Книга Гвардия советского футбола - Олег Лыткин

В 1975 году Всеволода Михайловича пригласили в Казахстан — вытаскивать из первой лиги алма-атинский «Кайрат». Тут-то и состоялся единственный поединок в футбольном формате двух соперников — Всеволода Боброва и Анатолия Тарасова. Анатолий Владимирович в тот год тренировал ЦСКА. Без особого, надо сказать, успеха. Но кубковый матч против бобровского «Кайрата» оказался лучшим для тарасовского ЦСКА — убедительная победа 3:0. С задачей вывести алма-атинский клуб в высшую лигу с ходу Всеволод Михайлович не справился. И вернулся в Москву.

Боброва и Тарасова иногда представляют антагонистами, чуть ли не врагами. Дескать, Тарасов невзлюбил Боброва еще со времен той самой авиакатастрофы, в которой погиб младший брат Анатолия Владимировича Юрий. Будто Тарасов болезненно переживал проигрыши армейцев «Спартаку», а после того, как сборную СССР повез в Канаду не он, а Всеволод Михайлович, и вовсе слышать не мог о Боброве. Ничего подобного. Соперничество было, но о вражде двух великих не могло быть и речи. Как вспоминала Елена Николаевна Боброва, Всеволод Михайлович и Анатолий Владимирович частенько гуляли во дворе с детьми — а надо сказать, что жили они в одном дворе, — и спокойно общались.

В 1977 году футбольный ЦСКА крайне слабо начал чемпионат СССР. После проигрыша московским динамовцам был отправлен в отставку главный тренер Алексей Мамыкин. (Владимир Высоцкий использовал этот факт в известной песне про слухи.) И кого же позвать выручать армейцев? В Министерстве обороны вспомнили про Боброва.

И вот в мае 1977-го, ровно через десять лет после своего первого назначения, Всеволод Михайлович снова возглавил ЦСКА.

Бобров застал команду в плачевном состоянии. Проблемы с дисциплиной, кто-то не мог играть, кто-то не хотел. К тому же армейцы баловались договорными играми, и в сезоне 1977 года приходилось возвращать долги за предыдущий сезон 1976-го.

Первую победу ЦСКА праздновал только в десятом туре, а вторую — в семнадцатом (!). Эта встреча на стадионе «Раздан» должна была завершиться вничью, об этом знал весь Ереван, но армейцы, благодаря лидерам команды — Астаповскому, Чеснокову, Копейкину и тренеру Боброву, решили больше не участвовать в «договорняках». После победы 3:2 из Еревана пришлось спасаться бегством. Но эта победа (а за весь чемпионат набралось лишь пять выигрышей) очень пригодилась на финише. Ибо ЦСКА провел худший (на то время) сезон в послевоенной истории и занял только 14-е место.

В межсезонье команда укрепилась. ЦСКА стартовал матчами в Алма-Ате и Ташкенте, откуда вернулся без очков. Но постепенно армейцы разыгрались. Первый круг закончили на втором месте. Конечно, случались и незапланированные потери, порой просто не везло. Так, например, в домашней игре с киевлянами Беленков и Петросянц не забили пенальти, и москвичи уступили, имея заметное преимущество. Команда финишировала шестой. Но по сравнению с предшествующими сезонами этот результат выглядел ощутимым прогрессом. В Кубке сошли на стадии одной восьмой, уступив в равной борьбе землякам-динамовцам.

Однако по окончании сезона Боброва сняли… Снова обратимся к биографу и другу Всеволода Михайловича Владимиру Пахомову:

«За шестое место ЦСКА в чемпионате СССР 1978 года новый глава спорткомитета Министерства обороны Николай Шашков, адмирал, командир атомной подводной лодки „К-172“, человек, невероятно далекий от спорта, беспардонно, без соответствующей беседы, без консультаций со специалистами, отставляет Боброва от футбольной команды и переводит на место тренера детско-юношеской школы ЦСКА. Его, который никогда не тренировал детей.

Тогда Бобров чуть ли не первый раз в жизни решает использовать свое имя для решения личных проблем, а не проблем своих многочисленных друзей и партнеров по различным командам. Он звонит по прямому номеру министру обороны маршалу Дмитрию Федоровичу Устинову, называет воинское звание, фамилию. Устинов, естественно, знает о Боброве, но сам признается, что он далек от спорта, а всё с ним связанное курирует его заместитель Соколов, уехавший в отпуск в Карловы Вары. Бобров так и не решается рассказать о некомпетентности Шашкова, и разговор принимает формально-доброжелательный характер. Все, кому Всеволод рассказывал об этом разговоре, говорили в один голос, что стоило ему напомнить министру о том, как тот постигал азы рабочего мастерства у отца Боброва, который называл его просто Митей, тот выполнил бы любую его просьбу. Однако „бить на лирику“ Бобров не решился или счел это неэтичным».

После этого издевательского назначения Всеволод Михайлович не прожил и года. Он скончался 1 июля 1979 года в Москве в неполные 57 лет. По сию пору большинство наших заслуженных мастеров спорта уверены: равных Боброву в спортивной истории страны — нет. Это был уникум, самородок, талант от Бога. В футболе и хоккее — везде он был абсолютно первым. И сумел реализовать себя полностью и как игрок, и как тренер в этих двух самых любимых на Руси видах спорта.

НИКИТА СИМОНЯН

Никита Павлович Симонян — пример беззаветного служения футболу. Он был замечательным нападающим, стал прекрасным тренером. Несмотря на свой преклонный возраст, Никита Павлович продолжает трудиться в Российском футбольном союзе на должности первого вице-президента. И сухие слова — «чиновник и функционер» никак не вяжутся с образом этого очень обаятельного и энергичного человека. Симонян всегда активен, бодр, и кажется, что время не властно над ним. Он всегда остается молодым.

Сухуми

Никита Симонян родился 12 октября 1926 года в городе Армавир, что в Краснодарском крае. «Мой день рождения несложно запомнить — 12 октября Колумб открыл Америку», — любит шутить Никита Павлович. Родители будущего футболиста — Погос Мкртычевич и Варсеник Акоповна были беженцами из Турции. В 1915 году они перебрались в Россию, спасаясь от геноцида армян.

Старший сын Погоса Симоняна при рождении получил имя Мкртыч, что по-армянски значит «креститель». В честь дедушки. Никитой Симонян стал уже в Сухуми, куда многочисленное семейство (туда входили и родственники по линии матери) переехало в 1930 году. Столица Советской Абхазии была городом интернациональным, и для многих ребят имя с пятью согласными было слишком тяжелым. Переделали в «Микишку», потом в «Микиту», а там и до Никиты недалеко. «Микишка, бей! Микишка, давай!» — кричали друзья во время дворовых футбольных баталий.

Погос Мкртычевич, которого соседи переименовали в Павла Никитича, увлечения сына футболом не разделял. Более того, частенько ругал Никиту за разбитую обувь, которую тут же и чинил. Отец будущего нападающего был сапожником и, возможно, хотел, чтобы и сын продолжил его ремесло, очень уважаемое в ту пору. Но Никита выбрал иной путь. Уже позже, став знаменитым футболистом, он привез отца на матч сборной СССР. Наши футболисты выиграли 2:0, и оба мяча забил Симонян. Павла Никитича поразило, как совершенно незнакомые люди здороваются с ним, восхищенно говорят: «Это отец Никиты Симоняна». Пожилой человек был растроган. «Сына моего, оказывается, очень уважают в Москве», — говорил он, вернувшись домой.

Никита мог стать и музыкантом. Незадолго до начала Великой Отечественной войны он записался в духовой оркестр. Учитель пения, дядя Карлуша, добрый пожилой человек, разглядел у мальчика немалые способности к игре на трубе. Школьный оркестр выступал на первомайских демонстрациях, участвовал в торжественных мероприятиях и похоронах. Юные музыканты зарабатывали копеечку, а сам организатор кружка не препятствовал подобной подработке. Однако после смерти дяди Карлуши оркестр прекратил свое существование.