Книга Ричард III - Вадим Устинов

* * *

С рассветом 30 апреля таверну, где остановился граф Риверс, тихо окружили вооруженные люди герцогов, блокировав его свиту. Вудвилл был взят под стражу, а с первыми лучами солнца Глостер и Бакингем выехали в Стоуни-Стратфорд. Когда они вступили в город, король уже собирался его покинуть. Таким образом, Ричард убедился в своих подозрениях — окружение короля решило демонстративно проигнорировать встречу с герцогом Глостерским и спешить в Лондон. Эдуард в окружении охраны садился на коня и был крайне удивлен, когда увидел вместо ожидаемого графа Риверса своего дядю в сопровождении незнакомого вельможи. Король с недоумением оглянулся на стоящих рядом советников, но его пожилой камергер сэр Томас Вон, как и сводный брат сэр Ричард Грей, только что прибывший из Лондона с приказом королевы поторапливаться, также пребывали в растерянности.

Эдуард V обладал многими привлекательными чертами. По словам современников, юный король отличался не по годам гибким и зрелым умом. Доминико Манчини отзывался о нем так: «Он был человеком широких взглядов, его речи и поступки свидетельствовали о достойном образовании, преимущественно классическом, и о знаниях, далеко опережавших его возраст. Все это заслуживает более подробного рассказа, но требует столько дополнительных трудов, что я совершенно законно опущу подобное описание. Лишь одно я не посмею обойти молчанием — глубокое знание литературы, позволявшее ему вести беседы весьма изящно, проникать в суть вещей и превосходно декламировать как стихи, так и прозу, попавшие ему в руки, если только это не были работы слишком заумных авторов. Во всей его фигуре было такое достоинство, а в лице такое обаяние, что, казалось, никогда не устанешь любоваться им».

При всех достоинствах молодого короля Ричард никак не мог рассчитывать на его доброе расположение: Эдуард плохо знал дядю, которого он лишь изредка встречал на торжественных церемониях, а его воспитатели, конечно же, постарались представить воспитаннику герцога не в лучшем виде. Если бы план Вудвиллов удался, то Эдуард V через несколько недель получил бы королевские полномочия, оставаясь полностью под их контролем. В таком случае никакой северный палатинат не спас бы герцога Глостерского и его семью от пристального внимания клана королевы.

Произнеся приличествующие случаю соболезнования племяннику в связи с кончиной отца, Ричард перешел непосредственно к делу. Он заявил, что у него есть важные новости, которые необходимо обсудить немедленно, и пригласил короля пройти в дом. Томас Вон, Ричард Грей и приближенные короля последовали за ними. Почтительно стоя перед мальчиком, герцог Глостерский обвинил министров в том, что они потакали порокам Эдуарда IV, поощряли его невоздержанность и тем самым разрушили здоровье короля, приблизив его кончину. Герцог потребовал, ссылаясь на данные ему завещанием покойного Эдуарда полномочия лорд-протектора, чтобы все эти люди были отстранены от власти и лишились возможности оказывать свое пагубное влияние на сына, как прежде на отца. Сэр Ричард Грей попытался протестовать, но его достаточно резко оборвал герцог Бакингемский.

Кроме того, продолжил Ричард, эти же люди не только открыто вступили в сговор с целью лишить его законного протектората, но и покушались на саму его жизнь. Вожаками заговора он назвал Ричарда Грея, графа Риверса и маркиза Дорсетского. Герцог Глостерский заявил королю, что в качестве первого шага для обеспечения собственной безопасности он уже был вынужден арестовать графа в Нортхемптоне. Эдуард возразил, что маркиз, граф и сэр Ричард — его друзья, и у него нет никаких оснований не доверять им. А что касается управления королевством, так он уверен, что его мать королева и выбранные ею знатные люди разумно руководят государством. Тут опять вмешался герцог Бакингемский, который резонно заметил, что королева не имеет никакого законного права на власть, тем более что управлять высокородными лордами и страной в принципе пристало лишь мужчине.

Королевский эскорт состоял из воинов, закаленных в стычках на валлийской границе, а отряд Ричарда Глостерского — из опытных бойцов Шотландской марки. Сражение между ними было бы делом нешуточным, однако командир эскорта граф Риверс, который мог бы отдать приказ о сопротивлении, находился под стражей. Эдуард V мужественно отстаивал невиновность своих друзей, но не стал противиться воле покойного отца, назначившего дядю протектором королевства. Он признал право Глостера принимать решения. Ричард Грей и сэр Томас Вон были арестованы, солдатам эскорта, сопровождавшим короля из Ладлоу, было приказано оставить Стоуни-Стратфорд и разойтись по домам, ибо забота о безопасности короля с этого момента ложилась на лорд-протектора и его отряд. Лишившись всех своих командиров, воины Риверса не стали ввязываться в бой и мирно покинули город. Устраивать немедленный суд над Риверсом, Греем и Боном герцог Глостерский не собирался, ибо время для процесса было не слишком подходящим. Он разослал их по надежным местам: Риверс был отправлен под конвоем в Шериф-Хаттон, Грей в Миддлхэм, а Вон — в Понтефракт.

Оба герцога с большим почетом препроводили короля обратно в Нортхемптон. Герцог Глостерский собирался оставаться там, покуда не придут вести от Хейстингса о том, какой эффект в Лондоне произвели аресты. Он убеждал себя, что не сделал ничего выходящего за рамки полномочий лорд-протектора, но все же немного беспокоился: формально ни королевский совет, ни великие лорды Англии в должности его не утверждали. Прежде чем отправиться спать, Глостер изложил в письме лордам и горожанам мотивы своих поступков и отправил его Хейстингсу в Лондон.

Этой ночью в столицу мчался не только герцогский посланник, но и курьер от оставшихся на свободе сторонников графа Риверса. Около полуночи тревожная весть достигла королевы и маркиза, ночевавших в Вестминстере. Взбешенные и испуганные одновременно, они начали лихорадочно действовать: «Королева и маркиз, в руках которого была королевская сокровищница, начали собирать армию, чтобы защитить себя и освободить юного короля из когтей герцогов. Но когда они стали уговаривать некоторых из лордов, явившихся в город, а также прочих взяться за оружие, то неожиданно обнаружили, что те не только пребывают в нерешительности, но настроены совершенно враждебно по отношению к ним. Некоторые даже открыто заявили, что более справедливо и полезно, чтобы юный государь находился со своим дядей по отцовской линии, чем с дядьями по линии материнской и с единоутробными братьями».

Мать и сын впали в панику — они не смели спокойно дождаться прибытия короля, но думали о бегстве, поскольку не доверяли ни Глостеру, ни Бакингему. Ричард не только всегда их сторонился, но и обвинял в гибели брата Джорджа. Генри открыто ненавидел всю семью своей жены. Полагаться на их доброжелательность Вудвиллы не хотели, поэтому маркиз Дорсетский, имевший в качестве констебля Лондонского Тауэра возможность свободного доступа во все помещения замка, завладел сокровищами короны и вывез их в неизвестном направлении. После этого он, Элизабет Вудвилл и брат королевы Лайонел, епископ Солсберийский[108], укрылись в святилище Вестминстерского аббатства, забрав туда с собой принцесс и брата короля маленького герцога Йоркского.