Книга Ветры земные. Книга 1. Сын заката - Оксана Демченко

– Ты уже успел ей присягнуть, поклясться честью или наделать иных долгов?

– Утром меня возведут в титул графа, – окончательно смутился Вион.

– Как полезна бессонница, – Ноттэ расслабился, вздохнул свободнее и лег в траву, закинув руку под голову. – Благословенны ветра, ты не натворил худшего. По неведению, не кипи, я понимаю. И я ничуть не препятствую, я не вооружен, как ты помнишь.

– Стану я убивать покойника, – Вион криво усмехнулся и попробовал пошутить.

– Малыш, мой уровень фехтования будет тебе доступен при усердной тренировке лет через сто, не ранее. Самое меньшее – сто лет и два круга, запомни. До того даже и не лезь в противники. Итак, Тагеза… Начнем с общего образования в отношении твоей будущей родины, милый граф.

Ноттэ приподнялся на локте, принял кубок с вином, принюхался, лизнул – и затем выпил, сочтя отравление маловероятным. Снова лег и начал рассказывать без лишних подробностей, что возникла Тагеза четыре сотни лет назад, когда с севера полуострова выбили иноверцев. С тех самых пор правители королевства, исходно именовавшегося куда скромнее – графством – рьяно исповедуют учение Башни и не жалеют золота на поддержку патора и прикорм его сэрвэдов. Именно защита Башни и высшего служителя – маджестика – вернее и надежнее всего ограждали Тагезу от алчных посягательств предков Изабеллы. Род Траста велик, стар и богат, он постепенно превращал полуостров в свои владения мечом и хитростью, вытесняя иноверцев-южан и алчно озираясь на северного соседа, иногда помогающего войском, а порой и бьющего в спину, если эмиры хорошо заплатят, если Башня отвернется и старательно не заметит… Так и сложилась нынешняя непростая «дружба» соседей: прямая неприязнь к Изабелле Атэррийской, близкой родственнице, заключившей брак вопреки воле и замыслу северных тетушек и дядюшек.

Чуть мягче отношения Тагезы с восточной ветвью рода Траста, поскольку северяне достаточно часто вступали в альянс с предками Бертрана Барсанского и почти никогда не воевали против своих юго-восточных косвенных соседей. Но теперь, когда две территории объединились, положение небольшого королевства сделалось особенно шатким. Угроза войны весома, но патор Паоло пока что целиком на стороне Тагезы, северное островное королевство готово помочь флотом и людьми – и не только оно. Добрейшая донья Фаби как раз теперь едет с севера, издалека: она навещала дворы королей вне полуострова, добиваясь их военной помощи.

– Ну и что? – возмущенно засопел Вион, подозревая нападки на покровительницу.

– Изабелла готова удавить эту ядовитую тварь, ведь тетушка Фаби десять лет назад пыталась отравить брата нашей королевы.

– Нет, клевета!

– Поскольку это как раз тот редкий случай, когда я позволил себя нанять, – усмехнулся Ноттэ, – я и есть клеветник… дыши, малыш. Привыкай к правде. Хоть такой, относительно достоверной, ведь абсолютной и вовсе не бывает. Я внял просьбе, поскольку Изабелла была убедительна, к тому же я пожалел мальчика. Он остался прикованным к постели, полуслепым. Прожил еще девять лет и скончался минувшей осенью. Я нашел исполнителя отравления. Доставил живым сюда, в столицу. Полагаю, умирал он долго. Точно знаю, что золото в оплату грязного дела тот человек получил в этом самом особняке. Может статься, в левом крыле, где теперь поселили тебя, нового ценного наемника тетушки Фаби.

– Я не наемник, – обозлился Вион. – Меня признают равным в правах с людьми. Понимаешь?

– О, ты собрался умереть в отведенный им срок? И веровать в проповеди патора, и даже жечь еретиков, наверное… Не хмурься, я шучу, но начал эту несмешную шутку ты сам. Граф? Малыш, есть закон веры. Мы, нэрриха, признаемся лишенными души, но неродственными абсолютному злу. Останешься в столице, посети университет, на факультете теологии тебе подробно изложат воззрения Башни с толкованием и обоснованием. Если коротко, мы не черти с рогами, а допустимые, но нежелательные средства исполнения плана для богоизбранных. Мы – нечто вроде эстока, удавки или бочки с порохом. Это всё – вещи, их и нас никто не объявит графами. Ясно? Вижу, не ясно… Тебя в Тагезе не могут признать равным людям, говорю без всяких шуток. Прямых причин две. У тебя, как уже сказано, нет души. И ты не способен основать династию, не имеешь родителей и не заведешь детей. Это, надеюсь, понятно: мы всего лишь нелепые полукровки, порождения душевной жажды танцующих и ответного порыва ветра… Нас выбрасывают в мир, внешне уподобив людям, но мы лишены многого, что делает их – людьми. Например, мы бездетны.

– Знаю, – уныло кивнул Вион. – Но донья Фаби намекала на законность усыновления.

– Она могла и поклясться на священной книге, не осквернив себя ложью, – Ноттэ искоса глянул на собеседника и понял: клялась. – Это не грех, обманывать бездушных. Твой титул – всего лишь мираж. Твои права ничтожны, ты наемник де Торра. Прими это, такова правда, она редко бывает простой и почти всегда горька на вкус.

– Изабелла, значит, светоч и безгрешная душа? – еще яростнее вспыхнул Вион.

– Не упрощай, она королева, этим многое сказано. Но я уважаю её. Она хищная, умная, весьма последовательная в делах и честная в расчетах. К тому же учти одно «но». Важнейшее, на мой взгляд: сейчас еще есть надежда сохранить в Эндэре относительно широкую свободу вероисповедания. Вряд ли тебе что-то говорит подобное словосочетание. Но, потратив время, ты разберешься. Если очень коротко: в Эндэре мы, нэрриха, имеем почти равные права с людьми. Мы даже владеем имуществом и без осложнений заключаем сделки. Обострение отношений с Тагезой и югом вынудит Изабеллу искать поддержки у Башни. Патор объявит вполне для меня очевидную цену.

– Как ты все – наперед, – удивился Вион уже без злости.

– Двести лет и три круга, – снова подмигнул Ноттэ. – Малыш, гораздо труднее в моем возрасте сохранить веру в людей и мир, нежели предсказать поведение первых и развитие второго. Итак, патор потребует власти, по сути равной королевской: каждый подданный Эндэры будет обязан веровать в постулаты Башни – или покинуть страну. Король уже обдумывает ответ и даже сделал некие шаги, позволяющие создать силу, способную противостоять ордену багряных. Ладно, пока это для тебя слишком сложно и не ко времени… Скажу лишь: я не хочу такого развития событий. Собственно, поэтому я еще на берегу и не занят иными делами, личными. Южане, ныне представляемые в Эндэре дикарями и еретиками, хранят в своих последних крепостях у кромки берега культуру, способную обогатить весь мир. На наших глазах она может погибнуть уже в ближайшие годы. Парадокс заключается в том, что юг за проливом не примет их, своих единоверцев… они не нужны никому. Дикость кочевых обычаев за проливом растворит в себе просвещенных и немногочисленных пришельцев, постепенно уничтожит знания, сохранив лишь отблеск их.

– Значит, патор – злодей, – угрюмо выдавил Вион. – Так я и думал.

– В мире людей нет чистого добра и окончательного зла, есть сплетение интересов, порождающее последствия, порой и даже чаще всего – неявные для людей. По моим представлениям, победа Башни приведет к расцвету Эндэры в ближайшие век-два. Но далее настанет упадок… Сила сконцентрируется севернее. И, что гораздо хуже, выработается привычка решать свои проблемы, создавая сложности для окружающих. Это, по мнению моего учителя, порочный путь, и я с ним согласен.