Книга Тайны Истинного мира - Марина Ефиминюк

В комнате, заменяющей и гостиную, и спальню для хозяев, накрыли длинный стол. Здесь между большим телевизором и старым диваном, накрытым плюшевым покрывалом с оленем, стояла маленькая пушистая елочка, вероятно, срубленная в ближайшем лесу и украшенная разноцветными шарами и белой ватой, изображавшей снег. Ужин походил на званный прием или на деревенскую свадьбу, где во главе стола сидели мы с Алексом, с весьма дурацким и серьезным видом, мне только фаты не хватало для полноты впечатления. На противоположном конце, утопая в мягком кресле, скукожился дряхлый старик, отец Апполинария, со слуховым аппаратом в ухе и весьма злобным лицом. Он с пристрастием прислушивался к разговорам и шамкал беззубым ртом.

Маленькая девочка, внучка хозяев дома, с белой меловой кожей, неестественно алыми губами и с не менее яркими бантиками в тонких косичках самозабвенно сосала большой палец с черным ноготком. Ее звали Шурочка, и отчего-то Александр ее заинтересовал гораздо меньше, нежели я. Она стояла рядом с моим стулом, едва доставая макушкой до крышки стола, и, не мигая, разглядывала меня кошачьими глазенками. Пока все гости старательно делали вид, что приезд истинных, брызжущих энергией, в селения к энергетическим вампирам в порядке вещей, милый ребенок с любопытством принюхивался к моим порядком вытертым джинсам.

Я смущенно кашлянула и непроизвольно отодвинулась, но детка неожиданно лизнула штанину, как конфетку на палочке, премило сморщилась, а затем раскрыла ротик, продемонстрировав ряд крепких молочных клычков.

– Шурочка… – Я улыбнулась как можно добрее и прикрыла ее рот ладонью, отчего чертенок удивленно моргнул и прикусил мне палец. – Зачем ты так делаешь?

– Господи, детка! – Всплеснула руками ее мамаша, дочь хозяев. – Перестань облизывать тетю!

Ребенок отстранился и проговорил тонюсеньким голосом:

– Тетя пахнет вкусно!

Я обвела стол испуганным взглядом, тут же заметив, как все присутствующие, пожалуй, кроме Поганкиных, глубоко принюхиваются к нам с Алексом, заметно раздувая ноздри.

– Тебе, наверное, показалось, малыш, – сказала я, обращаясь к родителям Шурочки.

– Нет, Машка, – хохотнул Сэм, зажатый между братом Наполеошкой и троюродной сестрой по линии двоюродной тетки, – она хочет тебя куснуть. Дети не понимают, отчего все время голод ощущают.

За свое признание он моментально заработал уничижительный взгляд от госпожи Поганкиной и увесистый подзатыльник от Наполеона.

Под столом я так сильно сжала руку Алекса, что тот вытаращился и прикусил себе язык. Женщина, мамаша Шурочки, поспешно вылезла из-за стола, будто случайно ткнув мужа круглым локтем, и быстро подхватила ребенка на руки. Потом она неловко уселась обратно, бережно пристраивая дочурку на коленях, скорее для того, чтобы малышка больше не вздумала пробовать на вкус мою одежду, ведь так и до несвежих носков недолго добраться.

Чтобы разрядить атмосферу всеобщего озверения, Апполинарий громко хлопнул в ладоши и жизнерадостно предложил:

– Давайте уже за приезд по маленькой!

Через секунду все уже были заняты разливанием горячительного по рюмочкам с золотистой каемочкой. Потом гости на одном дыхании выпили, и понеслось общение на удобоваримой волне всеобщего расположения друг к другу. После четвертой стопки даже Алекс заулыбался, кажется, сразив мамашу Шурочки наповал своим неотразимым обаянием. Молодая женщина, неудачно крашеная блондинка с волосами оттенка апельсиновой корки и страшным дьявольским лицом, подперла ладошкой мягкий двойной подбородок и съедала его черными бездонными глазами.

Расслабившийся Александр, видно, решил казаться «своим парнем» в компании чудовищ и заявил, привлекая внимание:

– Хотите анекдот?

Гости радостно зашумели, старик на другом конце стола недовольно прислушался, хмурясь.

– Анекдот про блондинок! – радостно заявил Алекс.

Я округлила глаза и натянула на лицо вымученную улыбку, призывая приятеля к рассудку. Но все тщетно. Оставалась весьма слабая надежда, что Алекс знает шуточки менее обидные, нежели те, какими он наградил меня намедни.

Пирующие притихли, прислушиваясь и продолжая жевать. Собственно, на столе оставалась нетронутой тарелка с кружочками копченой колбаски и плошка с маринованными помидорами, слишком острыми, чтобы их смели в один момент.

– Летят две блондинки в самолете, – Алекс довольно ухмылялся, – одна другой говорит: «Ой, смотри, у самолета крылья трясутся! Наверное, сейчас отвалятся!», а вторая отвечает: «Дура, он ими машет!»

Надежда лопнула, как мыльный пузырь, но через ошарашенную паузу сидящие за столом дружно загоготали, поразив меня дурным вкусом.

– А вот еще один! – Разошелся Алекс, и я толкнула его ногой под столом, но подвыпившего мужчину было не остановить. – Вопрос на радио: для чего блондинки красят корни волос в черный цвет? Нет, вы понимаете? – Он, как последний идиот, захохотал над собственной шуткой: – Почему блондинки красят корни волос в черный цвет?!

Ответом на его вопрос было оглушительное молчание, потому как все присутствующие женщины хотя бы раз в своей жизни пытались превратить себя в платиновых снегурочек вершиной химической мысли человечества – гидроперитом, но потерпели полное фиаско. Дочь хозяев и вовсе осторожно дотронулась до темной полоски на макушке, у основания желтоватых прядей. Алекс резко заткнулся и даже смущенно кашлянул.

– Сам пошутил, сам и посмеялся, – тихо прокомментировала я. Чувство юмора у красавчика явно хромало на обе ноги и держалось на одном надпиленном костыле.

– Давайте лучше я расскажу анекдот, – предложил Сэм располагающим тоном, пытаясь замять неловкость. Но на него так замахали руками, что становилось понятно – от залетных гостей ничего пристойного больше не ожидали, особенно от их мужской половины.

И коль развлечения исчерпали себя, оставалось только вновь вернуться к еде, но к тому времени на тарелке с колбаской лежал лишь один кусочек, да крохотный помидорчик, оставшийся от целой большой компании, одиноко испускал рассол на дно миски. Видно под остатки картошки даже острые соления оказались весьма съедобными. Полуголодная я вернулась в комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Эти сны – то ли явь, то ли ночные кошмары.

Я стояла в темноте подворотне в незнакомом пальтишке, длинные светлые волосы трепал ледяной ветер. Дрожащие пальцы, сжимавшие крохотную трубочку мобильника, заледенели. Внутри волнами плескалась настоящая паника: номер, который я набирала, не отвечал. Долгие бесконечные гудки без ответа, от которых страх усиливался и множился. Я знала, что где-то бездушный телефон кричит модную песенку, подзывая своего владельца, и ждала. Боялась, но ждала. Ответ прозвучал резко, близко, словно человек стоял у меня за спиной:

– Маша?!

– Данила, что происходит?! – закричала я с надрывом. – Я ничего не понимаю! За мной гонятся! Ко мне приходил Польских, он требовал отдать какие-то камни! Данила, мы поссорились! Боже, он… – Я прижала к губам ладонь, внезапно осознав ужас происходящего. – Кажется, я убила его!