– О, ну ты же понимаешь. Появляются дети. Проза жизни. Любовь уже не такая страстная. Иногда устаешь, а иногда просто не хочется.

– Наверное, особенно тяжелое время сразу после рождения ребенка. Это ведь так тяжело. То и дело пишут про мамочек, страдающих послеродовой депрессией.

Дафна некоторое время молчала и сидела, опустив глаза. Затем, не глядя на Эмбер, она проговорила:

– Не сомневаюсь, это ужасное состояние.

После нескольких неловких минут молчания Эмбер предприняла еще одну попытку.

– Но как бы то ни было, мне кажется, что появление детей на вашей любви не сказалось. Всякий раз, когда я вижу вас вдвоем, я понимаю, что он без ума от тебя.

Дафна улыбнулась.

– Мы многое пережили вместе.

– Надеюсь, в один прекрасный день и я так же прекрасно выйду замуж. И у меня тоже будет все, как у вас с Джексоном. Идеальная пара.

Дафна сделала глоток кофе и надолго задержала взгляд на Эмбер.

– Супружество – это тяжкий труд. Если кого-то любишь, то ничему не позволишь это разрушить.

«Становится интересно», – подумала Эмбер.

– Чему, например?

– Один раз мы споткнулись, – ответила Дафна. – Сразу после рождения Беллы. – Она еще немного помолчала. – Была неверность.

– Он тебе изменил?

Дафна кивнула.

– Это было всего один раз. У меня совершенно не было сил. Я все время проводила с малышкой. Мы не занимались любовью несколько месяцев. – Она пожала плечами. – А у мужчин – свои потребности. К тому же я далеко не сразу вернулась в форму.

Неужели Дафна действительно оправдывала его поступок? Она оказалась еще более гибкой в браке, чем думала Эмбер.

– Я его не оправдываю, – продолжала Дафна. – Но он очень раскаивался и поклялся, что больше никогда такого не сделает. – Она посмотрела на Эмбер и натянуто улыбнулась. – И больше это не повторялось.

– Ох. Как же это, наверное, было тяжело для тебя. Но ты это пережила. И похоже, вы очень счастливы, – сказала Эмбер и посмотрела на часы. – Что ж, – проговорила она, – пожалуй, нам пора. Мне надо успеть в салон красоты.

После обеда с Дафной Эмбер отправилась домой и в Интернете заказала флакон духов «Incomparable». Она отвела взгляд от компьютера и улыбнулась, радуясь новым сведениям разведки. Он уже изменял жене! А если сделал это раз, наверняка сделает и еще.

Понедельник пришел с дождем и холодным ветром. Эмбер промокла, пока ждала поезд. В новой работе ей не нравилось единственное – долгий путь до Нью-Йорка. Одно дело было – приезжать сюда в выходной и неторопливо ходить по музеям, а вот путешествия в «час пик» представляли собой изощренную пытку. Замерзшая и промокшая, Эмбер сидела в вагоне, втиснувшись между толстяком, от которого противно пахло сигарами, и мальчишкой с грязным рюкзаком. Она принялась читать рекламные плакаты над окнами. Она их уже практически все наизусть знала и гадала, каково это – видеть свое лицо на стене вагона поезда или на боку автобуса. Интересно, фотомоделям это нравилось? Она воображала, каково это – быть объектом желания тысяч мужчин. Фигура у нее, безусловно, была хороша, а с хорошей стрижкой и качественным макияжем она бы выглядела ничуть не хуже всех этих выпендрежных моделей, хотя ростом она была всего пять футов и семь дюймов, на несколько дюймов ниже Дафны. Наверняка эти фифы думали, что они особенные. А сами, чтобы тощими оставаться, то и дело совали себе два пальца в глотку. Она бы ни за что на такое не пошла – но с другой стороны, ей повезло, она была стройна от природы.

К тому времени, когда она добралась до Пятьдесят седьмой улицы, края ее брюк почти высохли. Дождь прекратился, но ветер все еще бушевал.

Эмбер кивнула швейцару и поздоровалась с охранником на входе.

– Доброе утро, мисс Паттерсон. Погода ужасная. А вы выглядите чудесно. Новая прическа?

Эмбер нравилось, что все знают, как ее зовут.

– Да, благодарю.

Она провела карточкой-пропуском по считывающему устройству и направилась к лифтам. Первым делом, поднявшись на нужный этаж, она зашла в туалет. Достала из сумки беспроводной утюжок и разгладила волосы, стриженные до плеч и подкрашенные в цвет светлого шампанского. После того как она нанесла на запястья по капельке духов «Incomparable», она сняла теннисные туфли и надела бежевые «лубутены». Под черным платьем-водолазкой на ней был бюстгальтер «пуш-ап», увеличивающий ее скромную грудь. На запястье Эмбер мерцал широкий серебряный браслет. Кроме него, только серьги из кованого серебра, стильные и простые. Она улыбнулась своему отражению в зеркале, уверенная в том, что только что ее сфотографировали для журнала с одеждой от Ральфа Лаурена[41].