Книга Время жить - Александр Лапин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он продолжал все смелее и увереннее говорить о наболевшем. И его понимали. Потому, что все пять пунктов его программы направлены на одно. На выживание этого близкого ему, родного по крови и духу простого народа.
Проводили его бурными аплодисментами.
Он вернулся на свое место. А на сцене уже появился приглашенный ансамбль казачьей песни. Женщины в цветастых кофтах, длинных юбках, лентах, монистах.
Мужчины – в фуражках, зеленых гимнастерках, шароварах с алыми лампасами, сапогах. С баянами, бубнами, балалайками в руках. Всего шесть человек. А зажгли на славу. И, судя по тому, как оживился, задвигался народ в зале, тоже задели за живое.
Пора уезжать. Он свое дело сделал. Но отъезд – это тоже ритуал.
На выходе его обычно встречали несколько человек. С «челобитными» и жалобами. Так как в России достучаться до властей в обычное время почти невозможно, люди пытаются прорваться именно в дни выборной кампании. Рассуждают так: «Теперь-то мы им нужны. Голоса наши. Пусть помогают».
Вот и сейчас люди подходили, благодарили и, конечно, изливали свои проблемы, беды и несчастья. Он ручкался, согласно кивал, выслушивал, кого-то сразу отправлял к помощникам, что крутились здесь же.
Но вера наших людей в заезжего барина так велика и несокрушима, что иногда попадались и клинические случаи.
Вот какая-то тетка в вязаной кофте и с высоченной прической прорвалась к нему.
– Я вот о чем вас хотела попросить, – проговорив льстивое предисловие о том, какой он хороший, с ходу взяла быка за рога просительница. – Моя дочка, Светочка, взяла в банке кредит на сорок тысяч рублей. Дитя неразумное. А теперь надо его отдавать. Может, вы нам поможете?
– В чем? – недоуменно спросил Дубравин. – Я не банкир, повлиять на ситуацию не могу…
– Ну, отдать кредит!
– Как? – продолжал удивляться он.
Она посмотрела на него, как на слегка ненормального.
– Дайте нам денег. А мы его заплатим!
Дубравин опешил. Главное правило, которому его обучали специалисты-консультанты – никогда не говорить «нет» и всегда все всем обещать. Но здесь он его нарушил.
– Знаете, я не имею такой возможности! – заявил он.
Уже через минуту его старая «Волга» снова отправилась в плавание по проселочным дорогам. Поскрипывая на ходу металлическими косточками, этот рыдван, специально реанимированный умельцами для выборов, успешно преодолевал ямы и гигантские лужи.
По дороге к следующей точке Дубравин изучал график встреч в этом районе.
Сегодня у него их пять.
«Так! – начал он. – Детский сад № 162, руководитель – Валентина Александровна. Примечание в скобках: “Знает вас по статьям, лояльна”. Средняя школа в Урловке. В скобках: “Село в 1078 дворов”. Медицинский пункт…»
Едва они повернули в сторону крупного населенного пункта, в котором, согласно графику, значилось 623 двора, как у него в кармане раздалась трель сотового. Из него послышался испуганный голос Марины Сорокаумовой:
– Ксан Ксеич! Тут такое дело! Ну, прямо никудышное дело. Все пропало.
– Какое дело? Ты меня, Марина, не пугай! У меня сейчас тяжелое время…
– Какой тут пугать! Губернатор Кулик вчера на встрече со школой милиции объявил, что «независимым кандидатом» от партии власти теперь пойдет господин Сосук.
– Как Сосук? Он же обещал поддержку нам!
– Да, вот так!
– Он же офицер! И свое слово не держит! И этот Со-сук, он же из бывших. Не из его команды, а из врагов…
Дубравин в свое время не раз общался с советскими функционерами. Те если говорили и обещали, то выполняли. «Видно, измельчал совсем народ!»
– Да, не держит. Но туда огромные деньжищи вложены! За спиной Сосука стоит наш самый главный олигарх. Миллиардер.
– Тот, с которым мы тогда встречались? Обедали?
– Ну да.
– Так он, значит, все-таки решил двигать своего человека?
– Да, видно, так. Теперь у нас будет море проблем. Против нас бросят весь административный ресурс.
Дубравин вспомнил профессора Ершова, который говорил ему, чем прославился этот бывший. Вспомнил и самого соперника. Маленького кругленького человечка с розовым пухлым личиком. Подумал: «Да, этот всем удобен. И на все готов. “Чего-с изволите?” Трудно нам придется!»
* * *
Он и не представлял, насколько трудно. Уже на следующий день в селе, куда Дубравин приехал со своею командою, его ждал большой и неприятный облом. Местный дом культуры встретил его ржавым замком на двери. Сам глава этого поселения, еще вчера обещавший всемерную поддержку, спрятался с глаз долой. Телефон его не отвечал.
Они поехали дальше. Ведь несмотря на поступившие свыше указания не допускать его до общения с народом, закрыть школы, детские сады, поликлиники, предприятия, нашлись люди, посмевшие его поддержать.
Тот же Николай Болгов, когда его спрашивали, почему он не отступился от этого чужака, приезжего, отвечал: «Этот парень – не то, что наши вахлаки, которые два слова связать не могут. Он знает, что говорит. И говорит по делу!»
Но, как известно, сила солому ломит.
Они не сдавались. Теперь приходилось выходить прямо на улицу. Агитировать во дворах.
Вообще, выборная кампания, так же как и войсковая операция, имеет свои правила. На войне позиции противника сначала утюжит авиация, потом артиллерия. И лишь после этого на них идут танки и пехота. На выборах первым должно отработать телевидение, затем газеты и наглядная агитация. И только потом выдвигаются вперед агитаторы, идет на встречи сам кандидат. Те же, кто не имеет поддержки властей, не могут рассчитывать на помощь со стороны телевидения и газет, принадлежащих администрации.
И сейчас, образно говоря, они идут в атаку сразу. С голыми руками. Вот и Дубравину теперь надо «бросаться на амбразуру».
Дубравин и его команда подъехали во двор. Вышли из машины. Кандидат остановил какую-то женщину с коляской. И произнес:
– Я – Александр Дубравин, кандидат в депутаты. Хочу рассказать вам о своей программе.
Кто-то по-быстрому ушел. Кто-то отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
Но главное – не бояться! Говорить. Сначала подошел один. Потом другой. И образовалась маленькая толпа. Как и всякая толпа, она подвержена сиюминутным настроениям. И обычно агрессивна.
