Книга Бизнес-приключения. 12 классических историй Уолл-стрит - Джон Брукс

Ламонт, воспитанный в традициях Уолл-стрит, а не Техаса и имевший больший опыт в делах такого рода, выполнил задачу с изящной, почти томной неторопливостью. Он не покинул зал заседаний по окончании пресс-конференции, а пробыл там примерно 20 минут, ничего не предпринимая. «Я походил по залу… послушал, о чем говорят люди, даже похлопал кого-то по спине», — вспоминал он позже. Потом Ламонт прошел в расположенный рядом с залом кабинет и позвонил своему коллеге и другу по банку Моргана Лонгстриту Хинтону, исполнительному вице-президенту банка и главе отдела доверительного управления. Несколько раньше, на той же неделе, Хинтон спросил Ламонта, не может ли он как один из директоров Texas Gulf пролить свет на просочившиеся в прессу слухи об открытии богатого рудного месторождения. Ламонт ответил, что не может. Теперь он сказал Хинтону: «Есть новость, которая уже появилась или скоро появится на ленте биржевых новостей. Это касается компании Texas Gulf Sulfur». «Хорошая новость?» — спросил Хинтон, и Ламонт ответил то ли «довольно хорошая», то ли «очень хорошая» (ни один из них не помнил точной формулировки, но это не имеет никакого значения, ибо на их языке «довольно хорошая» означает «очень хорошая»). Как бы то ни было, Хинтон не последовал совету посмотреть на тиккер Доу-Джонса, хотя телетайп работал в 30 м от его кабинета. Вместо этого Хинтон немедленно позвонил в торговый отдел банка и спросил о рыночных котировках акций Texas Gulf. Получив нужные сведения, он распорядился купить 3000 акций на счет госпиталя Нассау, казначеем которого являлся. С момента, когда Ламонт покинул конференц-зал, прошло не более двух минут.

Требование было передано из банка на фондовую биржу и немедленно исполнено. Госпиталь получил свои акции до того, как Хинтон мог увидеть котировки на широкой ленте, если бы удосужился на нее взглянуть. Но он не удосужился, ибо занимался совершенно другими делами. Отправив требование от имени госпиталя, он отправился в кабинет сотрудника Morgan Guaranty, отвечавшего за пенсионный траст, и предложил ему купить для траста некоторое количество акций Texas Gulf. В течение следующего получаса банк купил 7000 акций для своего пенсионного фонда и для счетов сотрудников, участвующих в прибылях банка. 2000 акций были куплены до того, как сообщение появилось на широкой ленте, а остальные во время печати или через несколько минут. Приблизительно через час — в 12:33 — Ламонт купил 3000 акций для себя и членов своей семьи, при этом ему пришлось заплатить уже по 34½ за акцию, так как к этому моменту акции компании подорожали. Они продолжали дорожать все следующие дни, месяцы и годы.

К моменту окончания торгов цена акции составила 36 3/8, к концу месяца акция стоила уже 58 3/8, а к концу 1966 года, когда началась промышленная разработка месторождения и было обнаружено еще одно, огромное и перспективное, где годовая добыча могла составить одну десятую годовой добычи меди и одну четверть годовой добычи цинка в Канаде, акции продавались уже по 100 долл. Всякий, кто купил акции Texas Gulf с 12 ноября 1963 года до утра (и даже до обеда) 16 апреля 1964 года, утроил первоначальный капитал.

Вероятно, наиболее захватывающими в судебном процессе в связи с делом Texas Gulf — не говоря уже о том, что он вообще состоялся, — были пестрота и разнообразие обвиняемых, представших перед судьей Бонсалом. Начиная с изыскателя Клейтона (истинного валлийца, выпускника горного факультета Кардиффского университета), энергичных и торопливых корпоративных набобов Фогарти и Стивенса — и заканчивая такими техасскими махинаторами, как Коутс и рафинированный аристократ от финансов Ламонт.

Дарк, уволившийся из компании вскоре после апреля 1964 года и ставший частным инвестором, почувствовав себя человеком, живущим на независимо полученные средства, отклонил вызов в суд на том основании, что он канадский гражданин, а это избавляет его от юрисдикции американского суда. Представители комиссии по ценным бумагам и биржам громко сожалели по поводу его отказа. Представители защиты, однако, презрительно скривив губы, настаивали, что комиссия на самом деле в восторге от отсутствия Дарка, каковое позволило истцам представить его волком, рядившимся в овечью шкуру. Сама комиссия, после того как ее советник Фрэнк Кеннамер-младший объявил о намерении «вытащить на свет и пригвоздить к позорному столбу беззаконные деяния обвиняемых», попросила суд вынести бессрочное определение, запрещающее Фогарти, Моллисону, Клейтону, Холику, Дарку, Кроуфорду и еще нескольким инсайдерам, купившим акции или оставившим требования между 8 ноября 1963 года и 15 апреля 1964 года, «заниматься действиями… которые могут послужить сейчас или в будущем средством обмана любого человека в связи с приобретениями или продажами ценных бумаг». Далее — сенсационная новость — комиссия умоляла суд заставить обвиняемых возместить упущенную выгоду людям, которых те обманули, купив или заказав акции, пользуясь внутренней информацией. Комиссия также определила, что пессимистический пресс-релиз 12 апреля был злонамеренным обманом, и потребовала ответа на вопрос, «не послужило ли заявление фактическим предписанием компании делать ложные высказывания о сведениях по существу или утаивать сведения по существу». Не говоря о потере корпоративной чести, суть дела в том, что такое решение суда, если бы оно было принято, могло дать право любому держателю акций компании, продавшему их кому бы то ни было в период между публикацией первого и второго пресс-релизов, потребовать компенсации упущенной выгоды, а поскольку число таких акций исчислялось миллионами, то требование было поистине серьезным.

Помимо процедурных юридических тонкостей, адвокаты обвиняемых строили защиту первых инсайдеров на том аргументе, что информация, полученная по результатам первого бурения в ноябре, не гарантировала промышленных перспектив месторождения — это было всего лишь рискованное предположение. Чтобы подкрепить этот аргумент, адвокаты вызвали в суд множество экспертов горного дела, которые в один голос говорили об известной ненадежности данных, полученных в результате первого бурения. Некоторые специалисты договаривались до того, что утверждали, будто бурение шурфов могло стать не приобретением, а обузой для Texas Gulf. Люди, купившие или заказавшие акции компании зимой, настаивали, что результаты анализа породы не имели никакого отношения к их решениям. Настоящей мотивацией было ощущение того, что покупка акций Texas Gulf вообще хорошее вложение. Клейтон утверждал: его внезапное решение купить акции компании продиктовано тем, что он как раз в тот момент женился и жена его финансово состоятельна. Комиссия ответила вызовом в суд отряда экспертов. По их мнению, содержание металлов в породе, полученной из первой же скважины, с большой долей вероятности свидетельствовало о наличии в этом месте богатого месторождения, и поэтому те, кто обладал знанием, обладал и преимуществом. Как язвительно заметил после суда один представитель комиссии, «аргумент обвиняемых, что они были вольны покупать акции до тех пор, пока шахта не начала работать, то же самое, как если бы не было ничего нечестного в том, чтобы поставить на лошадь, зная, что она получила нелегальный допинг, потому что на финише такая лошадь могла бы издохнуть». Сторона защиты воздержалась от участия в лошадиной дискуссии. Что же касается пессимистического пресс-релиза от 12 апреля, то комиссия по ценным бумагам и биржам обратила особое внимание, что Фогарти, основной автор релиза, составлял его на основании двухсуточной информации, хотя связь между «Кидд-55», Тимминсом и Нью-Йорком была в то время относительно устойчивой и бесперебойной. Комиссия также заявила: «Объяснение его странного поведения в том, что доктору Фогарти просто не было дела до держателей акций Texas Gulf и всех остальных людей, которым он выдал заведомо устаревшую информацию». Отметая вопрос об устаревшей информации, защита утверждала: пресс-релиз «адекватно отражал положение вещей с результатами бурения, по мнению Стивенса, Фогарти, Моллисона, Холика и Клейтона», и что в данном случае это не злой умысел, а ошибочное суждение. Защита далее утверждала, что компании было чрезвычайно трудно сделать выбор, потому что если бы релиз звучал оптимистически, а на деле месторождение оказалось бы бесперспективным, то руководство могло бы точно так же ожидать обвинений в обмане и мошенничестве.