Книга Под знаком Дарго - Николай Степанов

— Полезное заклинание. У меня одно время была пара знакомых, которых ужасно хотелось отправить именно по этому адресу.

— Они тоже были правителями? — с любопытством спросила Сонька.

— Нет, но считали себя таковыми.

К вечеру мы подъехали к полузасохшему дереву, стоящему на самой границе Черных болот. Отец Антокса не советовал идти ночью во владения матери Эла, поэтому здесь мы и расположились на ночлег. Огромный клен действительно высох наполовину. Восточная его часть весело шелестела листвой от сильного ветра, а противоположная уныло чернела мертвыми ветками. Стоило последнему лучу солнца скрыться за горизонтом, как порывы ветра прекратились, остановив перешептывание зеленой кроны приютившего нас исполина. В наступившей тишине стали отчетливо слышны протяжные вздохи и прерывистое уханье, доносившиеся с запада.

— Ты здесь почти местный, — обратился я к нашему колдуну, — не подскажешь, что могут означать эти звуки?

— Не издевайся. Последний раз я был здесь шестнадцать лет назад, когда мне не исполнилось и года, а позже моя нога в этих краях не ступала.

Мы оба, не сговариваясь, посмотрели на принцессу, но она лишь пожала плечами:

— Жители Черных болот, наверное, редко видят сны. Мне не удалось подсмотреть ни одного.

— Значит, завтра идем строго на запад. Между нашим теперешним местоположением и Заповедником пролегает территория, обозначенная на карте как Мокрое место. Дорог и тропинок не указано, видимо, либо составитель являлся нечастым гостем болотного царства, либо дорог тут нет вообще.

— Может, обойдем это Мокрое место? Уж больно название непривлекательное, — предложила Сонька.

— Могу предложить еще два варианта. С севера обозначены Бездонные топи, а с юга можем пройти по Жидкой грязи.

— А чего-нибудь наподобие Солнечной поляны или Соловьиной рощи там нет?

— К сожалению, полянами тут и не пахнет. Есть еще Гнилая трясина, Скользкие мели и Старое озеро, но это с западной стороны владений Квазиры.

Я свернул карту и положил в вещевой мешок. Благодаря стараниям семьи Антокса, у каждого из нас теперь имелся такой. Мешок был сшит из водонепроницаемого материала, снабжен широкими лямками как рюкзак и удобно размещался на спине, оставляя руки свободными.

— Если ни у кого нет других предложений, давайте спать, — произнесла Сонька, сладко зевая.

Возражений не последовало, и все дружно улеглись под деревом, беспечно позабыв о ночном дежурстве. Я немного поборолся с превосходящими силами Морфея, прислушиваясь к ночным звукам, а затем с мыслью «будь что будет» сдался на милость победителя.

Утром, отпустив на волю своих скакунов, мы пешком устремились в глубь неизведанной территории. В болотистой местности лошадки могли задержать наше продвижение. Конь кочевого племени, почуяв свободу, уверенно направился в обратный путь, за ним двинулись и скакуны рослов. Дух гнилой воды пугал животных, и они решили убраться отсюда как можно дальше.

Вода обозначилась в наших следах буквально с первых шагов, но почва, покрытая тончайшим слоем низкорослой травы, не уходила из-под ног. Обвязанные на всякий случай одной веревкой, мы шли друг за другом на расстоянии пяти шагов, оставляя позади себя тропинку из отпечатков обуви, заполненных грязной жидкостью.

Нам сразу стало ясно, что местность полностью соответствовала своему названию. Особенно наглядно это продемонстрировал неудавшийся привал. Стоило чуть остановиться на бескрайних просторах зеленого моря, как начиналось медленное погружение, которое грозило захлестнуть тебя с головой. И тогда в память о зазевавшемся на несколько минут путнике действительно оставалось только мокрое место. Такая перспектива никого из нас не устраивала, поэтому отдых решили отложить до лучших времен, ускоряя шаг в строго заданном направлении.

Вскоре начали попадаться небольшие участки выступающей поверхности с более высокой растительностью и твердой почвой. Когда мы наткнулись на небольшой островок с растущими на нем деревьями, решили устроить отложенный привал, тем более что поднимающийся туман затруднял ориентировку на местности. Ухающие звуки доносились теперь, казалось, отовсюду.

Дрова на островке нашлись без труда, и вскоре языки пламени, радостно потрескивая, поглощали сухую древесину.

— Неужели здесь кто-то может жить? — отмахиваясь от надоедливых комаров, спросил Эл.

— Если есть насекомые, значит, должны быть и те, чью кровь они пьют, а также герои, поедающие самих кровососов, — высказал я предположения.

— Кроме двух змей в болоте и нескольких ширококрылых пернатых в небе я никого не заметил, — поделился наблюдениями наш колдун.

— А я видела лягушку, — радостно сообщила Сонька.

— Странно, лягушки есть, а кваканья не слышно. Может, у них обет молчания? — размышлял я. — Честно говоря, эта ухающая тишина нагоняет зеленую тоску.

Шнырик не стал делиться с нами своими наблюдениями о местной фауне. Все время путешествия по этой мокроте он, бывший обитатель пустыни, старался забиться как можно дальше в свое надежное убежище. Что ж, я вполне его понимал и сам с удовольствием забрался бы в такое удобное место.

Когда туман уплотнился настолько, что в десяти шагах не стало видно стволов деревьев, включился жабий хор. Трели земноводных раздавались со всех сторон. Откуда их столько набралось? По пути нам практически никто не встречался, а тут… Насекомые как-то разом исчезли. Либо они испугались своих исконных врагов, либо, наоборот, полетели на роковую встречу, очарованные голосом исполнителей.

После легкого обеда Эл уговорил принцессу провести очередные занятия по магии, а я решил воспользоваться предоставленной паузой и немного подремать.

— Если туман рассеется — разбудите меня, а если нет, то раньше ужина не поднимайте. Сейчас вы караулите стоянку, ночью — моя очередь. Только, чур, водой не обливать и в нос хвостами не тыкать.

Проснувшись от колющей боли в боку, я понял, что причиной являлся совсем не аппендицит. Пять человечков с крупными головами и чрезвычайно худыми телами нацелили свои копья мне в грудь, а самый головастый из них проверял своим оружием прочность моего плаща или пытался заниматься иглоукалыванием. Еще не окончательно придя в себя после дневной дремоты, я недовольно пробурчал:

— Кто такие? Как посмели меня потревожить?

Сказал и сам удивился собственной речи. Опять это булькающее наречие. Взгляд упал на старушкино колечко, переливающееся бирюзовыми оттенками, и остатки сна сразу улетучились. Снова какая-то нечисть пожаловала. Головастики также были несколько озадачены моими словами, но после паузы специалист по прокалыванию чужих костюмов произнес:

— Каким ветром в наше болото занесло уважаемого догура?

Ладно, пусть будет догур, наверное, большая шишка у этих существ, если они сразу убрали копья, а в огромных глазах появился проблеск уважения.