Книга Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Ночь Грядущая - Денис Деев

– Люди все поместятся? Топлива на все машины хватит? – поинтересовался Фил у Лиса.

– Нас полторы сотни человек, влезем, но будем, как шпроты в банке. А бензина даже с избытком, в гаражах несколько цистерн нашли.

– Плохо. В тесноте люди не смогут нормально отстреливаться. Делаем так: половину машин, самых крупных или медленных, начинаем потрошить. Выкидываем из салонов сиденья и прочие предметы роскоши. Потом набиваем туда людей по максимуму – тех, кто в бою будет бесполезен: раненых, женщин. Во вторую половину машин сажаем только бойцов, не более четырех человек в одно авто. Иначе они сами себя перестреляют. Это будет наша группа прикрытия.

Лис кивнул в знак того, что он все понял и согласен.

– С алкоголем у нас как? – осведомился Фил.

– Перед выездом для смелости примем? – Лис щелкнул пальцем себе по горлу.

– Нам смелость ни к чему. Не укрепрайон штурмуем, а бежим без оглядки. Надо найти все бутылки, выпивку слить, залить туда бензин, лучше разбодяжить его с маслом. Ткань на фитили возьмем там. – Фил махнул в сторону коттеджей. – Я заметил, что у тварей аллергия на огонь сильная.

На лице Лиса вновь отразилась обеспокоенность.

– Хорошо, вырвемся мы. А куда нам ехать? В чистом поле долго не проживем.

– У меня тут с собой совершенно случайно глава одного стаба имеется. Договорись с ним, и примут вас там, как родных.

Начались одна за другой атаки зараженных на позиции людей. Фил распорядился завалить коридоры стадиона хламом, облить его бензином и поджечь. Увидев чуть ли не слезы на глазах Лиса, он объяснил свое решение:

– Лис, вы все равно сюда возвращаться не планируете. А так сбережешь людей, пускай зажигают и рассаживаются по машинам. Через несколько часов стемнеет, если прорываться, то сейчас.

Свой экипаж машины боевой Фил расположил так: сам сел за руль, рядом посадил Маринку с четким приказом стрелять во все шевелящееся. И не важно, что это шевелится и почему, стреляй и не думай. Справа и слева на заднем сиденье сели трейсеры с точно таким же наказом. Между ними Фил запихал самое дорогое, что у него есть на свете – Кадета. У того приказ был совсем другой: сидеть, никуда не соваться и выживать. Коктейли товарища Молотова Фил в свою машину решил не брать, опять же из боязни подпалить и испортить «самое драгоценное».

Суета вокруг машин царила несусветная. Кого-то забыли, кто-то потерялся. Едкий дым, валивший из окон здания и потихоньку наполнявший чашу стадиона, порядка не добавлял. В небо взвилась красная ракета, взревел и тронулся вперед танк. Его экипажу надо было не только проложить путь для остальной колонны, но и протаранить забор, чтобы путь беглецов пролегал прямо, а не петлял по всему стабу до ворот.

Исход начался довольно браво – танк выехал из арки, бабахнул осколочно-фугасным в группу зараженных, кучковавшихся недалеко от стадиона. Твари разлетелись, в том числе и на части, танк громко заурчал и двинулся вперед, неумолимо, как снежная лавина. Его пулемет выдавал лихие очереди, косившие сбегавшихся на шум перестрелки монстров. За ним из плена стадиона вырывались наружу первые авто группы прикрытия и тут же добавляли в мелодию перестрелки свои ноты. Когда твари были оттеснены от арки, Лис запустил в небо вторую ракету. По сигналу выехала вторая часть конвоя, забитая под завязку эвакуируемыми людьми. Машина Фила входила в последнюю замыкающую группу, в ее задачу входило отсечение и уничтожение монстров позади колонны. Эти автомобили щедро раскидывали бутылки с зажигательной смесью, руководствуясь принципом «после нас хоть пожар».

Головной танк набрал приличную скорость, и казалось, не было такой преграды, которая смогла бы его остановить. Когда впереди замаячила стена, окружающая Колизей, танк, остановившись выпустил еще один снаряд в ее основание, проделав в ней пролом. Тяжелая боевая машина уже нацелилась на эту прореху, как вдруг из-за торговой палатки за корму танка запрыгнул элитник – тот самый хищный буйвол, напугавший Фила и трейсеров до икоты. Башня танка начала разворачиваться на новую угрозу, но тут чудовище обхватило ствол пушки и потянуло его вверх. Поворотный механизм башни взвыл.

– Да он сейчас танку башку оторвет! – удивленно закричал Буран.

Из-за остановки танка весь план полетел к чертям. Машины, ехавшие позади, брызнули во все стороны прочь от схватки титанов. Одна из них не справилась с управлением и перевернулась, внутри салона тут же вспыхнул огонь – скорее всего, загорелся коктейль Молотова. Водитель другой, почувствовав себя героем и спасителем человечества, лихо подлетел и остановился возле элитника, продолжавшего бороться со стволом орудия. Из машины выскочили два человека, которые швырнули зажженные бутылки прямо в спину монстру. Зрелище завораживало – на спине элитника вспыхнуло и загудело жаркое пламя, однако создавалось впечатление, что оно ему не доставляло ни грамма беспокойства.

Гусеницы танка лязгнули об асфальт, похоже, его командир оставил попытки навести орудие на элиту и решил спасаться бегством. Элитник уперся одной лапой в корму танка, а другой – в маску орудия. Раздался душераздирающий скрежет, и стальной гигант лишился своей головы: элитник смог сорвать башню танка с погона. Монстр играючи размахнулся многотонной башней и запустил ее в своих обидчиков-поджигателей. Башня смела и их вместе с автомобилем, из которого они выскочили.

– К воротам! – заголосил Буран, почти срываясь на фальцет. Наемник его отлично понимал: как только элитник покончит с танком, он выберет следующую жертву. Брешь в стене недостаточно широкая, чтобы там смогла пройти машина, и единственный путь наружу действительно лежал только через ворота. Но стаб наводнен зараженными, и до этих самых ворот доедут немногие. Если вообще хоть кто-то доедет.

Вдруг мимо монстра, выковыривающего танкистов из остова их боевой машины, как шпроты из консервной банки, с ревом промчался инкассаторский бронированный фургон. Фургон нельзя сравнить с танком ни по массе, ни по пробивной мощи, но, видимо, стена была сильно ослаблена взрывом снаряда. Поэтому, когда фургон в нее врезался, во все стороны полетело бетонное крошево, и в стене образовался проход. Филу и его спутникам повезло, они были совсем рядом с проломом, и наемник не стал дожидаться очереди или спрашивать «извините, а кто последний?» – он просто со всех колес кинулся к своему спасению.

Выехав за забор, Фил увидел, что героический поступок для инкассаторского фургона даром не прошел – машина от удара перевернулась и лежала на крыше, беспомощно вращая колесами в воздухе.

– Стой! – закричал Буран. – Людей надо вытащить!

Фил скривился. Останавливаться, имея за спиной зверюгу, разделывающую танки, как устрицы, ему очень не хотелось. Но и бросать людей, спасших не один десяток жизней, в фургоне было сродни преступлению. Наемник только начал притормаживать, как через стену перемахнула черная туша элитника, разом решив все морально-этические проблемы. Оставаться тут было нельзя, даже Маринка со своей «вспышкой» была бессильна, ведь за элитником следовала орда его меньших братьев. Фил дал полный газ, а элитник подбежал к фургону, перевернул его на бок и оторвал широкую боковую дверь. Потом засунул внутрь лапу и, схватив поперек туловища мужика в камуфляже, вытащил его наружу. Резким движением он откусил ему голову, отбросил обезглавленное тело в сторону и стал шарить по фургону в поисках следующей жертвы. Буран вылез в окно и выстрелил в элитника из штуцера дуплетом. Оружие, отправляющее в нокаут слонов, заставило элитную тварь лишь слегка пошатнуться. Буран сел на сиденье, Фил увидел в зеркале на лице трейсера слезы – слезы бессилия, злости и ярости.