Книга Паутина чужих желаний - Татьяна Корсакова

– Евочка... – Больше она ничего не сказала, просто смотрела на меня снизу вверх. За пеленой непролитых слез на дне ее глаз я увидела что-то такое... Не поняла я, что это было, но испугалась изрядно. Так испугалась, что помимо воли отшатнулась от экономки, и та едва удержала равновесие.

– Рая, ты что! Перестань немедленно. – Я попятилась к двери. – Встань, не расстраивай меня, пожалуйста. Я ничего особенного не сделала, я же не даром, ты не думай...

– Евочка! – Рая тяжело, по-старушечьи, встала с коленей, отряхнула с подола юбки невидимую пылинку. – Евочка, я не достойна такого... Если бы не Севочка, я бы никогда... Ты же знаешь, я служила вам верой и правдой...

Я не знала, но верила. Рая, она такая, вся интеллигентная, правильная, не мне чета. Может, поэтому мне так неловко бывает в ее присутствии. Ощущение, словно мне, плебейскому отродью, прислуживает особа царских кровей.

– Все, Рая, хватит! – отрезала я и распахнула дверь кабинета. Пора спасаться бегством. Знала бы, что все так закончится, сто раз подумала бы, прежде чем давать ей деньги.

– Хозяйка, – Вовка переводил встревоженный взгляд с меня на Раю, – все в порядке?

– Лучше не бывает, – буркнула я и уже хотела уходить, когда взгляд зацепился за лежащую на столе связку. – Рая, ключик мы сами подберем! – Я смахнула связку в карман и выскочила из кабинета.

– Что случилось? – шепотом спросил Вовка.

– Ерунда! Тут все с приветом, ты потом сам убедишься.

– А в чем привет выражается? – не унимался он.

– Я ей денег дала, чтобы сыну, ну, тому, чьи картины, выставку организовать, а она мне в ноги бухнулась. Представляешь?!

– Много дала?

– Да какая разница! Дала и дала! Я ж не просто так, я ж, типа, в долг... Все, отстань от меня, Козырев. – Я потерла виски, а потом спросила уже спокойнее: – Как думаешь, через какое время таблетки должны подействовать?

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Что, болит сильно?

– Ну, не так, как вчера, но все равно неприятно. А вот и твоя комната! – Я остановилась напротив соседней с моей двери. – Будем жить через стеночку и перестукиваться, как заговорщики.

На то, чтобы из доброго десятка разномастных ключей найти нужный, у меня ушло несколько минут. Вовка все порывался мне помочь, но я не позволила, мне нужно было время, чтобы окончательно прийти в себя после случившегося.

– Все, готово! – Я наконец разобралась с замком и толкнула дверь. – Осваивайся пока, а я к себе.

– Какие будут распоряжения, хозяйка? – Вовка иронично выгнул бровь.

– Я же говорю, осваивайся, присматривайся. План действий я завтра выработаю. А пока хочу полежать полчасика в тишине, подготовиться к встрече с домочадцами.

– Может, тебе в город за лекарством смотаться? – Вовка не торопился уходить, таращился на меня своими рыжими с золотистыми искорками глазами, разглядывал.

– Завтра вместе смотаемся, – пообещала я, – а сегодня отдыхай. И спасибо тебе, – добавила шепотом.

– Не за что, хозяйка.

К обеду моя головная боль не то что не прошла, а, наоборот, усилилась. Подозреваю, что в немалой степени этому способствовала царящая за обеденным столом обстановка.

Стол накрыли не на кухне, а в просторной столовой. Похоже, я опоздала, потому что все семейство уже было в сборе.

– Евочка! – Рая улыбалась мне тревожно-виноватой улыбкой. – А я уже боялась, что ты заблудилась.

– Эта заблудится, дождешься, – не отрываясь от тарелки, буркнула Амалия.

– И где ты, Ева, ночку коротала? – вместо приветствия ехидно поинтересовался Серафим. Вид при этом у него был вполне дружелюбный, лишь самую малость заинтересованный.

– Ты бы лучше спросил, не где, а с кем. – Амалия в раздражении отложила вилку. – Прислуга говорит, она уже какого-то мужика в дом притащила. Что за мужик, а?

– Ну, Ева у нас уже давно самостоятельная женщина. – Приглашенный гость Лешик, привстав, галантно кивнул. Ишь какой, все по этикету! Даже оделся к столу, как английский лорд: костюм с иголочки, стильный, элегантный.

– Ева, здравствуй! Рад тебя видеть! – Сева, чуть отодвинув свое кресло от стола, приветственно помахал мне рукой с зажатой в ней льняной салфеткой. Выглядел он, пожалуй, самым счастливым и беззаботным из всей честной компании и на убийственно-презрительный взгляд, который метнула в него Амалия, не обратил никакого внимания.

– Всем приятного аппетита! – У меня был выбор: усесться на пустующий стул между Лешиком и Серафимом, либо занять место во главе стола. Я выбрала последнее, в конце концов, я здесь хозяйка.

Маневр мой не остался незамеченным: Амалия презрительно фыркнула, Серафим удивленно вскинул бровь, Лешик одобряюще улыбнулся, Сева на мгновение перестал размахивать салфеткой, а Рая заметно побледнела.

– Не по Сеньке шапка, – проворчала моя вторая мама, не сказать чтобы очень громко, но так, что все заинтересованные лица сумели ее расслышать.

– Хотела перед тобой извиниться за вчерашнее. – Я улыбнулась как можно более лучезарно. – Если б знала, что волосы у тебе наращенные, а не натуральные, ни за что не стала бы их выдергивать. Они ж, наверное, дурных денег стоят, а тебе экономить нужно, тебе ведь приходится не только себя, но еще и лучезарного Серафима содержать.

Амалия зашипела, а ее роскошное декольте пошло багровыми пятнами. Серафим, который прежде развалившись сидел на стуле, резко выпрямился и посмотрел на меня с ненавистью.

– Что-то ты больно деловая стала после этой своей больнички. – Зеленые глаза недобро сощурились. – Может, это оттого, что ты кое-чего не помнишь? – В голосе его послышалась многозначительность вперемешку с угрозой. – Может, тебе стоит память освежить?

– Ты освежать будешь? – Я с такой же точно многозначительной угрозой поиграла столовым ножом, прежде чем вонзить его в исходящий умопомрачительным ароматом кусок мяса.

Наверное, Серафим не остался бы в долгу и принялся бы освежать мою память прямо за обеденным столом, если б в нашу перепалку не вмешался Лешик.

– Прекрати, – тихо сказал он и посмотрел на Серафима взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

Удивительное дело, но Серафим послушался, уткнулся в свою тарелку и больше за все то время, что длился обед, не произнес ни единого звука. Амалия была с ним солидарна и негодование свое выражала исключительно презрительными гримасами. Рая ела мало, то и дело бросая в мою сторону тревожные взгляды. Единственным человеком, которого царящее в столовой напряжение, видимо, ничуть не смущало, оказался Сева, вид у него был рассеянный и мечтательный. А меня снедало любопытство, что же такое постыдно-страшное собирался поведать присутствующим Серафим. Насколько я успела понять, предшественница моя была едва ли не святой: работала за копейки, вместо того чтобы попросить бабок у опекуна, помогала непризнанному гению, содержала двух уродов-бездельников, собиралась усыновить беспризорника. Ангел во плоти, а не девушка. Что ж за тайна такая постыдная?..