Книга Малиновый запах надежды - Наталья Калинина

– ...Саш, ты меня слышишь? – спросил Лелик.

Я, не отрывая взгляда от Шевальевой, расцеловывающейся в обе щеки с какими-то знакомыми ей девицами, мотнула головой. Леонид проследил за моим взглядом и все понял:

– Это она? Та брюнетка в джинсах и белом топике?

– Да.

– Ну что ж, дело осталось за малым – поговорить с ней.

Я метнула на Лелика вопросительный взгляд – шутит или издевается? «Дело за малым...» Разговор с Шевальевой казался мне самой трудной задачей. Но нет, Лелик не шутил, говорил серьезно. Для него, похоже, подойти просто так к незнакомой девице – птичке из райского сада – не представляло сложностей.

– Хочешь, я с ней поговорю? – словно прочитал он мои мысли.

Неужели за тот короткий период нашего знакомства он и в самом деле научился понимать меня без слов? «Какого перспективного кандидата в понимающие мужья теряю!» – с иронией подумала я, а вслух произнесла лишь:

– Не надо, Лелик. Я сама. Как только представится шанс.

Шанс представился не скоро. Но представился. К тому времени я уже успела на нервах выпить три или четыре коктейля и набраться хмельной храбрости.

– Мартышка, да не пялься ты на нее так! – в какой-то момент одернул меня Лелик.

Я досадливо отмахнулась от него, сунула ему в руку бокал с недопитым коктейлем и решительным шагом последовала за Шевальевой, наконец-то покинувшей компанию своего актеристого блондина и подружек-бабочек. Если она в дамскую комнату, большей удачи нельзя и пожелать.

Шевальева действительно скрылась в туалете. Под аккомпанемент ухающего сердца, своим стуком заглушающего диджейский шедевр, я толкнула дверь и вошла в зеркальное помещение. И сразу же увидела Анастасию. Она, вывернув на туалетный столик содержимое сумочки, копалась в нем, тихо ругаясь себе под нос. Когда я вошла, Анастасия подняла на шум открывающейся двери голову, и в ее глазах мелькнуло что-то, похожее на радость.

– Привет, подруга!

– Привет! – обескураженно ответила я, чувствуя себя героиней какой-то мелодрамы.

Неужели все так просто? Она узнала меня? И что сейчас будет? Разговор, как в сериалах, двух бывших соперниц, с обвинениями, а потом, может быть, примирениями, рыданиями и нетрезвыми объятиями? Тьфу, черт, похоже, я напилась, раз в мою голову лезет такая чушь.

– Не выручишь, как подруга подругу? Мне тампон нужен! Такая фигня приключилась неожиданно, ну ты понимаешь... А в этом чертовом туалете не установили автомата по продаже тампонов. О презервативах позаботились, суки, а вот об бабских проблемах – нет.

Анастасия, похоже, была пьяна, ее глаза возбужденно блестели, алая помада смазалась, на белом топике отчетливо виднелось свежее винное пятно.

– Тампон? – переспросила я с глупой улыбкой.

Мне внезапно стало смешно. Тампон! Как все просто! Я ломаю голову, как задать свои «глобальные вопросы» птичке не моего полета, а все оказывается так просто. Просто, как тампон. Я покопалась в сумочке, обнаружила нужное и протянула Анастасии:

– Держи, подруга!

И засмеялась. Мне и в самом деле было смешно. Похоже, в коктейли намешали чего-то увеселительного.

– ОК! Выручила!

Анастасия скрылась в туалетной кабинке, а я, все еще тихо хихикая, осталась ее ждать. «Подруга!» Как смешно!

Я вспомнила короткие эпизоды из моего студенческого прошлого: жгучая, как крапива, ревность, мои мелкие проказы, шнурки и тараканы в кастрюле Тима в качестве мести за его роман, ругательное слово на блестящем капоте машины, нацарапанное кем-то из «народных мстительниц». Мне уже стало почти ясно, что Анастасия не имела никакого отношения к анонимным запискам, но все равно караулила ее.

В зеркале отражались мои пунцовые щеки. И, глядя на себя, раскрасневшуюся и пьяную, я хихикала.

Дверь туалетной кабинки открылась, и Анастасия наконец-то вышла. Я так и не успела стереть с лица глупую улыбку.

– Чего тебе? – уже не совсем дружелюбно спросила у меня Шевальева, видимо, решив, что я смеюсь над ней.

– Ты меня не помнишь? – все еще улыбаясь, спросила я. Ох, дурную шутку сыграли со мной коктейли. А ну-ка сейчас еще брататься с этой Шевальевой начну. – А я тебя помню! Мы одно время в общежитии педагогического пересекались...

– Так ты моя землячка? – обрадовалась Анастасия.

Честно говоря, я ожидала, что она пошлет меня куда подальше за упоминание городка, откуда она была родом. Светская львица как-никак, «москвичка», так сказать...

– Да. Ты встречалась с парнем из нашего института. С Тимом. Ты помнишь его?

И мое сердце сладко и больно сжалось в ожидании ответа.

– С Тимом? – нахмурилась Шевальева, честно пытаясь вспомнить.

И я окончательно убедилась в том, что никакого отношения к запискам она не имела.

– Да. Он был музыкантом.

– А-а! – протянула она и улыбнулась. – Было дело. Музыкант... Как же, помню! Мы познакомились перед Новым годом в каком-то клубе, в котором он давал концерт с группой. Я подошла сказать ему, что он классно поет, а он пригласил меня на студенческую вечеринку в общагу. До сих пор понять не могу, как у нас закрутилось, мы ведь из разных кругов.

В ее тоне послышались высокомерные нотки, и мне захотелось сказать что-то злое. Но я сдержалась.

– Но, впрочем, парень он был ничего... Симпатичный и сексуальный.

Ее глаза подернулись мечтательной дымкой, и мне показалось, что сейчас она ударится в воспоминания и вывалит на меня все интимные подробности романа с Тимом. К такому я, признаться, готова не была, и застарелая ревность вновь кошачьей лапой полоснула по душе, оставляя саднящие царапины. Но нет, Анастасия сморгнула и серьезно поинтересовалась:

– Слушай, а ты не знаешь, он выбрался из той глуши?

Она, конечно, имела в виду уехал ли Тим из провинции. Но даже не подозревала, насколько попала в точку.

– Да. Конечно, выбрался.

То место, где он сейчас находится, никак не назовешь «глушью».

– Молодец! Если встретишь его, передавай привет. Если он в Москве, я, может быть, как-нибудь приду к нему на концерт. Хоть мне и не нравилась музыка, которую играла его группа, но нравилось, как он поет. Так передашь привет?

– Обязательно, – пообещала я, зная, что никогда это обещание не выполню.

Похоже, Шевальева не знала о том, что Тим разбился. А говорить ей об этом я не стала.

Мы попрощались почти как старые знакомые. Она вышла, а я включила холодную воду, сделала ладони ковшиком, набрала воды и погрузила в нее пылающее лицо. Черт с ним, с макияжем. Черт с ним, с клубом. И с записками. И с Шевальевой. Я почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Хорошую же шутку сыграли со мной коктейли! То пьяно хихикала, теперь вот еле сдерживаю пьяные рыдания. Надо попросить Лелика, чтобы отвез меня домой.