Книга Надгробие для карателя - Сергей Самаров

Я со взводом последовал вокруг вершины холма, повернул за камни и потерял снайпера из виду. Да и не мог я постоянно бежать спиной вперед… Но Соколянский в любом случае — я не сомневался — сможет догнать взвод и соединиться с ним и за счет своей физической подготовки, и за счет системы внутривзводной связи. Ему нетрудно будет получить подсказку, если нам придется свернуть в сторону.

И такой момент наступил уже вскоре.

— Товарищ старший лейтенант, там у них один человек карту себе фонариком подсвечивал, после чего банда взяла левее. Это штурман. Он, похоже, всеми командует. Не берусь точно определить, эмир это или кто-то из его помощников, но он в банде не последнее лицо. Вам, чтобы за бандой двигаться, и не отставать, и при этом себя не обнаружить, необходимо на соседний левый холм перебираться. Да и мне следом за вами. Они вот-вот выйдут из сектора моего обзора. Соколянский!

— Я уже выдвигаюсь вперед, — отозвался сержант, выходя из-за моей спины. Умудрился уже догнать нас, но дышал при этом достаточно ровно, словно и не преодолевал крутой подъем. Сказывалась тренированность. А для снайпера, да и вообще для любого бойца спецназа, ровное дыхание — одна из важнейших составляющих успешной стрельбы. Когда грудь колышется, когда перебивается дыхание, невозможно точно навести прицел и сделать эффективный выстрел или дать очередь. Не случайно всем, не только снайперам, перед моментом выстрела рекомендуется задерживать дыхание. — Куда мне лучше всего пройти?

— Я бы тебе посоветовал на правый холм. Это на случай, если они круто вправо возьмут. Чтобы из-под наблюдения не вышли… Если влево свернут, их уже взвод будет контролировать.

— Разрешите, товарищ старший лейтенант? — обратился ко мне Соколянский.

— Работайте парой. Без вопросов. Как в ущелье. Лусачев с нами пойдет. Будет нашими «глазами».

Младший сержант Лусачев, третий снайпер взвода, был вооружен винтовкой 6С8 «Корд», имеющей среди отечественных винтовок наибольшую убойную силу на дистанции до полутора километров. Пуля калибра «двенадцать и семь миллиметра», выпущенная из «Корда», при попадании в тело человека просто разрывает его на две части. Никакой бронежилет при этом спасти не сможет. А на дистанции до километра такая пуля пробивает броню любого бронеавтомобиля, хотя, естественно, не справляется с танковой броней.

Предобъективная тепловизионная насадка на оптическом прицеле позволяет снайперу быть одинаково опасным для врага и днем и ночью и делает его незаменимым в качестве наблюдателя в ночное время.

В ущелье они шли все вместе и с ними, обеспечивая безопасность, шел взводный сапер ефрейтор Талалаев. Сапер смотрел под ноги, а снайперы — вперед. Там они тоже друг друга подменяли, но у меня разрешения не спрашивали, поскольку я шел со взводом позади.

Получив приказ на самостоятельную работу, сержант Соколянский снова добавил темп и быстро удалился, спускаясь с нашего холма с тем, чтобы подняться на соседний правый, а я со взводом двинулся на спуск к левому холму.

Так мы преодолевали один холм за другим, высотку за высоткой, пока местность не стала более ровной. Но обзора нам это не добавило, поскольку на равнине чувствовалось приближение реки, кругом шумели заросли кустов тальника, разбавленные проплешинами полян, заросших высокой травой. Однако кусты в данном случае не прятали бандитов от нас, поскольку были не способны бороться с чутким зрением тепловизора, а нас от бандитов прятали, так как они по какой-то причине тепловизионные прицелы «Стингеров» не использовали.

Как мне уже объяснил майор Аспарухов, вся банда эмира Гадисова прошла обучение по работе со «Стингерами». Следовательно, о наличии тепловизионного прицела они знали. Но, видимо, предположение сержанта Соколянского о разряженных аккумуляторах прицелов было верным и единственным понятным объяснением.

Во избежание неприятностей, когда уже начало светать, я попробовал позвонить на трубку начальнику разведки погранотряда, но безуспешно. Связи с ним не было. В горах это нормальное явление. Там никогда не знаешь, где связь найдешь, где потеряешь.

И тогда я связался с майором Аспаруховым. Начальник штаба, несмотря на ранний час, оказался в своем кабинете, как сообщил мне дежурный офицер узла связи. После моих недавних резких слов в его адрес дежурный стремился выглядеть мягким и не задавал лишних вопросов.

— Товарищ майор. Просьба технического характера…

— Выкладывай. Но вертолет даже не проси. Пилоты вторые сутки без отдыха летают.

— У меня просьба попроще. Можно как-то связаться с капитаном Куролесовым и попросить его проверить, работают ли тепловизоры на прицелах «Стингеров»? Опасаюсь, что они смогут нас обнаружить.

— Нет проблем. Это все?

— Все, товарищ майор.

— Обстановку доложи…

Я кратко изложил, как проходит преследование.

— Тогда конец связи? Как узнаю, выйду на тебя сразу.

— Конец связи, товарищ майор.

Глава десятая

Рассвет пришел, хотя и не такой стремительный, как в горах, но быстрый и незаметный. Может быть, просто в пылу погони, когда нет времени обращать внимание на красоты природы, я не заметил, как рассвело.

Дальние предгорья уже не так изобиловали холмами и высотами, как ближние. Но и степи здесь тоже не было. Степь лежала намного севернее, куда мы добежать, честно говоря, даже не планировали, как, наверное, и бандиты эмира Гадисова.

Вообще-то севернее нас лежала Чечня, а дальше уже Моздок, имеющий собственную бригаду военной разведки, непонятно — возвращенную в систему ГРУ или подчиняющуюся разведуправлению штаба военного округа. Но все события, происходящие в том регионе, находятся в сфере влияния Моздокской бригады, и бойцы бригады были в них, как правило, задействованы.

Мы в те края суемся редко. Хотя, по логике вещей, Моздок, находящийся на территории Северной Осетии, тоже входит в регион Северного Кавказа и должен быть нашей зоной влияния, то есть зоной влияния сводного отряда спецназа ГРУ в регионе Северного Кавказа, чтобы избежать путаницы в разделении границ сферы влияния. Но у нас как-то такие отношения с Моздокской бригадой складываются, что мы традиционно друг другу приходим на помощь и даже подменяем временами друг друга. Иначе невозможно, мы же одно дело делаем и называемся одинаково — «спецназ военной разведки».

Было бы неплохо, если бы так же складывались отношения и со спецназом ФСБ и МВД, но не получается. Не всегда, но время от времени возникают межведомственные барьеры, перепрыгнуть через которые с разбегу не удается. Обычно требуется согласование на высоком уровне, достигнуть которого оперативно бывает иногда нереально.

В светлое время суток преимущества тепловизионных приборов наблюдения сказывались точно так же, как в ночное. Они не видели помехи в густых кустах.

А тут вовремя со мной связался майор Аспарухов:

— Павел Степанович, можешь работать спокойно. Капитан Куролесов по твоей просьбе проверил все прицелы, что имелись в наличии — восемь штук. Только у одного аккумулятор дает едва заметный сигнал, но на полноценный поиск сигнала в любом случае заряда не хватает. Но в каждый комплект входит зарядное устройство. Трудно предположить, что банде достались три полноценных аккумулятора. Вероятность ничтожна. Даже если есть какой-то, не полностью севший, то его тоже для поиска не хватит. Тем не менее ты, Павел Степанович, на рожон не лезь. Считай, что у бандитов есть тепловизоры. Перестраховывайся…