Книга Зиновий Гердт - Матвей Гейзер

Сам Швейцер в одном из интервью заявляет: «Я хочу увидеть “Золотого теленка” в его первозданных пропорциях глазами его авторов…» При этом он то и дело отступал от «канонического» текста романа. Снова обратимся к статье Слухова: «Так где же началось отступление от балагана к драме? В том самом месте, где в ответ на шутку Шуры Балаганова Бендер хмыкает: “Он еще острит! Он — Ильф и Петров”. Возможно, именно здесь! Дело не в том, что этой фразы нет у сатириков. Ведь нет же у них сцены, в которой Остап небрежным жестом выдает за профсоюзную какую-то книжечку и получает пиво. Сцена эта оказалась типичной для Бендера, хотя, напомним, в романе в этой ситуации Остап удовлетворяется квасом».

Заметим, что после нововведений Швейцера киногерой еще больше отступил от текста Ильфа и Петрова, но это скорее улучшило фабулу фильма. «Это не обычная острота знакомого нам Бендера — веселого, но в общем-то недалекого “великого комбинатора”, который, не оглядываясь по сторонам, топает не в ногу со временем. В кино Остап — совместное детище Швейцера и Юрского — предстает вдруг фигурой, в которую хочется всмотреться пристальнее», — пишет Слухов.

«Принято считать, что содержание книги “Золотой теленок” преисполнено юмора, — продолжает журналист. — И все же, не всегда зрителям “до смеха”. Можно ли хохотать над тем, как Паниковского, взяв за руки и за ноги, сбрасывают с крыльца? Зрители, глядя на эту сцену, все же смеются. И это потому, что авторам фильма и, прежде всего, Михаилу Швейцеру удалось сохранить дух творения Ильфа и Петрова. Правда, Остап Бендер (еще бы, могли сыграть по-иному рафинированный Юрский! — М. Г.) кажется интеллигентней, чем в самом романе. И еще одна, на наш взгляд, находка Юрского-Бендера: он блистательно показал, что не деньги его интересуют, не богатство, а процесс добывания денег, требующий преодоления многих больших трудностей.

Конечно, Бендер не перестал быть авантюристом, жуликом, но создатели фильма наделили его остроумием, энергией, упорством достижения целей.

Юрскому удается сыграть Остапа Бендера, вызывающего даже симпатию зрителя. Во всяком случае, мечта героев фильма о “своем миллионе” кажется не только сбыточной, но, прежде всего, ненужной.

Так и хочется верить, что Остап Бендер найдет свое место в рядах истинных тружеников. Он непохож на “подпольного миллионера” Корейко — последний вызывает у зрителя антипатию (Корейко в фильме сыграл Евгений Евстигнеев. — М. Г.).

Роль Паниковского, созданная Гердтом, исполнена блестяще. Зритель смеется над ним. Дело не только в украденном гусе: драма, а скорее, трагедия в том пути, который выбрали для себя сыновья лейтенанта Шмидта. И зритель конечно же не догадывается, а утверждается в мысли, что нет будущего у паниковских, кореек, бендеров — тем более. И все же почему-то зрителям жаль Паниковского (Гердта)».

Конечно, Бендер-Юрский был главным героем фильма, но Швейцер, режиссер опытный и умный, не стал делать других героев всего лишь его «прилагательными». Каждый из них — личность со своей историей, своей особенной судьбой. В первую очередь это относится к Паниковскому. Создатели фильма, как и авторы книги, стремились показать, что его жизнь, как и жизнь «великого комбинатора», растрачена зря, на ложные цели. Неслучайно, начав линию Паниковского со сцены трагикомической, Швейцер заканчивает ее трагической сценой похорон «человека без паспорта», над гробом которого Бендер произносит краткую эпитафию: «Был ли покойный нравственным человеком? Нет, он не был нравственным человеком. Это был бывший слепой, самозванец и гусекрад. Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет общества. Но общество не хотело, чтобы он жил за его счет. А вынести этого противоречия во взглядах Михаил Самуэлевич не мог, потому что имел вспыльчивый характер. И поэтому он умер. Все!»

Вот что пишет о роли Гердта в «Золотом теленке» искусствовед А. Свободин в журнале «Искусство кино» (№ 11 за 1968 год): «Когда он бежит с гусем и жалко машет крыльями, сам как драная подбитая птица, — он мученик. Когда он делит деньги — лучшая его сцена, — он Гобсек. Когда он ссорится с Шурой, он просто неопрятный старик, год не бывший в бане, старик из одесского анекдота. А таким его видеть неприятно. Читать — это другое дело». Так проходит по долгому, как дорога, фильму этот грустный спутник Бендера, для которого тот даже после смерти не нашел хороших слов. За что, быть может, и поплатился крушением своих грандиозных планов:

«Он запрыгал по раздвигающимся льдинам, изо всех сил торопясь в страну, с которой так высокомерно прощался час тому назад. Туман поднимался важно и медлительно, открывая голую плавню.

Через десять минут на советский берег вышел странный человек без шапки и в одном сапоге. Ни к кому не обращаясь, он громко сказал:

— Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы».

Михаил Швейцер завершил свои размышления о фильме такими словами: «Ильф и Петров написали очень смешную и очень серьезную книгу… Картина получилась не очень смешная, скорее грустная. Что ж, повеселимся в другой раз».

И еще раз задумаемся над тем, что памятник Паниковскому, поставленный в Киеве, установлен не случайно — Гердт навсегда остался в памяти зрителей Паниковским, трагическим или комическим, но живым героем своего времени. Впрочем, сам Гердт сказал: «Роль Паниковского навсегда испортила мне актерскую судьбу. Я не комик!»

«Золотой теленок» открыл самый продуктивный период в актерской карьере Гердта. Если за десятилетие до «Теленка» он снялся в 12 фильмах, то за следующие десять лет — в 28. Кстати, в 1971 году актер еще раз обратился к творчеству Ильфа и Петрова, сыграв в фильме Виктора Титова «Ехали в трамвае Ильф и Петров» небольшую роль капитана Мазуччо. Фильм, снятый по ранним фельетонам писателей-соавторов, получился не слишком удачным и успеха не имел.

Гораздо более значимым для Гердта было то, что в том же году он участвовал в озвучивании «Короля Лира» Г. Козинцева. Тогда же известный режиссер-сказочник Надежда Кошеверова пригласила его в фильм «Тень», который снимался на «Ленфильме» по сказке Евгения Шварца. Несмотря на занятость, Гердт не мог отказаться, так как высоко ценил творчество Шварца. К тому же в фильме собрался блестящий актерский ансамбль: Олег Даль (сыгравший роли ученого Христиана-Теодора и его тени), Людмила Гурченко (Юлия Джули), Анастасия Вертинская (принцесса Луиза), Марина Неелова (Аннунциата), Владимир Этуш (Пьетро), Андрей Миронов (Цезарь Борджиа). Зиновий Гердт сыграл одну из немногих в своей актерской карьере отрицательную роль — министра финансов. Фильм прошел на ура: в этой сатирической притче легко было углядеть черты Советского Союза начала 1970-х годов, уже проваливавшегося в «застой».

После «Тени» Зиновий Ефимович сыграл небольшие роли в фильмах В. Шукшина «Печки-лавочки» и Д. Храбровицкого «Укрощение огня», а потом, в 1974 году, исполнил роль дедушки Давида в фильме Ролана Быкова «Автомобиль, скрипка и собака Клякса». Как-то на съемках этого фильма в Паланге Зиновий Гердт пригласил молодую практикантку Аллу Сурикову в ресторан. Пришли, а их не пускают — Гердт в своем кожаном пиджаке не вписывался в понятия швейцара о приличной одежде. Зиновий Ефимович заметил: «В Лондоне пускали, в Париже пускали, даже в Буэнос-Айресе пускали. Почему у вас не пускают?» Против Буэнос-Айреса возразить было нечего. Зато потом два часа Гердт со своей спутницей сидели за пустым столиком и официант делал вид, что их не замечает. Наконец снизошел: «Что вы хотите?» Гердт ему ответил: «Спасибо вам большое, что вы не ударили меня, не послали на три буквы, не откусили ухо. За это я вам чрезвычайно благодарен!»