Книга Сальватор. Том 2 - Александр Дюма

– Спасибо! – крикнул Сальватор, приготовившись продолжать преследование.

– Господин Сальватор! Господин Сальватор! – подбежала к нему молочница. – Погодите! Зачем она вам?

– Хочу ее догнать.

– И куда вы направляетесь?

– Прямо.

– Далеко вам бежать не придется.

– Вы знаете, куда она вошла? – спросил Сальватор.

– Да, – подтвердила торговка.

– Говорите скорее! Где она?

– Там же, куда ходит каждый день тайком от своего воздыхателя, – сказала молочница, указывая пальцем на дом под номерами 297 и 299, известный в квартале под названием Малый Бисетр.

– Вы уверены в том, что говорите?

– Да.

– Так вы ее знаете?

– Она покупает у меня молоко.

– А зачем она туда пошла?

– Не спрашивайте, господин Сальватор, я честная девушка.

– Значит, она ходит к кому-нибудь?

– Да, к полицейскому.

– И зовут его?..

– Жамбасье… Жюбасье…

– Жибасье! – вскричал Сальватор.

– Совершенно верно! – подтвердила молочница.

– Ну, это сама судьба! – пробормотал Сальватор. – Я как раз пытался выяснить, где он живет, а мадемуазель Фифина привела меня к нему. Ах, господин Жакаль! До чего же вы были правы, когда сказали: «Ищите женщину!» Спасибо, Маглона.

Ваша матушка здорова?

– Да, господин Сальватор, спасибо. Она очень вам признательна за то, что вы устроили ее в приют для престарелых.

– Ладно, ладно! – махнул рукой Сальватор.

И он направился в Малый Бисетр.

Надо было прожить какое-то время в квартале Сен-Жак и исследовать его во всех направлениях, чтобы не заблудиться в темном, зловонном, грязном, загаженном лабиринте, носившем тогда название Малого Бисетра. Он напоминал в некотором роде мрачные, сырые, расположенные один над другим подвалы Лилля.

Сальватор знал это место, так как не раз бывал там с филантропическими целями; поэтому ему нетрудно было пробираться по этому лабиринту.

Он зашел в левую часть дома и взлетел на шестой этаж, под самую крышу. В грязном коридоре было семь или восемь дверей.

Он стал прикладываться ухом к каждой из них и слушать.

Ничего не услышав, он собирался спуститься этажом ниже, как вдруг через разбитое еще в незапамятные времена окошко, выходившее на лестницу смежного дома, он увидел мадемуазель Фифину.

Он сбежал вниз, снова поднялся, но теперь уже по другой лестнице, ступая неслышно, так что мадемуазель Фифина, барабанившая в дверь со всевозраставшим нетерпением, не заметила его появления.

Продолжая стучать в дверь, она кричала:

– Да открывайте же, это я, Жиба, я!

Однако Жибасье не отворял, хотя ему, должно быть, нравилось, когда его звали на итальянский манер.

Вернувшись к себе в четыре часа утра, он, вероятно, еще находился под впечатлением вчерашнего происшествия, переживая свое счастливое избавление от опасности столь же неминуемой, сколько и неожиданной.

Вдруг в дверь постучали.

Но Жибасье решил, что это сон. Он был убежден: нет такого человека на свете, который любил бы его настолько горячо, чтобы навещать в столь ранний час. Жибасье решительно отвернулся к стене и попытался снова заснуть, не обращая внимания на шум и проговаривая:

– Стучите, стучите!

Однако мадемуазель Фифина судила иначе и потому продолжала барабанить еще сильнее, называя каторжника самыми нежными именами.

Неожиданно она почувствовала, как ей на плечо легла чья-то рука.

Она обернулась и увидела Сальватора.

Мгновенно оценив положение, она открыла было рот, чтобы позвать на помощь.

– Тихо, негодяйка, если не хочешь сейчас же отправиться в тюрьму! – прошипел Сальватор.

– В тюрьму? За что?

– Прежде всего, за воровство.

– Я не воровка, слышите? Я честная девушка! – взвыла распутница.

– Не только воровка, у которой при себе полмиллиона не принадлежащих ей денег, но и…

Он шепнул ей на ухо несколько слов.

Девица смертельно побледнела.

– Это не я! – запричитала она. – Я его не убивала! Это все любовница Костыля, Бебе-Рыжавка!

– Иначе говоря, ты держала лампу, пока она убивала его подставкой для дров. Впрочем, все эти подробности вы обсудите, когда окажетесь в одной камере. Теперь будешь кричать или мне крикнуть?

Девица издала стон.

– Пошевеливайся, я тороплюсь! – прибавил Сальватор.

Дрожа от ненависти, мадемуазель Фифина запустила руку под косынку на груди и достала из-за пазухи охапку банковских билетов.

Сальватор пересчитал их. Было всего шесть пачек.

– Хорошо! – похвалил он. – Еще четыре, и закончим этот разговор.

К счастью для Сальватора, а возможно и для нее самой, так как Сальватор был не из тех, кого можно было захватить врасплох, у мадемуазель Фифины не оказалось при себе никакого оружия.

– Ну-ну, давай-ка сюда четыре пачки! – повторил Сальватор.

Фифина скрипнула зубами, снова запустила руку за корсаж и вынула две пачки.

– Еще две! – приказал Сальватор.

Мошенница сунула руку и достала предпоследнюю пачку.

– Давай еще одну! – нетерпеливо топнув, сказал молодой человек.

– Это все! – возразила она.

– Всего было десять пачек, – заметил Сальватор. – Ну, давай поскорее последнюю, я спешу.

– Если и была десятая пачка, я, стало быть, обронила ее дорогой! – решительно отвечала мадемуазель Фифина.

– Мадемуазель Жозефина Дюмон! – произнес Сальватор. – Берегитесь! Вы играете с огнем.

Девица вздрогнула, услышав свое настоящее имя.

Она для виду снова пошарила за пазухой.

– Клянусь вам, больше у меня ничего нет! – вскричала она.

– Вы лжете! – заявил Сальватор.

– Да хоть обыщите меня! – неосторожно обмолвилась она.

– Я бы согласился скорее лишиться пятидесяти тысяч франков, чем прикасаться к такой змее, как ты, – отвечал молодой человек с выражением крайней брезгливости. – Ступай вперед, первый же жандарм тебя обыщет.

Он подтолкнул ее локтем к лестнице, словно не хотел прикасаться к ней рукой.

– Заберите свои деньги, и будьте вы прокляты! – прошипела она.

Выхватив последнюю пачку, она в бешенстве швырнула ее под ноги.