Книга Требуются отдыхающие - Ирина Мясникова

– Я пригласил нашего генерала, ему мы и поручим это важное дело! – Сергеев сделал ручкой в сторону генерала Каемкина.

– А Тамара Федоровна знает? – поинтересовалась Закревская ехидным тоном.

Генерал сверкнул в ее сторону грозным взглядом.

– Я категорически возражаю, – заявила Разумовская. – У нас приличный загородный семейный отель. Здесь люди с детьми отдыхают. Какие проститутки? С ума посходили!

– Я с Лилией Андреевной согласна, – поддержала Разумовскую Таисия.

– Вот, бабье! Все им не так, – возмутился Федосеев.

– Можно я скажу? – Закревская, как школьница, подняла руку. – Я не член совета директоров, голоса не имею, но высказать свое мнение могу. Хотя бы, как И.О. директора.

– Говорите, Люсенька, – добродушно разрешил Севастьянов. При этом он тоже удостоился грозного генеральского взгляда.

– Ни для кого не секрет, – Закревская обвела взглядом Таисию и Разумовскую. – Что подобные службы имеют место быть в большинстве городских отелей. И этим контингентом там, действительно, руководят специальные особые люди типа нашего уважаемого генерала. Однако! Это все нормально для городского отеля, куда приезжают командировочные кобелирующие личности. Мы же, как правильно сказала Лилия Андреевна, отель загородный, семейный. И к нам люди приезжают со своим самоваром! Жена ли это, полюбовница, не важно. Ее привозят с собой. Конечно, поэкспериментировать вы можете, но, на мой взгляд, это будет пустая трата времени и средств.

– Ну, конечно, Людмила Владимировна Закревская большой эксперт в вопросе проституции. Еще с советских времен, – генерал Каемкин многозначительно оглядел присутствующих.

– Это генерал наш намекает на мое задержание в гостинице Европейская, ныне отель Европа, «за приставание к иностранным гражданам», – не моргнув глазом, пояснила всем Закревская. – Так в той бумаге, которую мне в институт прислали, написано было.

При этих ее словах Федосеев младший схватился за живот и начал хихикать.

– Хочу вас огорчить, господин генерал, я к этим гражданам приставала исключительно с целью фарцовки и спекуляции. Вон, Лилия Андреевна соврать не даст, – Закревская кивнула головой в сторону Разумовской.

– Она тоже с вами там была? – поинтересовался Севастьянов, с интересом наблюдая за Разумовской.

– Еще чего не хватало! – фыркнула Разумовская. – Я у нее сигареты Мальборо покупала и джинсы для дочери. Конечно, кто Люсю Закревскую обидит, тот полдня не проживет, но тут, генерал, вы хватили лишнего. Людмила хоть и матерится, как извозчик, и авторитетов никаких не признает, и нервов мне в свое время потрепала, не приведи господь никому, но девушка она приличная, из очень интеллигентной семьи. И потом, видели бы вы ее в советские времена! Это она сейчас аленький цветочек, а раньше… -

Лилия Андреевна устало махнула рукой.

– Расскажите, расскажите! – улыбаясь от уха до уха, затребовал Федосеев младший.

– Чего рассказывать? – ухмыльнулась Разумовская. – Знаете, как в песне поется про даму легкого поведения? «Я черная моль, я летучая мышь». Так вот наша Людмила Владимировна в советские времена была моль бесцветная, мышь белая. Только что глаза не красные. А худющая! Мама дорогая! С такими данными, господин генерал, в проститутки не берут!

– Я вас тоже, Лилия Андреевна, люблю! – заулыбалась Закревская.

– Зря бумагу органы по инстанциям не запустят! – хмыкнул генерал и огладил свои усы.

– Да что вы говорите! – Закревская всплеснула руками. – Именно зря, как раз и запустят! У кого денег с собой нет, чтобы откупиться от ваших распрекрасных органов, тому бумага и положена.

– Ну, да! У фарцовщиков-то откуда деньги? Они этих денег с собой не носили-с. Все по банкам, наверное, держали, в сберкассах, – заметил генерал.

Закревская заржала.

– Вот тут вы правы! Деньги у моего тогдашнего супруга с собой были, а он тогда америкашкой прикинулся, уж больно хорошо по-английски шпарил.

– Неужели бросил вас один на один со службами? – удивился Федосеев младший.

– А что, по-вашему, ему надо было выйти вперед со своими баксами и сказать, что никакая я не проститутка? За валюту знаете, что тогда светило? Это ж статья расстрельная была. А, кроме того, органы ваши, – Закревская строго посмотрела на генерала, – и так прекрасно догадывались, что я не проститутка. Они этот контингент у себя в гостинице знали всех наперечет, как облупленных и любили, как родных. Кормилицы, как никак. А тут я, девушка посторонняя, просто подарок судьбы. Отчетность какая-никакая о проделанной работе.

– Козлы поганые! – Федосеев младший покрутил своей бритой башкой. – Как были козлами, так и остались!

– Опять балаган устроили! – возмутился Сергеев.

– Ну, вот что! В отсутствие Семен Семеныча, видимо, мне это сказать придется, – старик Севастьянов крякнул и огладил бороду. – Вы это дело бросайте, грязное белье тут развешивать. Сейчас время немножко другое.

Он сурово посмотрел на генерала Каемкина.

– Точно! Можно и по роже, – поддержал Севастьянова Федосеев младший, – Небось, на всех компромата нарыли?

– Нарыл, не беспокойтесь, – генерал Каемкин поджал губы.

– Ну, тогда я против, – Федосеев поднял обе руки вверх.

– Против чего? – поинтересовался Сергеев.

– Против всего, особенно, против этой бл… пардон, службы! Мы все против. Не видно, что ли? И Семен Семеныч тоже, зуб даю. Так что, генерал может быть свободен.

– Свободен, так свободен, – Каемкин ухмыльнулся и вышел.

– Петр, он и на вас какую-нибудь гадость имеет? – спросил Севастьянов.

– Нет, – Сергеев вздохнул и уставился в окно.

– А, давайте, его уволим! – предложила Закревская. – Между прочим, большая экономия получится.

– Нет, – Сергеев повернулся и зло посмотрел на Закревскую.

– Значит, имеет, – сделала вывод она. – Я так понимаю, что тоже могу быть свободна?

Люська

Курилка, оборудованная на площадке служебной лестницы, без ущерба для прохода могла вместить в себя пару-тройку курильщиков и пепельницу на длинной ножке. На площадке никого не было, пепельница отвратительно воняла и Люська встала как можно дальше от нее, закурила, облокотилась на подоконник и стала смотреть в окно. Морозы отступили, и на улице царила обычная питерская хмарь с мокрым снегом и жижей под ногами, которую не выдерживали никакие сапоги. Люська думала про Федорова. Как он там? Марина сказала, что ему уже лучше, но о выходе на работу не может быть и речи. Скорей бы уже. Люське не терпелось послать все подальше, но она понимала, что даже когда Андрей выйдет на работу, ей придется некоторое время отработать вместе с ним. Бросать друга в таком состоянии она не могла. Интересно, почему разные неприятности случаются с хорошими людьми типа Андрея Федорова, а этим мерзавцам вроде Сергеева все, как с гуся вода. Ни одна зараза их не берет.