Книга Чехия. Биография Праги - Владо Риша

Гуляем в садах под Пражским Градом, потом идем к Карлову мосту, и я стою там с полчаса, любуясь Брунцвиком. Он пленил мое воображение еще в детстве, когда лет в девять или десять попались мне «Старинные чешские сказания» Ирасека; помню, как мальчишкой искал другие книги о Чехии, о ее героях и князьях, о гуситских войнах, но, увы, ничего найти не мог.

Переходим мост и направляемся к Вацлавской площади. Там Виктор меня покидает, а я, благополучно купив спички (помните эту курьезную историю?), решил отправиться в Национальный музей. Я уже вскользь упоминал о нем, когда рассказывал о своем первом визите в Прагу. Этот дворец в стиле неоренессанса был возведен в конце XIX века, в эпоху чешского национального Возрождения, и с самого начала предназначался для здания музея. Брожу по залам, разглядываю зоологические и минералогические коллекции, поднимаюсь под купол, туда, где находится Пантеон, — здесь стоят изваяния великих чехов, потом снова возвращаюсь вниз, в нумизматическую галерею, где выставлены редкие монеты и медали. В музее тихо, прохладно и безлюдно; после шумного Эрмитажа кажется, будто перебрался из центра города в дачный поселок. Я заметил, что Чехословакия вообще спокойная страна, шум и беспорядок здесь проистекают в основном от туристов.

Покидаю музей и чувствую, что пора перекусить. Конечно, не в роскошном ресторане и даже не в кабачке — жалко времени, не хочется уходить с улиц. Но нужды в этом нет — на Вацлавской площади есть киоски, где можно получить шпикачку с кисловатой горчицей и кусок хлеба. Стоит это удовольствие восемь крон, а пиво — пять. Поедая шпикачку, я думаю о том, что Чехословакия не только спокойная страна, но и на диво стабильная. Двадцать два года назад, когда я впервые был в Праге, шпикачка тоже стоила восемь крон, проезд в городском транспорте — одну крону, а коробок спичек — двадцать геллеров. Как было, так и осталось. В век перемен, не всегда ведущих к лучшему, такое постоянство радует. Особенно когда вопрос касается шпикачек.

Перекусив, отправляюсь бродить по Старому Городу. Ищу пивную, куда водили нас чешские ребята в шестьдесят седьмом. Ее название мне не запомнилось, но, очевидно, то был один из знаменитых кабачков — там подавали один определенный сорт пива в литровых кружках, наливая его прямо из бочек. Вход туда вроде был с улицы, а потом мы уселись во внутреннем дворике за большими деревянными столами. Рядом гуляла компания солидных немцев лет сорока с лишним; из-за них мне и запомнился этот кабачок — пива мы тогда выпили в скромной дозе, а вот на немцев смотрели во все глаза. Они затеяли соревнование: каждый выпивал кружку, потом на пустую ставилась полная и тоже выпивалась, на вторую пустую опять ставилась полная и так далее. Всю эту стеклянную башню полагалось держать за ручку самой нижней кружки, а пить — из верхней. Кульминацией оказалась шестая кружка, и тут возникла сложная проблема: нижнюю кружку пришлось держать у пояса, а наклонить всю стопку немцам мешали животы. Животы у них были основательные, настоящие «пивные», емкостью не меньше пятнадцати литров. Это я точно могу утверждать: седьмую кружку, установленную на самой верхотуре, не смог осилить никто, тогда ее выпили отдельно и начали соревнование по второму кругу.

Вот этот кабачок я и искал, надеясь, что снова увижу пивных немецких спортсменов. Но не нашел и, пробродив до темноты, отправился к себе в отель.

Конференция, на которую я прибыл, собиралась в Высоких Татрах, в арендованной по такому случаю гостинице. Так что на следующий день мы с Виктором сели в самолет местной авиалинии и добрались до Попрада, а оттуда — автобусом до местечка Стара Лесна. Я прочитал свои доклады на русском; народ собрался из Чехословакии, Польши и ГДР, так что меня понимали все, за исключением одного британца. Ну и ладно. Что такое Британия с точки зрения Чехии? «Окраина цивилизованного мира, о которой мы знаем так мало, почти ничего!» Если помните, именно так: «А far away country of which we know little», — пренебрежительно отозвался о Чехословакии Чемберлен, подписывая вместе с союзниками предательское Мюнхенское соглашение, предопределившее захват страны Гитлером. Чехи (и я вместе с ними!) никогда этих слов не забудут и не простят английского премьер-министра.

Виктор тоже трудился в поту и мыле, заключал новые контракты. В одной только Чехословакии имелись сотни приборов, рентгеновских спектрометров и дифрактометров, созданных нашим институтом. Виктор их обслуживал, ремонтировал, а в случае необходимости вызывал специалистов из Ленинграда. Другие зарубежные страны, от Болгарии до Финляндии, тоже с охотой приобретали нашу аппаратуру — она была надежной и более дешевой, чем продукция западных фирм. Сейчас бывший мой институт, увы, пребывает в полном забвении и таких приборов не выпускает.

Обратная дорога получилась у нас интересной. Из Попрада мы с Виктором вылетели в Братиславу, столицу Словакии, чудесный город, где, к сожалению, я провел только пять часов, затем самолетом добрались до Праги. Был вечер пятницы, и на следующий день, в субботу, магазин русской книги опять оказался закрыт, но это меня не расстроило: я уже отоварился в Братиславе, где книжная лавка ничем не хуже. Тогда мне казалось, что наши книги продаются лишь в Братиславе и Праге, столичных городах, которым положена такая роскошь. Позже, побывав в других городах, я выяснил, что и там есть магазины русской книги, и пасутся в них не только наши туристы, о чем уже рассказывал Владо. Многие чехи и словаки отлично знали русский язык, покупали и читали нашу литературу, но все же что-то и нам, приезжим, оставалось. Если вспомнить, какой книжный голод царил тогда в СССР, неудивительно, что у человека, попавшего в такую лавку, глаза разбегались и не знал он, бедняга, что хватать, фантастику, детективы или романы Пикуля, Ладлема, Хейли, Фейхтвангера. Признаюсь честно: я хватал всё. Но из последней своей поездки в Чехию, случившейся в 2010 году, я не привез ни одной книги. Теперь книги у нас не дефицит, дефицит — порядочные люди.

А в том далеком восемьдесят девятом году мне вновь улыбнулась удача: я еще раз посетил Чехословакию, и случилось это в ноябре. Можно сказать, это была целая полоса удач: все складывалось один к одному — и то, что меня послали в командировку, и то, что пришлась она на ноябрь, и то, что в Прагу мы с моим коллегой Юрием вылетели 11 ноября. Еще бы четыре-пять дней, и отменили бы нашу поездку, несмотря на контракт с комбинатом в Усти-над-Лабем, — в его научных лабораториях мы должны были поставить новый комплекс программного обеспечения. Однако судьба была на нашей стороне! И вот 11 ноября, в субботу, мы приземлились на пражском аэродроме, а в воскресенье Виктор Богданов повез нас на своей машине в Пльзень.

Это большой крюк, если ехать в Усти-над-Лабем, но в Пльзене у нас тоже были дела. Там, в НИИ концерна «Шкода», работал и работает по сию пору Ярослав Фиала, один из крупнейших чешских физиков, специалист в области рентгендифракционного анализа. Я познакомился с ним примерно в 1987 году, когда он приезжал в Ленинград на наше предприятие; с тех пор мы переписываемся и иногда встречаемся, но обсуждаем уже не научные вопросы: нас с Ярославом связывает дружба. В каком-то смысле этот прекрасный душевный человек стал для меня символом Чехии.

В Пльзене мы пробыли пару дней, затем перебрались к месту назначения, в Усти-над-Лабем. Это уютный городок у реки, окруженный лесистыми холмами; лежит он на северо-западе Чехии у границы с Германией, всего в каких-нибудь двадцати километрах. Главное предприятие в городе — химический комбинат, а при нем — лаборатории, целый научный институт, в котором ведутся разработки новых видов продукции. К нам прикрепили Милана Петрака, тогда еще молодого специалиста, очень серьезного юношу; от Фиалы я узнал, что со временем Милана избрали директором всего института. В Усти-над-Лабем мы провели десять дней: днем работали, а по вечерам гуляли по городу и окрестностям, иногда нас сопровождали Милан и его жена. Помню, что в выходные дни в городе было много немцев из ГДР и ФРГ, приезжавших за продуктами, которые в Чехословакии стоили тогда дешевле, чем в Германии. Усти-над-Лабем снабжался очень хорошо, даже лучше, чем Прага, и, конечно, был там превосходный книжный магазин.