Книга Поцелуй василиска - Полина Флер

– Вы играете не по правилам, ваше величество, – тихо проговорил король. – Вы танцевали с кузеном на позапрошлом балу.

– Придворный этикет запрещает выбирать почетного гостя в течение двух балов подряд, ваше величество, – на одном дыхании выпалила королева. – В прошлый раз я танцевала с графом Краузе.

Максимилиан Четвертый полоснул по жене недобрым взглядом, Анна Луиза ответила таким же, и мне почудилось, будто я слышу звон скрещенных клинков. Потом Дитер приблизился и взял королеву за руку, произнеся дежурное:

– Для меня это большая честь.

– Конечно, мой мальчик, – снисходительно заулыбалась ее величество и махнула музыкантам рукой: – А теперь вальс, вальс!

Оркестр заиграл вновь. Король подхватил меня за талию, и мы заскользили по паркету. Максимилиан не сводил с меня взгляда, а я смотрела на Дитера, который кружил в объятиях королеву.

– Вы неплохо танцуете для девушки, которая на балу впервые, – заметил король.

– Меня учили танцевать в детстве, – рассеянно ответила я, подмечая, как изящно рука Анны Луизы обвивает шею генерала.

О чем они говорят? Я видела, как шевелятся губы королевы, как всегда, чуть растянутые в улыбке, а Дитер цедит слова сквозь зубы и хмурит брови. Кажется, он не рад этому танцу? Или это я ревную?

Ревную? Генерала? Я вздохнула и попыталась выровнять дыхание, считая шаги.

– А в юности прятали от посторонних глаз, – прицокнул языком Максимилиан. – Я сделаю выговор вашей опекунше, с ее стороны это преступление.

Я вспомнила выпученные глаза фрау Кёне, посеревшее лицо, и в какой-то момент стало ее жаль.

– Не нужно, ваше величество. Она достаточно наказана одиночеством. Может быть, однажды и ее черствое сердце растопит какой-нибудь вдовец, и оно смягчится.

– Вы благородны, герцогиня, – с нескрываемым восхищением проговорил король и крепче прижал к себе. – Меня недаром называют знатоком душ, я сразу распознал в вас доброе сердце, которое столь же велико, сколь ярка ваша красота! Но куда вы все время смотрите?

Вздрогнув, я отвела взгляд от танцующей пары и скользнула по улыбчивому лицу короля.

– Простите, ваше величество… Мой муж…

– Что с ним?

– Вы знаете о его силе, не так ли?

– Конечно, именно потому я и взял его на государственную службу.

Я вздохнула и облизала губы.

– Мне неспокойно оттого, что Дитер находится здесь, в бальной зале, в окружении стольких зеркал…

– Но герцогиня, – возразил король, – ведь это и наша безопасность тоже. Не думаете ли вы, моя утренняя звезда, что я позволил бы чудовищу беспрепятственно разгуливать по королевскому дворцу?

Чудовище? Так называть собственного кузена? Меня это покоробило, я попыталась отстраниться и немного сбилась с шага.

– Простите, ваше величество…

Король замедлил движение и сжал мою руку:

– Не извиняйтесь, прелестная фея. Я готов пожертвовать отдавленной ногой за возможность танцевать с вами.

Он тихо засмеялся, но я лишь вежливо улыбнулась и снова обернулась, но в разноцветье фраков и бальных платьев не заметила ни белого кителя Дитера, ни короны Анны Луизы.

– А как же ее величество, Анна Луиза? – с опаской осведомилась я.

Король сразу сдвинул густые русые брови:

– Что вы имеете в виду?

– Она вальсирует с моим мужем.

– На балу Майской Розы короли всегда танцуют с почетными гостями, моя прелесть, – сухо отозвался Максимилиан. – Дитер – друг нашей семьи. Я не могу отказать супруге, хотя и удивлен ее выбором.

Замешкавшись, я не заметила, как король из центра залы оттеснил меня к колоннам.

– Признаться, я всегда немного завидовал кузену, – тихо продолжил Максимилиан, ненавязчиво лаская пальцами мою талию. – Бастард, чудовище, опиумщик, а как разбирается в женщинах! А ведь я сам предложил ему «бледную моль баронессу Адлер-Кёне»… – Хмыкнув в ответ на мое изменившееся лицо, Максимилиан быстро добавил: – Нет-нет, не обижайтесь, моя лесная волшебница! Кто же знал, что вы такой свежий бутон. Ваше появление освежило этот бал, как дуновение океанского бриза.

Он остановился окончательно, все еще сжимая мою ладонь и с легкой улыбкой глядя сверху вниз своими ясными голубыми глазами. Сердце заколотилось от смятения, я обернулась, но танцующим не было дела до двух людей, скрывшихся за колонной.

– С того момента как я впервые увидел вас на охоте, я не могу думать ни о ком, кроме вас, – понизив тон, заговорил король, пожирая меня недвусмысленным раздевающим взглядом. – О мой бог! Эти ночи прошли для меня в душных терзаниях, я думал о вас и о кузене, проливая слезы в подушку, стоило представить, как он, а не я, целует вас. И скулил от бессилия, представляя, что вы уже стали каменной статуей, бессловесной и холодной к объятиям…

– Зачем же вы отдали меня генералу? – задыхаясь, спросила я.

Голова гудела, ноги подкашивались, и я напряглась, готовая вырваться из объятий короля в любой момент, но он держал крепко.

– О, сколько я кусал локти за свою ошибку! – наигранно воскликнул Максимилиан. – Прошу вас, прекраснейшая из женщин, хоть королю и не пристало просить, простите меня. И позвольте быть вашим другом…

– Другом? – нахмурилась я.

– Покровителем, моя дорогая. Покровителем и любовником.

Он склонился надо мной и коснулся полными губами моих губ. Я дернулась, уперлась ладонями в его грудь.

– Нет! – И замотала головой, повторяя: – Нет-нет-нет! А как же королева?

Король отстранился, глядя на меня с болью и непониманием.

– Монархи женятся по расчету, а не по любви, – брюзгливо возразил он. – Согласитесь стать моей фавориткой, Мэрион. Будьте моей если не душой, то телом, и я осыплю вас почетом и драгоценностями.

Он снова прикрыл глаза и потянулся губами. Мой кулон нагрелся и кольнул жаром, я изо всей силы оттолкнула короля. Максимилиан охнул от неожиданности, а я, выскользнув из его объятий, тут же отскочила на пару шагов.

– Простите, – пробормотала я. – Ваше величество, простите, но… я замужняя женщина… я не могу… И вообще! Куда подевался Дитер?

Подхватив юбки, я развернулась и бросилась вон.

Мне казалось, сзади раздаются торопливые шаги. Что делают разгневанные монархи с теми, кто поступает против их воли? Мое сердце колотилось, по вискам катился пот. Кулон горел и пульсировал, сверкая, как путеводная звезда, словно тянул за собой. Я выбежала из залы, хлопнув дверями, но, как оказалось, совсем не с той стороны, откуда вошла. Здесь не было ни накрытых столов, ни фонтанчика, зато по стенам тускло горели канделябры, и анфилада уходила в густой полумрак, куда не долетали ни музыка, ни смех гостей.