Книга Великая русская революция. 1905-1922 - Дмитрий Лысков

На нескольких грузовиках отряд Красной гвардии прибыл в Кремль, комендантом Берзиным им было отпущено оружие, однако покинуть крепость они уже не смогли — она была блокирована подошедшими отрядами КОБ и оказалась в осаде.

К 27 октября, когда ВРК только решился вовсеуслышанье объявить о восстании, расстановка сил противоборствующих сторон в общих чертах уже определилась. Верные ВРК войска и отряды Красной гвардии располагались за Садовым кольцом, блокируя часть сил КОБ — 6-ю школу прапорщиков в Крутицких казармах, Алексеевское военное училище и кадетские корпуса в Лефортове. В свою очередь КОБ удерживал центр города и блокировал большевистский гарнизон в Кремле и кремлевские арсеналы[188]. Нужно отметить, что не все юнкерские училища выступили на стороне КОБ — 1-я юнкерская школа отказала Рудневу и Рябцеву в своей поддержке[189].

К вечеру 27 октября КОБ, ранее ведший переговоры с представителями Совета «о мирном разрешении конфликта», решив, что сам факт переговоров является проявлением слабости, предъявил ультиматум, требуя упразднения ВРК и вывода из Кремля всех революционных частей.

Произошло первое с начала восстания в Москве крупное боестолкновение. Идущая через центр города к Московскому совету пробольшевистская рота солдат 5-й армии Северного фронта (так называемые «двинцы», еще в июне 1917 года участвовавшие в восстании на фронте и заключенные вначале в двинскую тюрьму, затем в Бутырку, а в сентябре 1917 года освобожденные решением Временного правительства) в пути наткнулась на заставы юнкеров. У Москворецого моста их в первый раз остановил патруль, однако разрешил продолжить движение. Следующий раз «двинцам» преградили путь у Лобного места. Выяснив из короткого разговора, что солдаты следуют к Московскому Совету, их, на удивление, пропустили вновь. Однако у Исторического музея ситуация переменилась.

«Это те самые бандиты с двинского фронта, которые сидели в Бутырской тюрьме! — заявил офицер очередного патруля. — Сложить оружие! Сдаться!». «Двинцы» решили прорываться. Последовал залп юнкеров, открыли огонь установленные у Кремля пулеметы. В бою погиб командир роты Е. Н. Сапунов, часть солдат сумела пробиться к Совету, погибшие и раненые были с обеих сторон[190].

В ночь на 28 октября отряды юнкеров совершили налет на Дорогомиловский ВРК. Другой юнкерский отряд захватил Дорогомиловский мост, рассчитывая удержать его до прибытия на Брянский (Киевский) вокзал войск с фронта. Революционные силы были оттеснены от почтамта, телеграфа, телефонной станции.

Блокированный в Кремле гарнизон остался без связи с руководством восстания. Этим немедленно воспользовался КОБ, объявив коменданту Берзину, что город находится под полным контролем сторонников Временного правительства. От коменданта потребовали сложить оружие и сдаться на волю победителя.

К этому времени в кремлевском гарнизоне обострились противоречия. Солдаты Украинского полка, как уже упоминалось, с первыми выстрелами юнкеров (по Кремлю вели огонь пулеметы, установленные в окнах Верхних торговых рядов, а также трехдюймовые орудия[191]) ушли в казармы, оборону на стенах держали роты 56-го полка, 193-го полка и отряды Красной гвардии. Далее «украинцы» начали митинговать, призывая к сдаче силам КОБ. После получения Берзиным ультиматума, солдаты этого полка солидарно выступили за поднятие белого флага[192]. Мнения в 56-м и 193-м полку разделились. Принципиальное решение принял комендант Берзин, решив подчиниться «победителям» и открыть ворота.

Берзиным был отдан приказ прекратить стрельбу по юнкерам. Однако некоторые солдаты и красногвардейцы не подчинились коменданту, категорически отказались сдаваться, приняв решение продолжать борьбу. Они укрылась у стены, и когда юнкера через ворота начали входить в Кремль, открыли по ним огонь.

«Юнкера в панике бросились бежать к стенам, а некоторые обратно за ворота с криком: «Измена, измена! Где Рябцев?», — вспоминает красногвардеец Страхов. — В это время около стены проходили броневики… остановились и открыли огонь по стрелявшим»[193].

«Когда броневики, а также задние ряды юнкеров открыли огонь по стене, — рассказывает Страхов, — я был ранен в голову. Помню, что при ранении я еще в последний раз спустил курок, после чего у меня сейчас же стало темно в глазах, и я упал.

я пришел в себя и встал. Но у меня уже не было ни винтовки, ни револьвера… Недалеко от меня стоит мой товарищ И. С. Сидоров… Не успел я крикнуть Сидорову, как ко мне подбежало человек семь юнкеров и… один матрос. Меня сразу ударили несколькими прикладами. Я падаю и только слышу, будто сквозь какой-то сон, что они кричали: «Коли его», «Руби его!» и т. д. Все-таки я собрался с силами и открыл глаза: против моих глаз стояла толпа юнкеров, и двое из них направляли на меня штыки, а третий замахнулся шашкой»[194].

Случившееся далее в советской историографии получило название «кремлевского расстрела». Подавив сопротивление и выстроив сдавшихся и обезоруженных солдат на площади (среди них были раненые), юнкера открыли по ним огонь из пулеметов. Данные о жертвах этого побоища разнятся — от нескольких десятков погибших и значительного числа раненых до 300 убитых[195].

Расстрел безоружных солдат в Кремле разные источники рисуют по разному. Так, участник событий со стороны юнкеров В. С. Арсеньев в своих воспоминаниях утверждает, что никакого расстрела не было: «…я был послан с 5-ю товарищами проверить в казармах 56-го полка, все ли оружие солдатами выдано. Тем временем на Сенатской площади был выстроен без оружия весь полк, перед которым было набросано кучами сдаваемое им оружие. В казармах я нашел во всех помещениях кучки солдат, и, к моему удивлению, массу несданного оружия… Вдруг услыхал выстрелы; взглянув в окно, я увидал, что солдаты, как подкошенные, падают, и на площади идет какая-то сумятица; ввиду этого я бросил свое занятие и с своими людьми быстро побежал на площадь, но на лестнице нам навстречу бежало много солдат. Оказывается, план 56-го полка будто был таков: впустив небольшое количество юнкеров в Кремль и, видимо, им подчинившись, по сигналу броситься и уничтожить их; бежавшие навстречу нам солдаты должны были наверху в казармах забрать оружие и напасть на юнкеров. Благодаря отваге и решимости моих товарищей, которым я приказал никого по лестнице не пропускать и немедленно стрелять в случае сопротивления, удалось оттеснить вниз в сени бежавшую наверх массу и забаррикадировать боковую из сеней во двор дверь. В сенях представлялась ужасная картина: лежали и стонали раненые…