Книга Тайны Третьего Рейха. Рай для немцев - Олег Пленков

Гитлер не хотел предпринимать никаких активных действий на Западе. Первый планируемый срок нападения на Западе — 15 ноября 1939 г. — им многократно переносился (до 10 мая 1940 г.). Однако в войне на Западе время явно работало против него, поэтому командующий немецким ВМФ адмирал Эрих Редер в декабре в 1939 г. сумел убедить Гитлера, что Норвегии грозит английская оккупация. 8–9 апреля началась оккупация Дании и Норвегии; 4 июня 1940 г. англичане прекратили сопротивление и покинули Нарвик. Потом последовала блестящая победа над Францией (после 10 июня 1940 г.), после которой Гитлер решил, что окончательная победа является лишь делом времени: зондаж в Англии шел через шведского предпринимателя Биргера Далеруса и по дипломатическим каналам в Мадриде. Итоги этих попыток были отрицательными, и 16 июля появилось распоряжение Гитлера о подготовке плана вторжения в Британию; впрочем, скорее всего, Гитлер надеялся, что план этот никогда не придется претворять в жизнь. В эти дни Гитлера больше занимала мысль о скорейшем переходе к активным действиям на Востоке; он собирался разорвать тактическое соглашение с СССР и перейти к решению самого важного вопроса: о завоевании жизненного пространства на Востоке. Любопытно, что Розенберг в своем политическом дневнике отмечал, что так же, как Спарта и Афины попеременно звали на помощь персов, так Англия и Германия попеременно обращаются к СССР. Англичане, по мнению Розенберга, первыми предприняли попытку натравить Советский Союз на Германию.

19 июля 1940 г. Гитлер воззвал к англичанам, предлагая компромиссный мир на условиях раздела сфер влияния: он собирался оставить англичанам даже их традиционную сферу полномочий — Средиземноморье. Но ожидания Гитлера не оправдались: 22 июля 1940 г. последовал отрицательный ответ лорда Галифакса (после скандального перелета Гесса в Великобританию), сопровождаемый резкими комментариями журналиста Би-Би-Си Сефтона Делмера. Геббельс немедленно приказал редакторам немецких газет подготовить общественное мнение к мысли о нанесении по Великобритании смертоносных ударов с большим количеством жертв; подчеркивая при этом, что, возможно, бомбежки будут настолько сильными, что подвигнут англичан к капитуляции, и до вторжения дело не дойдет. Газетная кампания по возбуждению ненависти к Англии в конце концов возымела успех. В «Вестях из Рейха» СД передавала, что сначала настроения немецкой общественности были переменчивы — многие немцы хотели мира и, несмотря на пропаганду, ничего против Англии не имели. Однако после речи Галифакса положение кардинально переменилось: все громче стали раздаваться требования рассчитаться наконец с Англией. В одном из сообщений СД передавалось, что в Лейпциге прошел митинг, на котором выступавшие требовали уничтожить злейшего врага — коварный Альбион. Возмущение и озлобление, однако, вскоре улеглось, ибо ничего не происходило — Гитлер выжидал… Только 12 августа Геринг объявил о начале воздушной войны против Англии, встретившей оживленную реакцию немецкой общественности; те, кто верил в скорейшее окончание войны, были разочарованы. После того, как люфтваффе проиграло воздушную войну, настроения в немецком обществе упали, и только после заключения германо-итало-японского пакта от 27 сентября 1940 г. немцы опять стали склоняться (как передавала СД) к одобрению нападения на Англию. Первый английский налет на Берлин (24 августа 1940 г.) шокировал немцев — никто не мог поверить, что такое возможно, ибо в начале войны Геринг клятвенно обещал, что ни один вражеский самолет не пересечет немецкие пределы. Герингу верили: он имел репутацию энергичного, ответственного и умного человека.

19 июля Гитлер пророчески заявил, что продолжение военных действий будет стоить Британии ее империи. В книге о политике Черчилля Английский историк Дж. Чармли парадоксальным образом доказывал, что в геополитическом плане все произошло точно так, как предрекал Гитлер. На самом деле, английская колониальная империя в середине 60-х гг. исчезла; уровень жизни англичан в 60–80 гг. составлял 80% от немецкого, а английский фунт стал слабее немецкой марки. Чармли остроумно предположил, что инопланетянин, попавший в Европу 50–80-х гг., на вопрос, кто в 1945 г. проиграл войну, наверняка дал бы неправильный ответ: если англичане вели войну за независимость Польши, то она закончилась неудачно; если войну вели для того, чтобы не дать тоталитаризму проникнуть в Европу, то она тоже закончилась неудачно; если ее вели для того, чтобы сохранить положение Великобритании как мировой державы, то она и в этом смысле закончилась поражением. Чармли считал, что сделка, которую Гитлер собирался предложить Великобритании, была великодушной: ведь своим приближенным Гитлер сказал, что хочет от нее только возвращения германских колоний, отнятых в конце Первой мировой войны, и признания гегемонии Германии в Европе. (He желая видеть Великобританию разрушенной, фюрер — как сторонник превосходства белой расы — хотел сохранения Британской империи и во время войны неоднократно сожалел о ее гибели). Это, безусловно, означало бы сохранение флота Великобритании; Гитлер даже собирался предложить Англии 12 германских дивизий для заморского использования. Одним из доказательств немецкой лояльности по отношению к Великобритании было цивилизованное обращение с англичанами на оккупированных Германией и находившихся под контролем немецкой военной полевой комендатуры английских Норманнских островах (7000 жителей) в Ла Манше у полуострова Котантен.

Интересно предположить, а что бы произошло, если бы Гитлер обнародовал это предложение? Черчиллю, напоминает Чармли, летом 1940 г. удалось воспрепятствовать переговорам, убедив своих коллег по правительству в том, что германские условия будут абсолютно неприемлемыми. Он нарисовал мрачную картину Великобритании, из-за разоружения оставленной на милость Германии, и передачи Германии военно-морских баз на Оркнейских островах. Это не соответствовало действительности, но отвечало его цели — не допустить начала мирных переговоров. Если бы Англия согласилась с этими условиями, — нетрудно догадаться, что произошло бы дальше. Уже к июлю 1940 г. германо-советский пакт начал разваливаться вследствие аннексии Советским Союзом прибалтийских государств, претензий Сталина на Болгарию и, самое главное, вследствие геополитических планов Гитлера на Востоке. Гитлер почти наверняка напал бы на СССР летом 1941 г., но неучастие Великобритании в войне радикально изменило бы ситуацию: время стало бы работать на Гитлера. Если бы Германия не отвлекалась на борьбу против вторжения англичан в Северную Африку, на Балканы и в Грецию, то она начала бы свое вторжение в СССР тогда, когда это планировалось первоначально, то есть в мае; его не пришлось бы откладывать до июня. Таким образом, вермахт не остановился бы у ворот Москвы, а может, взял бы ее. Не было бы английских конвоев, пришедших на помощь Восточному фронту. Сотни тысяч немецких солдат можно было послать на советский фронт, и Красная Армия была бы разбита к 1942 г. или, по меньшей мере, отброшена к Уралу. Сталин оказался бы перед лицом поражения, и мировые события развивались бы совершенно иначе. Возьми Гитлер на себя задачу гарантировать сохранение британской империи, Япония лишилась бы поддержки Германии. Поэтому даже после Перл-Харбора, между Германией и США, наверное, войны бы не было. В любом случае, разве поссорился бы Гитлер с Рузвельтом, если бы Вашингтон не помогал Великобритании? К 1942 г. Гитлер одержал бы победы во всех сферах. Может быть, Красная Армия и продолжала бы войну в Сибири, но Гитлер ведь это и планировал, пророчествуя о том, что время от времени из глубин Азии на немецкие пределы будут накатывать дикие большевистские орды, которые будут поддерживать в немецком народе дух борьбы. На Украине и Кавказе начался бы массированный процесс германской колонизации. На Западе поверженные страны начали бы приспосабливаться к новому порядку: их валюты были бы привязаны к рейхсмарке, их внешняя политика формировалась бы договорами о «вечной дружбе» с Германией. Подобно сегодняшней Америке, Германия стала бы непобедимой: к 1944 г. только ее вооруженные силы были бы оснащены снарядами с нервно-паралитическим газом (только что изобретенном немецкими химиками), реактивными самолетами, подводными лодками с ракетами, ядерным оружием. Наверное, американские ядерщики лишились бы помощи, которую им в рамках «Манхеттенского проекта» предоставили англичане. Сбылось бы предсказание Черчилля о том, что победа Германии означала бы новое средневековье в более страшном варианте. Однако предположения Чармли — это хотя и увлекательные, но пустые абстракции, ибо Черчилль был готов вести борьбу до конца и смог убедить в этом англичан. Решение Черчилля в 1940 г. продолжить войну после поражения Франции считают самым мужественным политическим решением XX века, но чего оно стоило, если бы Гитлер не напал на СССР и если бы он не объявил войну США? Даже после Пирл-Харбора было невозможно убедить Конгресс объявить войну Германии; но Гитлер сам сделал первый шаг. Геополитические мотивы Черчилля были отчасти романтического свойства, отчасти являлись следствием точного расчета (Гитлер нападет на СССР, а США помогут Британии), отчасти проистекали из его плохой информированности (вследствие плохой работы разведки).