Книга Тринадцать гостей. Смерть белее снега - Джозеф Джефферсон Фарджон

– Пока нет, – сказал Кендалл, добавляя что-то к списку гостей. – Продолжайте.

– «Ушел примерно в 15.40. По пути столкнулся с миссис Блор и спросил ее про следующий лондонский поезд. Услышал про поезд в 17.56, вернулся за сумкой, уточнил время прибытия следующего поезда и ушел. Темнело. Его никто не видел. Только войдя с лампой, мисс Блор застала его уже у окна. Сумка, как раньше, лежала на стуле. Он не спускал с нее глаз. Что находилось внутри? Трижды спрашивал, когда придет следующий поезд, постоянно курил и смотрел на часы. Совсем рехнулся, по словам миссис Блор. В 17.10 пил чай, ел хлеб с маслом и пирог, совсем мало, потом приблизился к окну. На вопрос, заночует ли, ответил, что не знает. Когда хозяйка предложила отнести сумку к нему в номер, крикнул: «Не трогайте!» «Как будто ему на ногу наступили!» (миссис Блор). У хозяйки одышка, дыхание как дребезжание телефона. Вскоре миссис Блор услышала его смех и даже испугалась. Ушел, забрав сумку, в 17.35. До 17.56 расхаживал перед станцией. Продолжение в следующем блокноте». – Балтин поднял голову. – Читать дальше?

– Конечно! – ответил Кендалл.

– Там немного сбивчиво.

– Мне важно каждое слово.

Тон инспектора стал дружелюбнее, Балтину тоже полегчало, и он упрекнул себя за это. Вспомнил, что бывало гораздо хуже. Балтин любил быть хозяином положения, ему не нравилось ощущение, будто он маленький мальчик, вернувший себе расположение учителя.

Балтин пролистнул несколько страниц и добрался до эпизода на станции. Последний раз он читал это вслух у оврага. Закончив, вернулся к пропущенным страницам.

– «Не вернулся в гостиницу. Не заплатил по счету. Вместо него заплатил я сам, теперь миссис Блор моя с потрохами. Даже предупредила, что сардины протухли. Искал кого-нибудь, кто видел неизвестного, никого не нашел. Подался на ферму Брук. Боб Смит был безутешен: не обнаружил своего велосипеда, оставленного у калитки. Велосипед, принадлежавший сестре, он взял без разрешения. Описал его мне: старый «Геркулес», погнутое переднее крыло, на заднем фабричном знаке отсутствует болт. Я дал Бобу полкроны и обещал разыскать велосипед. Вопрос: неизвестный последовал за нашим такси пешком, увидел велосипед и воспользовался им? Расстояние? Мы приехали в Брэгли-Корт в четверть седьмого, через минуту после машины Эрншоу. Человек на велосипеде мог, поднажав, прикатить в полседьмого…»

– Примерно через двадцать минут я пришел в мастерскую! – перебил Пратт, слушавший так же внимательно, как инспектор. – И нашел свою картину изуродованной.

– Знаю, – кивнул Балтин. – Вот твой график. «Пратт оставил мастерскую незапертой в 16.35, показав портрет Роу. Отправился в мастерскую и встретил по пути Тейверли в 18.43. В 18.45 говорил у заднего выхода на лужайку с миссис Леверидж. В 18.50 вошел в мастерскую, увидел, что портрет испорчен. Ушел, заперев мастерскую, в 18.55. Следовательно, портрет испортили между 16.35 и 18.50. Если это сделал человек из гостиницы, то промежуток времени сужается до 18.30–18.50. В 18.56 Пратт с кем-то столкнулся перед мастерской. Вопрос: постоялец из гостиницы и первый убитый – один и тот же человек? Вопрос: кто испортил картину? Вопрос: это обязательно сделал запертый в мастерской? Вопрос: не неизвестный ли с лужайки испортил картину? Вероятно, постоялец из гостиницы – тело номер один? – был заперт в мастерской. Но зачем ему портить картину?»

Балтин замолчал и посмотрел на Пратта.

– У вас есть версия? – спросил Кендалл.

– Нет, – покачал головой Пратт. – Человека, обозначенного как «тело номер один», я никогда прежде не видел. Кстати, мы уже назвали его Z, а второго неизвестного – Х. Не вернуться ли к этим менее тягостным обозначениям?

– У вас есть догадки, зачем кому-либо могло понадобиться портить вашу картину? Я обратил внимание, что в «графике» мистера Балтина упомянуты Тейверли и миссис Леверидж.

– Сначала я подумал на Тейверли, – признался Пратт.

– Почему?

– По его мнению, портрет не льстит оригиналу. Он его терпеть не может.

– Тейверли сам это сказал?

– Некоторые вещи необязательно говорить.

– Вы повздорили с ним?

– С Тейверли не повздоришь. Он из тех несносных типов, кто подставляет другую щеку.

– Иных причин подозревать его у вас нет?

– Я нашел на земле перед мастерской окурок. Это марка его сигарет. Он угостил такой сигаретой миссис Леверидж перед моей беседой с ней в… Что там у тебя написано, Балтин? В 18.45.

– Насчет Тейверли… – произнес Балтин. – Он ни при чем. Я с ним говорил. Он утверждает, что шел в мастерскую взглянуть на картину, но, судя по звукам, там кто-то находился, и он не стал заходить. Решил, что там Пратт. Уходя, бросил окурок, затем увидел у задней двери миссис Леверидж, угостил ее сигаретой и отправился к себе, бриться. Очень достоверно, Тейверли не способен врать. Он достойно шествует по жизни, помоги ему Бог!

– Подождите, не убирайте свой хронометраж! – попросил Кендалл. – Тейверли останавливался, чтобы пообщаться с миссис Леверидж?

– Нет, только чтобы дать ей сигарету.

– Значит, он услышал шум в мастерской за три минуты до встречи Пратта с ним перед этой дверью в 18.43?

– Да.

– Из этого следует, мистер Балтин, что в 18.40 в мастерской кто-то был. Услышав приближение Тейверли, тот человек пригнулся. Правда, мы пока не имеем доказательств, что это он испортил картину и что это был Z или Х. Сплошные загадки!

– Вы их все решите! – заявил Пратт.

– При всем почтении к искусству, ваша картина для меня не на первом месте, – грубовато сказал инспектор. – Я лишь надеюсь, что она поможет мне в решении более важных вопросов. Что еще вы можете добавить к заметкам мистера Балтина?

– Ничего. Иначе, польщенный вашим комплиментом, я бы поторопился все вам выложить.

– Могу я попросить копию ваших записей, мистер Балтин?

– Хорошо, – кивнул тот.

– Благодарю вас. А теперь займемся комодом, если не возражаете.

Балтин встал и замер. Наступил ответственный момент. Нельзя было промахнуться.

– Я принес вам пользу, инспектор? – спросил он.

– Бесспорно.

– Если продолжу в том же духе, например изготовлю копию своих записей, то вы согласитесь отнести некий сбой, имевший место еще до вашего появления, на счет излишнего рвения?

– Я уже сказал, что не иду на сделки, – напомнил Кендалл.

– Тогда мне придется довериться вашей мудрости, а также пониманию силы прессы и ее особенностей. Прежде чем ехать на станцию, я кое-что нашел в маленьком пруду между мастерской и лесом. Я решил, что будет полезно на время утаить эту находку.

– Полезно для вашей газеты?

– Разумеется. Наравне с моими записями, которые намерен для вас воспроизвести. Я работаю на свою газету, она мне за это платит, миллионы людей читают и наслаждаются. Моя работа, уверен, поможет полиции, как и все, что я сделал с этой своей находкой. Теперь полиция пусть трудится сама. – И он шагнул к комоду.