Книга Его глазами - Эллиот Рузвельт

Незадолго до ухода г-жа Чан Кайши, выступая в качестве переводчика своего мужа, упомянула о каком-то предварительном соглашении, достигнутом между ним и отцом для укрепления внутреннего единства Китая и касавшемся конкретно китайских коммунистов. Я насторожил было уши, но разговор сразу же перешел на другую тему: очевидно, этот вопрос уже подробно обсуждался ранее, причем между Чан Кайши и отцом было достигнуто полное согласие.

Обед по случаю Дня Благодарения доставил всем нам истинное удовольствие. Прежде всего, этот день был отмечен самыми счастливыми предзнаменованиями. Как мы уже констатировали накануне вечером, советские войска двигались вперед, сметая все на своем пути; конференция союзников близилась к успешному, как все надеялись, концу; предстояла новая, быть может, самая плодотворная и важная из всех конференций; единство союзников, несмотря на все испытания, которым оно подвергалось, достигло, казалось, своей высшей точки, и в ближайшие дни ожидалась личная встреча с четвертым членом «Большой четверки»; захват островов Тарава и Макин и группы островов Гилберта, сопровождавшийся кровавыми жертвами, был уже пройденным этапом; мощь наших воздушных армад над Европой непрерывно возрастала, в чем убедился Берлин после пятого массированного налета.

Итак, рассаживаясь в День Благодарения за большим столом на вилле Кирка, все мы были в праздничном настроении. Отец привез из дому индеек, полученных им в подарок от Эдуарда Стеттиниуса — в то время помощника государственного секретаря, и от некоего Джо Картера из города Бэрнт Корн в штате Алабама.

— Только представьте себе удивление этого Джо, когда он узнает, как далеко залетели его птицы, прежде чем попасть на стол, — сказал отец, разрезая индейку (он очень любил это занятие). За столом сидели Черчилль со своей дочерью Сарой, Иден, коммодор Томпсон, лорд Моран, Леги, Вайнант, Гарриман, Гопкинс со своим сыном Бобом, Уотсон, адмиралы Макинтайр и Браун, Штейнгардт, наш хозяин Кирк, Джон Беттигер и я. За окнами, в саду, оркестр, прибывший из нашего военного лагеря Хэкстеп, расположенного недалеко от Каира, играл танцевальную музыку.

К концу обеда отец произнес тост. Он вкратце коснулся обычая праздновать День Благодарения; напомнил, что сегодня американские солдаты и матросы знакомят население более двух десятков иностранных государств с этой американской традицией; затем он сказал:

— И это, конечно, заставляет меня еще раз подумать о том, что я имею удовольствие обедать в День Благодарения с премьер-министром Великобритании.

Черчилль встал, чтобы ответить на этот тост, но отец еще не кончил.

— Большие семьи, — продолжал он, — бывают обычно дружнее маленьких… и поэтому сейчас, когда народы Соединенного Королевства вошли в нашу семью, мы представляем собой большую и еще небывало дружную семью. Я пью за наше единство, и да пребудет оно вовеки!

Премьер-министр произнес ответный тост. Он прекрасно говорил экспромтом. Он тоже восхвалял единство, достигнутое нами в годы войны, и призывал к его сохранению и укреплению.

Лишь вечером, после обеда, отцу удалось встретиться для частной беседы с генералом Стилуэллом. Высокий тощий генерал пришел около десяти часов; к половине одиннадцатого они с отцом сидели рядом на диване в гостиной и беседовали. Мы с зятем Джоном и Гарри Гопкинсом сидели неподалеку, время от времени перебрасываясь словами, но больше прислушивались к беседе.

Стилуэлл, он же «Джо Уксус», говорил непринужденно, откровенно и спокойно. Он ни разу не повысил голоса и почти не жаловался, хотя и то и другое было бы вполне оправдано. На его долю выпала нелегкая задача. Он рассказал о трудностях, с которыми встречался в своих отношениях с Чан Кайши и с китайским военным министром генералом Хо Инцином, но тут же, в ответ на вопрос отца, добавил, что сумеет их преодолеть. Стилуэлл заметил, что, будь в его распоряжении больше материалов по ленд-лизу, работать было бы легче, но, предвосхищая ответ, признал, что увеличить поставки почти невозможно. Отец расспрашивал генерала о дороге Ледо: ему хотелось узнать из первоисточника, с какими трудностями связана эта работа и насколько возможно успешное разрешение столь небывало сложной технической задачи. Стилуэлл сообщил отцу, что англичане возражают против постройки дороги, ссылаясь на всевозможные причины, начиная с малярии и кончая погодой. Но к тому времени на совещаниях в «Мена хауз» уже одержала верх американская точка зрения, и Стилуэлл спокойно и убедительно объяснил отцу, почему дорога должна быть построена.

В Каире англичане пытались добиться пересмотра принятого в Квебеке решения относительно военных материалов, предназначенных для китайско-бирманско-индийского театра; при этом они добивались, главным образом, не уменьшения поставок, а переадресования их в другие пункты. Стилуэлл изложил отцу свои соображения. Он настаивал на том, что утвержденные в Квебеке нормы можно пересмотреть только в сторону их повышения.

Стилуэллу не пришлось доказывать, что из китайцев можно сделать хороших солдат; в этом вопросе отец готов был полностью поддержать генерала. Отец поинтересовался, какие успехи достигнуты в обучении китайских войск. Стилуэлл ответил, что в составе действующей армии уже имеются две китайские дивизии, обученные американцами.

— Пока они дерутся хуже, чем им следовало бы, — добавил он. — И, по правде говоря, мне хотелось бы поскорее вернуться туда, чтобы помочь им пережить испытание первых боев. Я уверен, что их поведение — просто результат необстрелянности, но, к сожалению, англичане узнали, что произошло, когда эти дивизии впервые попали под огонь, и тотчас подняли шум.

Стилуэлл был уверен, что, в конечном счете, его оценка боеспособности китайцев подтвердится. Сейчас приятно сознавать, что, как это всегда бывает с такими прекрасными полководцами, он оказался прав.

Стилуэлл явно понравился отцу; он продержал генерала на диване рядом с собой целый час и выразил сочувствие по поводу трудностей, с которыми ему приходилось сталкиваться. Затем Стилуэлл ушел.

Позднее, когда я проводил отца в его комнату, и мы закурили перед сном, он опять заговорил о тернистом пути Стилуэлла. Отец рассказал мне, что англичане не согласны и с нашей стратегией на Тихом океане.

— Они не одобряют прыжков с острова на остров, — сказал он, — и совершенно не способны понять наш план использования Филиппин как базы для будущих операций против Японии. — Отец иронически улыбнулся. — Возможно, им не верится, что филиппинцы нас поддержат, поскольку сами они вряд ли могут рассчитывать на поддержку со стороны населения своих колоний. Во всяком случае, — продолжал он, — англичане считают, что мы должны отказаться от этих скачков и заняться только очищением Малайского полуострова, после чего мы смогли бы медленно двигаться дальше вдоль китайского побережья и создать там базу для будущих операций против Японии.

Через наших моряков до меня уже дошли слухи о предстоящих высадках на китайском побережье, и я сказал об этом отцу.

— Да, конечно, — ответил он, — это тоже входит в наши планы, но мы намечаем эти операции значительно севернее, англичане же считают их там практически неосуществимыми. Кроме того, картина, которую рисует наша разведка, сильно отличается от того, что видят англичане. Англичане считают, что побережье Китая наводнено японцами, мы же хорошо знаем, что значительная часть этого побережья находится в руках китайских партизан.