Книга Пойми и прости - Дж. П. Моннингер

— Мы говорили о том, чтобы поехать в Париж вместе.

— Мы много о чем говорили. Я не стану тебе врать, Джек. Я влюбилась в тебя. Я знаю, это банально, но с тобой у меня захватывает дыхание. Это правда. Не знаю, насколько хорошо мы подходим друг другу, но я хотела попробовать. Отношения с тобой не казались мне концом свободной жизни. Я видела лишь начало. Увлекательное начало. Я хочу продолжить путешествовать, Джек. Я хочу посетить Японию, Индонезию… Целый мир, правда. Да, я буду работать, и да, я должна буду тяжело работать в офисе, но я этому рада. Это часть моей жизни. И я решила, что ты тоже мог бы стать частью этой жизни. Так или иначе, я на это надеялась. Но если этому быть не суждено, то ладно. Мне больно, но я переживу. Я по-прежнему люблю все то, что мы пережили вместе.

— Мне просто нужно немного больше времени.

— Для чего? Звучит не очень убедительно. Или целесообразно. Это лишь увеличит пропасть между нами. Я не хочу ставить тебе ультиматум, но мне кажется, пришло время делать выбор. Как бы там ни было, для меня это очень важно. Я не могу просто закрыть на это глаза. Если бы мы встретились где-то в Штатах и продолжали встречаться, пустив все на самотек, было бы намного проще. Но судьба распорядилась иначе, верно? Мы встретились в поезде в Амстердам. Может быть, именно то, что мы провели столько времени вместе, путешествуя, сыграло роль. Может, это ускорило события без нашего ведома. Я не знаю. Я устала думать об этом, Джек. Я скоро поеду домой. Прежде чем я уеду, я хочу еще раз увидеть Париж. Я полюбила этот город еще до того, как побывала там. Но я не хочу ехать туда с тобой. Больше не хочу. Если ты хочешь полететь со мной… Я не хочу запомнить Париж как город, где я рассталась с возлюбленным. Помнишь, когда-то давно ты спросил, что меня привлекает в Хемингуэе, а я ответила, что его депрессивность? Что ж, мне нравится его печаль, но я не хочу везти ее с собой в Париж.

Он долго смотрел на меня молча. Затем, медленно сняв ботинки, он лег рядом, прильнув ко мне головой. Я повернулась к нему. Наши лица разделяли какие-то сантиметры.

— Я выбираю тебя, — прошептал он, прикоснувшись к моей щеке. — Честно. Я выбираю тебя. Ты подарила мне надежду, которую я так давно потерял. Ты примешь меня?

Я кивнула. Я ни на секунду не сомневалась в своих чувствах.

— Ты уверен? — спросила я. — Не обещай ничего, если на самом деле этого не хочешь. Зачем обсуждать это снова?

— Сначала мы поедем в Италию, а затем — в Париж. У нас есть немного времени, и я хочу посетить последнюю точку из дневника. Потом я поеду с тобой в Париж, а после — в Нью-Йорк. Я пока что не знаю всего, но знаю лишь, что хочу быть с тобой. Прости, что было так сложно. Я не хотел. Мне просто было страшно, Хезер. Может быть, это из-за того, что я пообещал себе больше ни на что не надеяться, а потом появилась ты.

— Ты тоже изменил меня, Джек. Ты заставил меня поставить под вопрос свои предположения и немного притормозить. Я многому научилась у тебя. Подумываю даже избавиться от своего «Смитсона».

— Не уверен, что мир готов встретить Хезер Малгрю без ее «Смитсона».

— Я теперь новая, свободная Хезер. Погоди — и увидишь.

— Мы с тобой встретимся посреди пути.

— Да, таков мой план.

Он сощурил глаза. Нежно поцеловав меня, он просто прислонился губами к моим.

— Наверное, ты голодна, — сказал он. — Ты совсем ничего не ела в ресторане.

— Да, голодна.

— Что если я скажу, что у меня в рюкзаке мороженое «Бен и Джерри»?

— Ты врешь.

Он кивнул, снова поцеловал меня, и немного позже мы уснули. Песчаные журавли больше не беспокоили меня, и шторм ушел на восток. Но что случилось, что все это значило, я не знала.

30

— Его зовут Джек Квиллер-Куч, я встретила его по пути в Амстердам… Да нет, он тебе понравится, мам. И папе.

Я говорила с ней в поезде по пути в Италию. Джек отправился в вагон-ресторан. На этот раз поезд был полупустым. Нам досталась роскошь в виде двух свободных лавочек напротив.

— Что значит «он вернется со мной»?

Если я правильно угадала, она попивала чай. Я знала, что она сидит на террасе, полной комнатных растений и герани, — это ее любимое место летом. Она любила герань.

Я заметила, как она пытается сохранить спокойствие. В ее голосе было недоверие к Джеку — ко всему, что собой представлял Джек, — но я знала, что она пытается быть понимающей и спокойной, и это лишь усугубляло ситуацию.

Я с ужасом ждала этого разговора. Если Джек поедет со мной, это значит, что ему придется остановиться у нас дома, хотя бы ненадолго, и я хотела обсудить это с мамой.

— В каком смысле? — спросила я лишь для того, чтобы выиграть время для раздумий.

— Ну, я не знаю, Хезер. Правда, не знаю. В смысле… Вы что, жениться собрались?

— Нет, мам. Все совсем не так.

— Но он приедет с тобой…

— Таков наш план.

Она молчала. Она была безоговорочным мастером молчания. С ней всегда было сложно. Пауза затянулась надолго, и я выпалила что попало, лишь бы заполнить тишину.

Я хотела дождаться ответа, но не смогла.

— Мы путешествовали вместе, — объяснила я. — В Германии, Польше и Швейцарии, мам. Теперь мы едем в Италию… Я тебе говорила. Естественно, мы важны друг другу. Мы пока что решаем, что это значит.

— Понятно.

— Вряд ли тебе понятно, — сказала я, слегка разозлившись. — Он потрясающий. Он очень привлекательный. Он вермонтец. Он рос на ферме, почти все детство.

Да, Мамазавр — гуру молчания.

— И я думаю, что влюблена в него, мам. Ты понимаешь? Думаю, я люблю его. Думаю, мы по-настоящему подходим друг другу… Как вы с папой.

Казалось, я вот-вот расплачусь.

Поезд продолжал стучать по рельсам. На горах и соснах за окном иногда виднелись бледные призраки снега и льда.

— Так значит, когда ты приедешь домой, он будет с тобой? — спросила мама.

— Да, мам. Джек будет со мной.

— Вы собираетесь жить вместе?

— Я не знаю. Мы еще не обсуждали всех деталей.

— Но если он приедет с тобой домой…

— Я понимаю, мам. Я знаю, о чем ты говоришь. Нам нужно разъяснить пару практических моментов. Я понимаю. Мы с этим разберемся. Мы продумаем наш план получше. Прости, что ошарашила тебя этой новостью. Это и для меня новость, поэтому у меня пока что нет всех ответов. Но я хотела, чтобы ты знала, что происходит.

— Я рада. Знаешь, можно было просто привезти сувенир. Не обязательно ехать в Европу, а возвращаться с мужчиной.

Я сделала глубокий вдох. Это была шутка. Наверное, она пошутила.

— Я хочу, чтобы ты порадовалась за меня, мам.