Книга Гарпии - Иоанна Хмелевская

А еще шампанское... Ага, еще и коктейли были в самом начале. Ну да ладно, поскольку крепкие напитки не были пущены в ход, оргией такое мероприятие не назовешь, но вот влетело оно в копеечку, факт...

В половине одиннадцатого отпала Сильвия — для нее время было просто непристойно позднее.

Через час Меланье удалось вытащить из-за стола Павла Дронжкевича, совершенно напрасно внимавшего красочным рассказам Фелиции о разных перипетиях в жизни младшей сестры. В полночь разошлись и остальные гости. Раскаленная от ярости Меланья поднялась к себе поостыть. В гостиной остались Доротка с Фелицией.

— Убери со стола! — распорядилась Фелиция. — Потом тебе придется позвонить...

Изумленная Доротка не успела выяснить, куда ей придется звонить в такую пору, — Фелиция вышла из комнаты. Пожав плечами, девушка принялась собирать со стола посуду и выносить ее в кухню. Вскоре там появилась Фелиция и принялась складывать грязную посуду в моечную машину.

— Позвонишь в справочное Нью-Йорка, — сказала она племяннице, и та сразу перестала удивляться. — Надо раздобыть номер телефона Войцеховского, полагаю, с ними придется говорить по-английски, ведь сумеешь? С Войцеховским я и сама смогу пообщаться. Вот его адрес. Оставь посуду и принимайся за дело.

Вновь удивившись — на сей раз тому, что Фелиции удалось не потерять конверт с адресом Войцеховского, и совсем не удивившись желанию тетки пообщаться с поверенным бабули, Доротка села за телефон. До справочного Нью-Йорка дозвониться удалось без проблем, во всяком случае легче, чем До справочного Варшавы И тут выяснилось: номер телефона пана Войцеховского не подлежит оглашению, абонент специально это оговорил, запретив сообщать его кому бы то ни было. Доротка не растерялась и попросила телефонистку связаться с абонентом и испросить разрешения в виде исключения сообщить номер таким-то в Варшаве, а если не пожелает, может, сам будет так любезен и позвонит им. Вот фамилия и номер варшавского телефона.

Пан Войцеховский не пожелал ни для кого делать исключения, он предпочел позвонить.

— Разорюсь я на этих разговорах! — шипела.

Фелиция, возвышаясь над Дороткой.

— Что поделаешь, телефонистке надо было спросить у абонента разрешения. Ведь вы, тетя, сами пожелали пообщаться с ним. Радуйтесь, что он оказался дома.

Зазвонила международная. При первом же звонке Фелиция жестом удалила Доротку из комнаты. Доротка пожала плечами, невольно подумав, что сегодня только и делает, что пожимает плечами, того и гляди, это станет дурной привычкой. Закрывшись в кухне, она принялась за прерванное занятие.

— Нет, это не Доротка, это Фелиция, — сказала Фелиция в трубку. — Последний раз мы виделись, когда мне было двенадцать лет, а вы отправлялись на войну.

— А, та самая девочка! — расчувствовался Войцеховский по ту сторону провода. — Ну, что там у вас слышно? Вандзя благополучно доехала?

— Доехала-то благополучно. Но я не терплю недомолвок. Не стану темнить, беру быка за рога. Почему вы ей не дали номера своего телефона, проще пана?

Войцеховский не сразу ответил. Помолчал, испустил тяжкий вздох, а потом уже заговорил.

— Ладно, я тоже не стану темнить. С милой Вандзей не так уж легко общаться, а я далеко не молод.

Мне хочется отдохнуть от нее.

— Понятно. Теперь второй вопрос. Известно, что Ванда богата, а мы нет. Как заставить ее платить?

Не потому что мне жаль для нее куска хлеба, но, знаете ли, шампанское, постоянные такси, личное обслуживание, а тут еще грандиозные строительные планы. Нам это не по средствам. Что следует сделать? Вы знаете способ заставить ее платить?

И опять Войцеховский помолчал, и опять вздохнул.

— Нет никакого способа. Платить Ванда просто не умеет. Я даже не знаю, чем это объяснить. То она удержу не знает в своих расходах, то впадает в истерику от того, что приходится платить пару долларов наличными. Возможно, все дело в том.., да, всего вероятнее, — ведь она никогда, сколько я ее знаю, не носила с собой денег. За все расплачивались уполномоченные, перечисляя деньги с ее счетов. В последнее время завелись кредитные карточки... Вот она и не привыкла немедленно оплачивать свои расходы.

— Так что же нам делать? — растерялась Фелиция.

— Мне трудно что-либо посоветовать. Лучше всего получить от нее доверенность, по которой можно снимать деньги с ее счета в варшавском банке.

Счет у нее имеется в Национальном банке, я сам его открыл по ее просьбе. Но предупреждаю, договориться с нею будет не просто. А эта девочка...

Доротка... Ванда полюбила ее?

— Она всех нас полюбила, — угрюмо отозвалась Фелиция. — А Доротка учится и работает, она не может постоянно крутиться вокруг старухи. Проще пана, вы лучше знаете Ванду, и я надеялась на ваш совет. Кроме того, Ванда подарила Доротке бриллиантовое ожерелье, и я не знаю, можно ли всерьез считать это подарком...

— В принципе можно, но Ванда будет без конца просить дать ей его поносить, так что не дай Бог его продать... Ну что ж, должен сознаться, я знал, что Ванда забирает с собой свои драгоценности, у меня на голове волосы встали дыбом, а что я мог сделать? Ее собственность, ее воля. Ты уж меня извини, дорогая девочка, но номера своего телефона я тебе не сообщу, напористость Ванды мне слишком хорошо известна. Но она так стремилась вернуться на родину, может, все-таки как-нибудь выдержите ее?

— А что нам остается, проше пана? Тесновато у нас. Правда, она говорила, вроде бы собирается купить себе квартиру...

— Голову даю на отсечение — сама по себе ни в жизнь не купит. Кому-то надо заняться этим и все за нее сделать.

— Бесплатно?

— Так я же говорю — оформить доверенность и снимать с ее счета нужные суммы. Ведь есть же у нее в Варшаве нотариус, я сам по ее просьбе связался с ним. И даже пытался в разговоре дать понять, что в общении Ванда очень нелегкий человек.

Правда, может слишком деликатно дал понять, надо было подоходчивее... Ну ладно, позвоню ему завтра же или лучше в понедельник.., у вас завтра ведь понедельник?

— Нет, у нас завтра воскресенье. Впрочем, у вас тоже.

— А... В воскресенье не выйдет, тогда позвоню послезавтра, в понедельник. Это я сделать могу. Хотя очень надеялся...

— Надеялся, что сплавил ее нам на вечные времена! — со злобой бросила Фелиция входящей Доротке, швырнув трубку. — Ну поздравляю с крестной, моя милая, ну удружил нам этот Войцеховский, чтоб ему...

— Да в чем дело? — растерялась Доротка.

Фелиция так рассвирипела, что выболтала больше, чем хотела.

— А то, что спихнул со своей шеи на нашу это сокровище — больше не мог выдержать. Не удивительно, что Ванда богата, — ведь она не в состоянии и гроша потратить, так я поняла Войцеховского. Учти.