Книга Андрей Тарковский. Жизнь на кресте - Людмила Бояджиева

Молодоженам — Ольге и Сергею — отдали маленькую комнату. В большой в те дни, когда не было Андрея, проживали Анна Семеновна, Тося, Алеша и Лялька. Когда появлялся маэстро, ему и Ларисе готовилась постель на кухне под столом.

Появлялся он неожиданно, после очередного «водоворота чувств», и Лариса, то мирным путем, то с помощью оглушительного, приправленного полновесной истерикой скандала, пыталась выяснить места его пребывания, имена соперниц. Иногда, сильно набравшись, Казанова звонил откуда-то Ларисе с просьбой его забрать. Она забирала, устраивала мощную головомойку, великодушно прощала и снова нежно опекала, так как была убеждена: игра стоит свеч.

Один из идиллических эпизодов пребывания маэстро в семье описан Ольгой Сурковой.

Поздний вечер, большое семейство постепенно укладывалось спать. Андрей принял ванну, облачился в полосатый махровый халат, из-под которого выглядывали худые, жилистые ноги. На голове, удерживая непослушные мокрые волосы, пристроен носовой платок с завязанными на углах узелками. Под платком резко очерченное и по-детски беспомощное лицо с постриженными, но все равно топорщившимися усиками. В образе «разорившегося аристократа» Андрей по-турецки усаживался на устроенной на кухонном полу постели и царственным жестом предлагал Ольге и Сергею присесть рядом. После этого он открывал томик Пушкина, Тютчева, Пастернака, а чаще читал стихи отца — так начинались ночные посиделки.

Мирные вечера чередовались с дикими скандалами и торжественными выходами в свет — Андрей выводил Ларису в Дом кино или ЦДЛ. Анна Семеновна шила ему потрясающие «импортные» костюмы с широченными плечами и расклешенными брюками. Андрей выглядел элегантным юношей на фоне своей спутницы, выступавшей в полном боевом вооружении — с килограммами косметики, тяжелыми от туши ресницами, в модном (тоже сшитом мамой) платье и непременно в шляпе (этот аксессуар она очень любила). Они совершенно не подходили друг другу, как персонажи разных картинок, во всяком случае Лариса выглядела вульгарнее, крупнее и старше своего спутника. Рядом с ней виделся провинциальный генерал, а не экстравагантный столичный интеллектуал.

Терпение Ларисы по поводу измен Андрея не было бесконечным — она с упоением бросилась в романы, о которых Андрей не догадывался. Порой казалось, что ему, в сущности, была безразлична и даже неприятна эта вульгарная женщина. Но что-то привязывало его к фонтанирующей энергией Ларисе. Не в малой степени — ее практицизм, умение устроиться в любой ситуации, опекать его. Инфантильный и совершенно беспомощный, Тарковский был из той категории людей, которые могут умереть от голода рядом с полным холодильником. Лариса устраивала быт, и было понятно, что тесная квартирка на Звездном бульваре — далеко не ее идеал, а лишь переходный период, с которым приходится мириться. Главная ставка на полное довольства будущее — конечно же, на Андрея.

Старания Ларисы увенчались успехом — в конце 1969 года она объявила, что беременна и врач запрещает делать аборт. Андрей понял, что надо принимать решение.

К тому времени отношения с Ирмой еще более осложнились. Причиной тому были не столько загулы и двойная жизнь Андрея, сколько обострившиеся внутренние противоречия. Андрей все настойчивее уговаривал Ирму забыть о режиссуре, считая, что это сугубо мужское дело. Ирма стала сниматься, хотя профессия актрисы ее никогда не привлекала. Уже после «Рублева» она сыграла главную роль в фильме «Доктор Вера» по повести Бориса Полевого. Но все больше злилась на Андрея за оставленную режиссуру. Спорить же с ним в этой сфере было невозможно — Ирма ощущала себя полной бездарностью. Она часто размышляла о себе и Марии Ивановне, сравнивая их судьбы. Мария Ивановна рассказывала невестке, что в какой-то момент одаренность мужа подорвала ее уверенность в себе. Ей казалось, что она рядом с ним не так талантлива, и она решила посвятить себя детям. Для Ирмы подобный путь был неприемлем. Она уезжала на съемки, Андрей тоже много времени проводил в экспедициях, и стало очевидно, что брак трещит по швам. Однако процесс гибели семьи был тяжелым и долгим — ведь они все еще оставались друзьями и восьмилетний Арсений тянулся к отцу. Но тот не имел ни малейшего представления о том, как нужно общаться с детьми. Андрей философствовал, делился с сыном своими мыслями о самых сложных материях, не делая скидку на возраст. Мальчик серьезно слушал, польщенный взрослым тоном и вниманием отца.

Официальный развод состоялся в 1970 году. Ирма устроилась на киностудию им. Горького, где в то время работал Вася Шукшин — ее хороший друг. И стала снимать детские фильмы — радостные и светлые, как когда-то мечтала. А в августе 1970 года у Ларисы родился сын, названный в честь отца Андреем. Брак они заключили лишь в следующем году.

Суркову, отцу Ольги, пришлось уйти с поста директора Госкино на должность главного редактора журнала «Искусство кино» — так он заплатил за свою попытку защитить «Рублева». Ольга вскоре развелась с Сергеем, и в их отношениях с Тарковскими наступил период охлаждения.

8

Итак, в семействе появился малыш — стало совсем тесно.

Ларисе с матерью принадлежали еще две комнаты с соседкой в Орлово-Давыдковском переулке. После смерти старушки-соседки эта квартира в старом, 1930-х годов, пятиэтажном доме целиком перешла к Ларисе. Правда, Анне Семеновне, Ляльке и маленькому Андрюше пришлось тесниться в дальней маленькой комнате. Зато Андрей теперь имел собственный кабинет, в котором лишь широкая тахта являлась элементом супружеской спальни. Зато в столовой с сервантом и прямоугольным обеденным столом, который Лариса в дни «приемов» уставляла яствами, теперь можно было часто устраивать любимые хозяйкой «праздники».

В новых апартаментах Андрей выглядел случайно зашедшим гостем, виноватым и неловким. Время от времени он увязал в каких-то романах, иногда довольно серьезных. Так он едва не женился на некой учительнице Даше, живущей в Ленинграде. Ларисе пришлось вылить ушаты грязи на незнакомую женщину, чтобы вырвать у нее мужа. Она даже потребовала выкинуть на ее глазах в Москва-реку обручальное кольцо, которое Андрей приготовил для Даши.

Безработному Тарковскому приходилось туго, он рвался снимать, писал заявку за заявкой на разные фильмы и получал очередной отказ.

В период обдумывания заявки на фильм «Солярис» Андрей зачитывался фантастикой и книгами по оккультизму. Лариса, почувствовавшая, что внушаемый муж начинает верить в пришельцев, магию, заклятья, ворожбу, стала активно внедрять в его сознание мысль о собственных колдовских чарах. С полным правдоподобием она рассказывала всем, как в раннем детстве ее похитили из колясочки на балконе странные люди в скафандрах, и с тех пор она ощущает в себе возможности влиять на окружающих одной лишь силой мысли, часто вопреки собственному желанию.

Для Андрея, наблюдавшего частые превращения жены из ангела в дьяволицу, не составляло труда поверить в то, что он имеет дело с ведьмой. Сценарий назывался поначалу «Ведьма», впоследствии получил название «Жертвоприношение». Там была ведьма, помогающая исцелить душу героя, и в эту — домашнюю, он временами верил, как в добрую фею. Но чаще побаивался.

— Милый, — Лариса вошла в кабинет Андрея, обняла его, сидящего за столом в кресле, за шею. Он непроизвольно отстранился. Лариса присела на край стола. — Мне не хотелось вам многого рассказывать. Подумаете еще — бредни глупой бабы. Но сейчас, — она посмотрела на книгу, которую он читал (это был сборник сочинений Станислава Лема), — когда вы продвинулись по пути осознания сложности мироздания (она утром прочла предисловие к книге и знала много нужных слов), мне хотелось бы кое-что рассказать вам. Сядемте на тахту? У вас найдется закурить?