Книга Древние цивилизации Евразии. Исторический путь от возникновения человечества до крушения Римской империи - Честер Старр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако пьеса представляла собой нечто большее, чем упражнение для ума или источник эстетического наслаждения. В «Царе Эдипе» Софокл исследует место человека в мире; как и все трагедии на аттической сцене, это произведение также раскрывает представление о фатальной человеческой ошибке, рождаемой отсутствием в людях совершенства. Эдип является поистине великим героем, однако само его величие и низвергает его в бездну в финале. Гораздо выше его власти были воля богов и требования божественной справедливости. Греческая мысль отошла от человека дальше, чем иудаизм, однако греческое мировоззрение не предполагало полной независимости человечества.
«Царь Эдип» – это утонченное совершенство формы и напряженность страсти, скрывающиеся за строгим фасадом. Равновесие, идеализм и внешнее спокойствие классической Греции являлись качествами, которые люди обрели путем долгой борьбы. Поэтому неудивительно, что их влияние не продлилось долго. К 400 году до н. э., как мы увидим в следующей главе, классический синтез прекратился. Великие дни городов-государств также близились к закату, хотя в «Царе Эдипе» хор постоянно указывал на тесную взаимосвязь фиванских граждан и на то, что государство основано на справедливости.
С 700 по 400 год до н. э. эгейский мир поддерживал политическую и экономическую структуру, приспособленную к динамичному развитию великой цивилизации. Основные ее черты сложились в Темные века, предшествовавшие 700 году до н. э., и даже после 400 года до н. э. греки все еще обладали способностью совершать крупные прорывы во многих областях, которые мы еще изучим. Утверждение, что западная цивилизация была «изобретена» лишь однажды, соответствует истине, хотя от заявления некоторых наших современников-энтузиастов, будто все лучшее в западной цивилизации имеет греческие корни, нужно отказаться. Постоянным мощным стимулом развития этой цивилизации являлись идеи и формы выражения, созданные греческими мыслителями, поэтами и художниками тех веков, которых мы только что коснулись. Эти люди рассматривали жизнь одновременно и с ее красотой, и с ее трудностями; их дух, возможно, лучше всего подытожил в трех ярких строчках Пиндар:
Величайшие цивилизации в истории обычно возникали в относительно небольших областях, подобных Месопотамии, Северо-Китайской равнине или Западной Европе. Впоследствии они распространяли свое влияние на значительные географические пространства. В период такого расширения выработанные для небольшой «родины» политические и интеллектуальные основы жизни часто теряли свое значение. Возникали бесконечные войны, внутренние беспорядки, огромные амбиции отдельных личностей, а у восприимчивых людей – глубокий пессимизм в связи с крушением прежних норм жизни. В конечном итоге обычно происходил новый политический и интеллектуальный синтез.
Один из таких периодов расширения и противоречий можно обнаружить и в современной истории, начиная с плавания Колумба, однако мы, живущие сегодня, не знаем, чем он закончится. Другой такой период, конец которого мы можем увидеть, – это последние четыре столетия до Рождества Христова, которым и будет посвящена эта глава.
К 400 году до н. э. и греческие города-государства, и Персидская империя переживали нелегкие времена. Еще до конца IV века до н. э. Александр Великий – одна из самых блистательных личностей, озарявших ход мировой истории, – сокрушил Персию. И хотя Александр не создал собственную империю, которая просуществовала бы долгое время, его полководцы основали на подвластной ему территории три царства, а греки распространили свою цивилизацию гораздо дальше, за пределы этих государств.
Возникший в результате этого «эллинизм» охватил Средний Восток и Восточное Средиземноморье. Этот период продолжался примерно с 323 по 30 год до н. э., то есть со смерти Александра Македонского до завоевания Египта Августом. Сама по себе эпоха эллинизма являлась важной ступенью в прогрессе западной цивилизации, однако следует помнить, что она также служила фоном для развития Римской империи и христианства. Средиземноморский мир неосознанно двигался к настоящему объединению, сначала культурному, а затем и политическому, однако этот процесс был мучительно медленным. Какое-то время эллинистические государства блистали, и их жители взирали на мир с оптимизмом; затем последовали распад стран и широкое распространение пессимизма. К I веку до н. э. Парфянское царство завоевало Средний Восток, а Римская республика получила средиземноморские территории. Однако Рим оказался готов поддерживать сохранение мира, за которым последовало сосредоточение политической власти в руках Августа, наследника Цезаря, не ранее 30 года до н. э.
В этой главе мы можем опустить события, происходившие в последние четыре столетия до н. э. в Китае, Индии и остальной части Евразии. Упадок греческих городов-государств и Персидской империи в IV веке до н. э., а также достижения эпохи эллинизма во многом являлись результатом воздействия внутренних факторов, не связанных с миграциями извне.
Столетиями, вплоть до 400 года до н. э., единство и аристократический дух греческого города-государства способствовали потрясающему культурному всплеску, однако внутри такой формы организации присутствовали и неблагоприятные моменты. Город-государство обязательно был небольшим, единственным в своем роде и подозрительно относящимся к своим соседям. Как заметил Платон: «Каждый город пребывает в естественном состоянии войны со всеми остальными, не провозглашенной вестниками, а вечной». Были опробованы различные смягчающие действия, включающие договоры по поводу разногласий и союзов. В рамках своей империи Афины объединили множество государств, однако принцип суверенного, независимого города-государства оставался вызывающей рознь силой в греческой политике, подобно концепции национального государства в современной Европе.
Более того, в пределах государства высшие слои, состоявшие в основном из землевладельцев и богатых торговцев, обычно эксплуатировали и управляли значительно превосходящим их по численности классом крестьян и ремесленников. Вечно скрытая взаимная враждебность двух групп населения раз за разом в греческой истории поднималась на поверхность и формировала силу, искажавшую черты города-государства; ибо угнетаемый класс одного государства стремился получить помощь извне даже ценой чужеземного владычества.
На протяжении большей части V столетия до н. э., в эпоху Перикла, эгейский мир переживал время расцвета и относительной стабильности. Однако долгая война 431–404 годов до н. э. между Афинами и Спартой высвободила внутренние и внешние противоречия. К концу войны Афины были обескровлены. Спарта обрела господство над всей Грецией, однако в течение тридцати лет утратила его из-за Фив. Правление Фив, в свою очередь, было таким же тираническим, как и спартанское. К 362 году до н. э. их кратковременная гегемония прекратилась, и утомленные греческие города-государства мрачно взирали друг на друга после семидесяти лет почти непрекращающейся войны. Гражданская борьба также была очень жестокой и обострилась еще больше в связи с медленным упадком экспорта товаров по Эгейскому морю. Постоянно растущее греческое население отчаянно искало работу в городах и пропитание в крупных хозяйствах, время от времени поднимая восстания под лозунгом «передела земель и отмены долгов».
