Книга Новая Магдалина - Уилки Коллинз

— У леди Джэнет сейчас гости, — сказала она. — Вы могли бы подождать, она скоро будет здесь.

Усилие скрыть от него свое волнение вылилось легким румянцем на ее щеках. Несмотря на то что она была крайне уставшей и изнуренной, обаяние ее красоты было настолько сильным, что он остался против своей воли.

Ему только и надо было, что сказать леди Джэнет, что он увидел в оранжерее одного из садовников и выговорил ему, а также привратнику. Можно было бы написать об этом и оставить тете записку. Ради своего собственного душевного спокойствия, ради долга перед Орасом он вдвойне был обязан под любым вежливым предлогом немедленно уйти. Нельзя ему оставаться наедине с Мерси.

Он хотел было откланяться, но задержался и, презирая себя за слабость, позволил себе взглянуть на нее. Их глаза встретились, и Джулиан вошел в столовую.

— Если не помешаю, — сказал он, сильно смущаясь, — то, пожалуй, я воспользуюсь вашим любезным приглашением и подожду здесь.

Она приметила его смущение, она видела, что он старается не смотреть на нее. Она сама потупила глаза, когда сделала это открытие. Говорить она не могла, сердце ее билось сильнее и сильнее.

"Если я опять взгляну на него (мелькнула мысль в голове ее) я упаду к его ногам и скажу ему все, что я сделала! "

"Если я опять взгляну на нее (мелькнула мысль в голове его), я упаду к ее ногам и признаюсь, что влюблен в нее! "

С потупленными глазами поставил он для нее стул. С потупленными глазами она поклонилась и села. Наступила мертвая тишина. Никогда не возникало недоразумения крупнее того, которое случилось теперь между этими двумя лицами.

Рабочая корзинка Мерси стояла возле нее. Она взяла ее и выиграла время, чтобы успокоиться, сделав вид, будто приводит в порядок шерсть. Он стоял за ее стулом и смотрел на грациозный поворот ее головы, на ее прекрасные волосы. Он называл себя малодушнейшим человеком на свете, вероломнейшим другом за то, что оставался с нею, — и все-таки оставался.

Молчание продолжалось. Дверь бильярдной опять тихо отворилась.

Лицо подслушивающей женщины украдкой показалось за ней.

В ту же минуту Мерси опомнилась и заговорила.

— Что же вы не садитесь? — сказала она тихо, все не оглядываясь на него, все еще прилежно занимаясь корзинкой с шерстью.

Он обернулся взять стул, обернулся так быстро, что увидел, как дверь бильярдной двинулась, когда Грэс Розбери затворила ее опять.

— В той комнате кто-нибудь есть? — спросил он Мерси.

— Не знаю, — отвечала она. — Мне показалось, что дверь отворилась и затворилась только что.

Он тотчас пошел, чтобы заглянуть в комнату. В это время Мерси уронила клубок шерсти. Он остановился, поднял клубок, а затем отворил дверь и заглянул в бильярдную. Она была пуста.

Слушал ли кто-нибудь и успел ускользнуть вовремя?

Дверь, отворенная в курительную, показывала, что эта комната тоже пуста. Третья дверь была отворена — дверь в боковую переднюю, ведущую в парк. Джулиан запер ее и вернулся в столовую.

— Я могу только предположить, — сказал он Мерси, — что дверь бильярдной не была заперта и сквозной ветер из передней отворил ее.

Она молча приняла это объяснение. Он, по всему видимому, сам был недоволен им. Минуты две он тревожно осматривался вокруг. Потом прежнее обаяние опять овладело им. Опять посмотрел он на грациозный поворот головы, на красивые, пышные ее волосы. Мужество задать ему критический вопрос, теперь когда она убедила его остаться, изменило ей. Она по-прежнему прилежно занималась своей работой, так прилежно, что не могла на него глядеть, так прилежно, что не могла с ним говорить. Молчание стало невыносимо. Он прервал его, задав пошлый вопрос о ее здоровье.

— Я настолько здорова, чтоб стыдиться беспокойства, которое причинила, и хлопот, которые наделала, — отвечала она. — Сегодня я сошла вниз в первый раз. Я стараюсь немножко заняться работой.

Она смотрела в корзинку. Различные образчики шерсти лежали там, отчасти клубками, отчасти неразмотанными мотками. Мотки были смешаны и спутаны.

— Какая страшная путаница! — воскликнула она робко, с слабой улыбкой. — Как мне привести все это в порядок?

— Позвольте мне помочь вам, — сказал Джулиан.

— Вам?

— Почему бы и нет? — спросил он с мимолетным возвращением присущего ему юмора, который она помнила так хорошо. — Вы забываете, что я пастор. Пасторы пользуются преимуществом оказываться полезными молодым девицам. Позвольте мне попробовать.

Он сел на скамеечку у ее ног и начал распутывать один моток. Через минуту шерсть была надета на руки ему и найден конец, чтобы Мерси могла мотать. В этом ничтожном поступке и в простом внимании, которое заключалось в нем, было что-то успокоившее ее страх. Она начала сматывать шерсть с его рук. Занятая таким образом, она сказала смелые слова, которые должны были мало-помалу заставить его обнаружить свои подозрения, если он действительно подозревал истину.

Глава XVIIДОБРЫЙ ГЕНИЙ

— Вы были тут, когда я упала в обморок? — начала Мерси. — Вы должны считать меня страшной трусихой.

Он покачал головой.

— Я вовсе этого не думаю, — возразил он. — Никакое мужество не могло выдержать потрясения, поразившего вас. Я не удивляюсь, что вы упали в обморок. Я не удивляюсь, что вы были больны.

Она молчала и разматывала шерсть. Что значили эти слова, выражавшие неожиданное сочувствие? Не расставлял ли он ей ловушку? Побуждаемая этим серьезным сомнением, она стала смелее расспрашивать его.

— Орас сказал мне, что вы были за границей, — продолжала она. — Доставила вам удовольствие эта поездка?

— Удовольствия никакого не было. Я поехал за границу навести справки…

Он остановился, не желая возвращаться к предмету, неприятному для нее.

Голос ее стал тише, пальцы дрожали, разматывая моток, — но она продолжала.

— Добились вы какого-нибудь результата? — спросила она.

— Никакого, о котором стоило бы упоминать.

Осторожность этого ответа возбудила ее подозрения.

С отчаяния она заговорила яснее.

— Я желаю знать ваше мнение… — начала она.

— Осторожнее! — сказал Джулиан. — Вы опять спутали шерсть.

— Я желала бы знать ваше мнение о той особе, которая так ужасно напугала меня. Находите ли вы ее…

— Нахожу ли я ее.., чем?

— Находите ли вы ее искательницей приключений?

Когда она сказала эти слова, ветви куста в оранжерее тихо раздвинула рука в черной перчатке. Лицо Грэс Розбери показалось за листьями. Неприметно ускользнула она из бильярдной и прокралась в оранжерею как в более безопасное место. За кустом она могла и видеть и слышать. За кустом она ждала подходящего момента с прежним терпением.