Книга Сад камней - Яна Темиз

Или может? Зачем ему врать? Он не мог придумать эти звонки, разговоры, он говорит, это можно проверить… значит, правда?

Неужели мы так плохо видим то, что рядом с нами? Так плохо знаем самых близких?..

– Знаете, Айше, в каком-то смысле люди как камни, – словно поняв ее безмолвные вопросы, произнес Эрман. – Мы видим только одну сторону. Приближаемся, видим другую, но не ту, на которой они лежат. Берем их в руки, рассматриваем со всех сторон – и все равно не знаем, что у них внутри. Можем лишь предполагать, основываясь на том, что снаружи. И, как правило, предполагаем, что внутри то же самое… монолит. А там могут быть пустоты, вкрапления, золотые самородки, жуки-скарабеи…

У Эмель не могло быть никаких… жуков! Надо послать его к черту с его рассуждениями!

– Кто-то подъехал! – сказала Шейда, смотревшая в окно. – К вам, по-моему. Посмотреть?

– Подожди, я сам! – почти приказал Эрман, и жена послушно замерла.

Интересно, она всегда так ему подчиняется? Бред какой!

– Нет уж, я сама посмотрю! – этому господину и повелителю так и тянуло возразить: если не жена, то хоть кто-то должен давать ему отпор! – Может, Мустафа? Или полиция опять?..

Айше вскочила, чтобы опередить Эрмана. Наговорил гадостей, всякой лжи – и он еще будет ей помогать?! Да кто бы ни приехал, без него обойдусь!

– Пойдем посмотрим? – она потянула за собой Шейду (что он ей приказывает?), убедилась, что та тоже вышла, и стала вглядываться в подъехавшую машину. Включенные фары ослепляли, и понять, что за машина, даже светлая она или темная, было невозможно.

– Он лжет, – очень быстро и тихо-тихо, словно не разжимая губ, выговорила у нее за спиной Шейда, – он сам просил, чтобы она ему позвонила, меня просил передать… я не знаю, зачем… но я вам ничего не говорила! И полиции не скажу.

– Как? – ахнула, обернувшись, Айше. – Вы?..

– Потом, все потом! Я боюсь… боюсь, понимаете?.. А это, кажется, – последние слова она произнесла нарочито громко, чтобы заглушить любые попытки Айше продолжить запретный разговор, – кажется, ваш муж! Эрман, это Кемаль-бей, да?

– Вот и хорошо! А как он узнал? Вы ему звонили? Вы же говорили, он так занят?

– Звонила? Да, кажется, я звонила… потом мне вкололи это лекарство… Кемаль! Не туда – я здесь!

– Айше!

Господи, какое счастье! Она прижалась к мятой рубашке, вдыхая родной запах, дрожа и плача, и вжималась изо всех сил, чтобы спрятаться в его объятиях, чтобы больше ни о чем не думать, ничего не бояться, ни о чем не вспоминать.

– Что здесь случилось? – спросил он через ее голову. Кемалю не хотелось общаться ни с кем, кроме Айше, но он чувствовал ее напряжение и видел, что от нее сейчас невозможно получить никаких объяснений.

– Хорошо, что вы приехали, – не отвечая на вопрос, сказал из темноты Эрман. – Ужасная трагедия, надеюсь, вы сможете разобраться. У Айше сильный стресс…

– Я понял, – прервал Кемаль. – Так что все-таки случилось? Айше сказала, что-то с Эмель?..

– Эмель убита, Кемаль-бей. Я потом вам расскажу все подробности, Айше, наверно, лучше лечь?.. Приходите потом к нам, и я…

– Я сама знаю, что мне лучше! – интонации Эрмана будили в ней дух противоречия. – И я сама расскажу… пойдем в дом, со мной все в порядке… спокойной ночи, Шейда, до завтра!

– Спокойной ночи, Айше…

– Утром увидимся, Эрман-бей, – успеет он узнать подробности, сейчас он нужен Айше, и он будет с ней… Эмель, боже мой! Неужели правда?

– Я звонил Мустафе, но он ничего толком… – начал он, когда они подошли к двери.

– Что он может толком?! Его же арестовали, подозревают в убийстве, – Айше принялась рыться в карманах в поисках ключа.

– Его?! – господи, какая ерунда, все равно, что подозревать его, Кемаля, в убийстве Айше, если бы оно, не дай бог, случилось! Об этом всерьез и подумать нельзя, завтра все выяснится, не иначе!

– Ой, дверь открыта, я же не запирала, а ключи ищу… знаешь, что-то у меня с головой… сейчас я…

– Не говори ничего… вообще забудь… вот так… я так скучал по тебе…

– И я… я совсем измучилась одна… не могу я быть одна… никогда больше никуда не поедешь…

– Не поеду, не бойся… с тобой буду…

– И на работу…

– И на работу не поеду… черт с ним со всем!

– Да, черт… знаешь, я сейчас прямо должна рассказать…

– Ай, милая, не надо, давай так посидим, ты успокоишься… я не уеду, ты утром расскажешь.

– Нет.

Они не включали света, так и стояли посреди темной гостиной. Кемаль был в этом доме один раз и сейчас с трудом соображал, куда отвести Айше. В прошлый приезд они жили с другой стороны – на второй половине, фактически в отдельном доме, а здесь обитали сами хозяева, а как сейчас?

– Нет, – повторила она, не высвобождаясь из его объятий, но переместившись так, чтобы ее голос не исчезал у него подмышкой, – прямо сейчас. Мне так легче будет, вот увидишь. Давай сядем куда-нибудь.

Диван был освещен слабым отблеском уличного фонаря, Айше постаралась устроиться так, чтобы как можно большая часть ее тела ощущала его присутствие… господи, вот оно, счастье… хотя какое может быть счастье – без Эмель, без брата, со всем этим ужасом? А все равно: не счастье, так покой, его родной брат… брат…

– Значит так… сейчас я соберусь… и все порядку, без эмоций! Я полиции пробовала, но тогда… мы с Шейдой ее нашли… то есть сначала русская соседка… нет, подожди!

Так ничего не получится. Айше вдохнула поглубже – так, как учат всякие психологи, потом выдохнула и вдохнула снова. Надо рассказать все внятно, четко, они обсудят это убийство, как обсуждали всегда все другие, не затрагивающие их лично.

Тогда Кемаль сможет что-то предпринять и выяснить.

– Сейчас… с самого начала… – знать бы еще, где оно, это начало? Надо просто что-то принять за начало – не с японской Фемиды же все началось, на самом деле! Пусть будет… какой день? Ну, например, когда к ним прибежала Татьяна.

– Несколько русских семей снимают здесь дачи, – начала она, и Кемаль понял, что ей наконец-то удалось собраться с мыслями. Что ж, пусть рассказывает, анализирует, она это любит, хоть выговорится! – Два дня назад выяснилось, что одну из них надо срочно освободить: что-то там случилось у хозяев, и они приедут. Татьяна – это русская риэлторша, она здесь каждый год сдает дачи и сама все лето живет – прибежала к нам. У Эмель же два дома, это все знают, она попросила помочь – поселить этих дачников к нам на две недели. Мустафа не очень хотел, но ты же знаешь Эмель: всем всегда помогает! Ты сказал, что не приедешь, Мустафа тоже часто на работу ездил, ну, мы и решили: я перебираюсь из гостевого дома в этот, на третий этаж, тот мы приводим в порядок, и пусть въезжают. Они очень приятные, я знакома с Ланой, но она сама гостит у сестры. Главная там сестра, к ней муж должен приехать, а к Лане друг или жених, что ли, не знаю. Позавчера вечером мы все решили, вчера я перенесла вещи, а сегодня с утра Мария – это старшая русская – пришла к нам и стала свои вещи приносить. Она по-английски говорит, я так поняла, что ей только что обо всем сказали, она была удручена… не знаю, почему Татьяна не сказала ей заранее. Словом, картина такая: Эмель пылесосит на втором этаже, я на третьем убралась и… – она замялась.