Книга Принц Волков - Сьюзан Кринард

И сны, выходящие за все мыслимые рамки. В них Джой была абсолютно не властна над собой и полностью уязвима. Первые сны вызывали у Джой страх, но после поцелуя они обрели непреодолимый эротизм, и Джой с силой всей своей воли пыталась избавиться от них, чтобы они не могли помешать и разрушить её планы.

До настоящего момента. Сейчас она была наедине, в хижине с Люком, осознавая, что до определённой степени выкинуть его из головы она не сможет. Джой никогда не думала, что воображение может обладать такой властью, она не испытывала ничего подобного с самого детства, по мере взросления она стала осознавать, насколько подавляющей может быть суровая реальность, что заставляла забыть о мечтах.

До настоящего момента.

Новое напряжение разрасталось в ней, стирая усталость и довольство, как будто она их и не испытывала. Она пыталась убедить себя, что абсурдно и ошибочно полагать, будто Люк может чувствовать ее состояние, осознавать, как рушится её оборона. Но пока он вышагивал по комнате, раз за разом с возросшей частотой бросая на нее взгляды, Джой почти что уверилась, что он все чувствовал. Должен был знать. И ожидать этого момента. Чем бы ни было вызвано его необъяснимое поведение после их поцелуя, это больше не имело никакого значения.

Джой сделала последнюю попытку справиться с эмоциями и восстановить разрушенные барьеры с трезвой рассудительностью. Но поняла, что потерпела неудачу, не успев начать. Она наблюдала за Люком, когда он присел возле огня, сполохи света от очага озаряли его лицо и густые непослушные волосы. Поношенные джинсы натянулись на бёдрах, когда он потянулся подбросить дров в камин, Джой закусила губу, пытаясь игнорировать лёгкое покалывание внизу живота. «Мой Бог, он был великолепен!» Старая клетчатая рубашка практически не скрывала широты плеч и мощной силы упругих мышц рук. Она вспомнила, что все в нем слишком замечательное, так как довольно тщательно рассмотрела его у озера.

До этого момента ей хотелось держаться от мужчин подальше. И не осложнять эмоциями стоящие перед собой цели. Джой решила контролировать себя и держаться от Люка Жуводана подальше. Однажды, она уже дала себе послабление. Но это уже не имело значения.

Наблюдая за ним в свете от камина, Джой внезапно поняла, что никогда прежде не думала, что можно настолько сильно желать мужчину.

Он резко отвернулся от огня и посмотрел ей прямо в глаза. Зелёный с золотыми вкраплениями цвет на короткий момент был заменён на красный жар от огня, глаза стали подобно глазам животного при вспышке камеры. Сердце ушло в пятки. Что—то дикое было в его сидящей на корточках фигуре, настороженное и тревожное. Плавность движений. Свирепая сила в пристальном взгляде. Теперь этот взгляд встретился с её, недрогнувший, вызывающий.

Взгляд гипнотизировал и затягивал. И, тем не менее, Люк не отвёл глаз. Было невозможно — невозможно сконцентрироваться или сопротивляться. Его глаза блестели, но в них не было ни единого намёка, предупреждающего о его дальнейших намерениях. И прежде, чем Джой успела сделать очередной вдох, Люк стремительно поднялся и настолько быстро направился к ней, что она застыла в изумлении.

В следующий момент он был уже перед ней, сильные руки сжали ей предплечья, миллиметры отделяли их лица. Тёплое дыхание овеяло её лицо. Джой видела, как расширяются его зрачки, чувствовала ускоряющийся ритм собственного пульса, словно метания заманенного в ловушку кролика. Страх, шок и желание боролись в ней. Изучая взгляд, горящий от эмоций, она внезапно поняла — слишком поздно осознала — что полностью находится в его власти.

Его хватка усилилась, и Джой стало нечем дышать. Его запах был волнующий и манящий, она чувствовала, что его пальцы словно клейма выжигают на ее руках. Сны и яркие воспоминания о его поцелуе разрушили последние барьеры.

Внезапно стало горячо, слишком горячо, одежда, казалось, душила. Она сделала слабую попытку расстегнуть пуговицы рубашки, чтобы вырваться из плена материи.

«Свободна». Стон, что издала Джой, казалось, принадлежал не ей. Люк приблизил лицо, её губы разошлись в исступленном призыве. Словно в отдалении она услышала горловой звук, похожий на довольное мурлыкание гигантской кошки, но с едва различимой угрозой. Глаза Люка казались совсем чёрными из—за расширившихся зрачков, мощные порывы обоюдного желания слились воедино. А затем Джой больше не могла выносить этого и в окончательной капитуляции закрыла глаза, со стоном запрокидывая голову. Губы прижались к её горлу, она ощутила нежное давление зубов. Это взволновало её без всякой причины, но рассудок был не в состоянии думать об этом.

Его губы заскользили по её горлу, а язык, горячий и слегка шершавый, очертил подбородок. Джой сильнее зажмурила глаза, её губы вслепую искали его рот. Она сгорала, пылая невыносимым безумным жаром, который был внутри и снаружи. Люк поймал зубами нижнюю губу и, прикусив, слегка потянул за нее, затем успокаивающе погладил языком разгорячённые губы.

А затем, наконец—то, его губы, твердые и в то же время потрясающе живые, накрыли ее, подчиняя себе так же, как несколькими мгновениями назад, показавшимися ей вечностью, его глаза взяли вверх над её. До Джой донёсся его хриплый стон, когда язык Люка проник в её рот. Каким—то образом его руки, уже не державшие её, были повсюду, смыкаясь вокруг неё, словно поймав в силки. Его склонившееся сильное тело было словно гибкой клеткой, из которой не было никаких сил вырваться на волю. Пульс забился в беспорядочном ритме, когда поцелуй сделался глубже, взывая к потаённым частям её чувственности, приглушая мягкие, рвущиеся наружу, стоны.

Люк переместил руки вниз, высвобождая рубашку Джой из свободного пояса джинсов. Ей хотелось помочь ему в этом, но жёсткое давление тела сковывало движения, она пылко отвечала на твёрдую силу его мягких губ, осыпая рот и грубый подбородок россыпью коротких поцелуев. Его пальцы нашли и погладили обнажённый участок её спины, спуская джинсы с бёдер. Джой наконец—то удалось высвободить одну руку, которой она тут же начала расстегивать свои джинсы, едва сознавая, что делает. Сейчас Джой была во власти инстинктов, и её инстинкты желали лишь одной вещи.

Одним плавным движением Люк опустил Джой спиной на диван, отпуская её руки, запутавшиеся в его рубашке. Дрожащие пальцы трудились над пуговицами, касаясь темных, с бледными вкраплениями, волосков на его груди. Джой спустила рубашку на спину, и Люк повёл плечами, высвобождаясь из неё, словно это была вторая мешающая ему кожа. Ее собственная рубашка была прижата ее телом, выставляя грудь тяжелым потокам воздуха. Несмотря на стоявшую в комнате жару, соски почти что болезненно затвердели.

Его взгляд — черный, напряжённый и настолько замутненный, что должно было бы напугать ее — оценивающе прошелся по всему телу. Он был подобен тому, как если бы его рот и руки коснулись каждой частички ее плоти.

Долгий мучительный момент он разглядывал ее, нависнув подобно буре, грозящейся вот—вот разразиться. А затем его губы вновь набросились на неё, заглушая встречные, рвущиеся на волю, стоны.

Теперь в нём не было мягкости, когда его рот овладевал её. Безудержный поток яростной страсти унёс за собой последние частицы сознания Джой. Высвобождая инстинкты, она дала волю необузданному вожделению. Она передалась его дикости, отвечая на нее с не меньшим пылом собственной безудержности.