Книга Три слова - Анна Мельдельштейн

– Вы увиделись с ней недавно?

– 35 лет… – Вторил Эймос. – Ох, нет… Она позвонила мне. Ее голос совсем не изменился: всё такой же звонкий и струящийся. Сказала, что у нее рак и врачи дают ей месяц в лучшем случае… У меня сердце разорвалось, когда я это услышал. Она ведь была любовью всей моей жизни.

– Вы так и не женились? Не имели больше детей?

– Нет… К сожалению, я не смог ее забыть и выкинуть из своего сердца. Так что она сказала: «Позаботься о нашей девочке».

– Это ужасно… – Сев рядом с Эймосом, я положила руку ему на плечо, пытаясь показать, что он не один в этом огромном мире.

– Знаете, какое имя она ей дала? Как-то раз мы шли по улице, играли дети, и одна смуглая кудрявая девочка наткнулась спиной на меня. Я достал для нее конфету из кармана, а она так засмущалась. Я говорю ей: «Как тебя зовут, милая?», а она в ответ: «Паула». Красавица Паула…

– Вы смогли с ней увидеться?

– Когда я узнал, что у меня атерома, выставил на продажу свой старенький кадиллак и квартиру. Вырученные деньги я положил на счет в банке и написал завещание, чтобы все эти деньги получила моя дочь. Когда я приехал сюда, ее не было дома. Зато ее муж не принял меня… Сказал, что у нее не было другого отца, кроме как Фрэнка и чтобы я убирался оттуда. Выйдя на улицу, я себя плохо почувствовал и потерял сознание, когда пришел в себя, был в больнице, но сумки с вещами при мне не нашлось, как и документов.

– Как вы оказались на площади?

– Я не знал, куда мне идти… Хотел полюбоваться последний раз на Рим, город, в котором живет моя дочь.

– Эймос, что, если мы ей позвоним? – Ненавязчиво предложила я.

– Нет, нет, не стоит… – Заволновался он.

– Мы всё еще можем что-то сделать, тем более у нее больше никого нет.

– У нее есть муж и дети…

– Вы не хотели бы взглянуть на нее хоть раз? Купить мороженое своим внукам?

– Не знаю… Если она не захочет меня видеть? Знаете, как это бывает… – Расстроено твердил он.

– Джулия украла у вас возможность быть со своим ребенком, она украла у вас 35 лет, Эймос! В конце концов, вы мужчина или нет? Прекратите бояться! Вы не трус! Вы смогли приехать сюда, несмотря на свой страх и риск, потому что хотели увидеть ее, познакомиться, попытаться восполнить хотя бы год ее жизни… И что теперь? Сидите здесь и ноете и о том, какой вы несчастный и о своем разбитом сердце?

– Я соглашусь позвонить ей, если расскажете, почему вы здесь. – Внезапно строго спросил Эймос.

– Я работала следователем в России, у меня был друг, наша дружба переросла в нечто большее… В день, когда я уехала, он сделал мне предложение с красивейшим кольцом… Но за несколько часов до этого я узнала, откуда у него столько денег, и что он не всегда играл по-честному… Я бы не смогла простить себе, если бы вышла за него и жила на деньги, возможно, обманутых родителей, детей, жен… Понимаете?

– Достоинство и честь – единственное, что мы в силах сохранить…

– Именно!

– Говорить будете вы. – Заявил Эймос, протягивая мне салфетку, на которой карандашом был записан номер.

– А знаете что! Мы не будем звонить, мы сейчас же к ней поедем!

– Я не уверен…

– Молчать! Всё решено! Надевайте куртку и выходим! – Я была слишком уверена в себе, что даже не задумалась, как страшно может быть Эймосу. И уж тем более о том, что она может захлопнуть перед нами дверь.

***

– Треви – не плохой район, как думаешь? – Не услышав в ответ ничего, я продолжила идти впереди. – Эймос!

– Угу…

– Остановись, вдохни глубоко! – Взяв его за плечи, проговорила я так отчетливо, как только могла.

– Что, если она нас даже не впустит?

– О, смотри! Сан-Марчелло-аль-Корсо, не хочешь помолиться?

– Не издевайся…

– Я лишь говорю, что у тебя перед носом одна из старейших церквей Рима, а ты стоишь и боишься войти в дом своей дочери.

– Ладно, пойдем…

– Да, прибудет с тобой Господь, Эймос Миллер! – С издевкой произнесла я.

– Какая же вы невыносимая!

– Несносная девчонка! – Согласившись, повторила я.

– Их квартира одна заселена на этаже…

– Как мы попадем внутрь?

– Также как и все: звонок в дверь. Сейчааас… – Выбирая кнопку с фамилией, я остановилась на Мисс Бруно. – Добрый вечер! Мисс Бруно, вы не могли бы открыть мне дверь, я – нотариус, мне нужно попасть к Джулии, но, кажется, она укладывает детей спать, не хотелось бы их разбудить…. – Не дождавшись ответа, мы услышали писк открывающейся двери. – Готово!

– Мастерски! – Удивленно воскликнул Эймос.

Дверь открыла невероятно красивая девушка. Высокий рост, худощавое телосложение, темные волосы и кристально чистые серые глаза. Пока я рассматривала ее, Эймос быстро пробормотал, что он ее отец. Однако девушка не растерялась, а расплылась в улыбке и сделала соответствующей жест рукой, приглашая нас тем самым в дом.

Я, конечно же, плохо знаю итальянский, и большую часть времени пыталась разговаривать на английском, поэтому понимала я лишь часть слов. К тому же говорили они очень быстро. Но Паула выглядела счастливой.

Как позже рассказал мне Эймос: Джулия – мать Паулы, написала ей письмо, которое та получила вместе с завещанием после похорон. В письме говорилось о том, как она сожалеет и всё в таком духе, как распорядиться частью имущества, но самое главное – она писала, что биологический отец Паулы – Эймос, а не Фрэнк, как Джулия ей рассказывала всю жизнь. Она сказала, что ей очень прискорбно сообщать такое, но она, Джулия, сделает всё возможное, чтобы связаться с Эймосом и рассказать ему правду, а затем, если он всё еще жив или захочет ее увидеть, сам придет к ней. После Паула сказала, что не сообщила своему мужу о новоиспеченном отце, боялась, что он никогда не появится на ее пороге. И вот он здесь и она так счастлива.

В общем, на следующее утро Эймос поехал к Пауле снова, играл с внуками в парке и покупал им мороженное, слушал рассказы дочери о ее жизни, увлечениях, работе. Еще через неделю Эймос сообщил Пауле, что у него атерома и снял квартиру по соседству, сдавая одну из комнат туристам.

Я осталась в Риме на какое-то время, около 4 месяцев, а затем уехала. Эймос и его семья провожали меня, я даже видела, как слезы катились по его щекам… Позже, когда я проходила паспортный контроль, Эймос крикнул мне: «Grazie» и послал воздушный поцелуй.

Сегодня утром меня в 5 утра разбудило сообщение от Паулы: «Нужно срочно поговорить! Позвони, как сможешь». Что может требовать срочности в пять утра? Пока мы ждали окончание обхода врачей, я позвонила Пауле. Ощущение, что я совершила ошибку, и мне не стоило звонить. Я бы могла жить и не думать об этом, а теперь… Теперь Паула отчетливо произнесла несколько предложений, которые я не могла не понять. Все слова казались сном: «Эймос умер. Сегодня. Мне так жаль. Вы были близки, он мне рассказал, как ты ему помогла. Спасибо тебе. Кажется, он что-то тебе завещал. Я не знаю, что это, как только приедет нотариус – сообщу. Думаю, для него это было важно. Папа хотел, чтобы его кремировали, поэтому можешь не приезжать, мы знаем, как ты занята. Но… Не забудь помолиться, пожалуйста. Целую! Пока».