Книга Колыбельная для Волчонка - Алина Знаменская

Он смеялся так искренне, по-настоящему, что Ирина начала злиться. Просто необходимо наскрести в себе хоть каплю ненависти к этому бабнику, иначе неминуемо поддашься его веселому обаянию. Это немыслимо! Он примчался сюда прямо с ралли, в своем спортивном одеянии, от него пахнет пылью, бензином! И это все не отталкивает Ирину, а, наоборот, волнует! Как так можно? Она совсем разучилась управлять своим телом. Кошмар!

Ирина встала и прошлась по дорожке.

— Что за необходимость приезжать сюда на ночь глядя? — раздраженно спросила она.

— Я соскучился.

Ирина послала ему уничтожающий взгляд.

— Слушай, Сережа, — остановилась она. — Давай договоримся: мне не семнадцать лет, и не пытайся сделать из меня наивную неопытную дурочку! Не вешай мне лапшу на уши.

— О конечно! Я понимаю, что тебе не семнадцать и я у тебя не первый мужчина. Могла бы не напоминать. Но это не значит, что я не могу соскучиться. К тому же ты обещала, что дашь мне шанс. Я свое условие выполняю добросовестно, а вот ты…

— Да! Тебя упрекнуть не в чем. Ты безупречен. Цветы, персики… Столько внимания!

Свечников поднялся и встал напротив нее.

— Я что-то не понял. Тебе не нравится, как я ухаживаю? Тебе хочется большего? А я, дурак… Тебе хочется немного больше тепла…

Он, улыбаясь, подвинулся к ней и мгновенно притянул к себе. Ирина опешила. Она и пикнуть не успела, как увидела его приближающееся лицо. Он закрыл ей рот жадным поцелуем, тесно прижав ее всю к своему телу. Ирина и сообразить ничего не успела, как почувствовала, что отвечает на его поцелуи. И тело совсем не против того, что его руки так властно обнимают ее, путешествуя по горячей спине. Ирина ощутила мурашки, пробежавшие по языку, и слабость в ногах. Еще, чего доброго, она сейчас растает от его щедрой ласки — и тогда пиши пропало. Но остановиться трудно. Его прикосновения так приятны, что кружится голова…

Ирина очнулась только тогда, когда поняла — они уже не на улице, а в сухом тепле предбанника. Она не видела его лица, а только всюду, на всем своем теле ощущала обжигающее прикосновение его рук. Поясок халата валялся на полу, а ладони Свечникова беспрепятственно ласкали ее трепещущее тело. До Ирины дошло, что и сама она давно обнимает его, царапая ногтями скользкую ткань комбинезона. Что она делает? Совсем как та брюнетка!

— Нет… — Ей показалось, что она крикнула довольно громко, но вышло хрипло, почти шепотом. — Мы так не договаривались. Что ты себе позволяешь?

Ирина резким движением запахнула халат и отстранила мужчину. Лихорадочно нашарила в темноте выключатель. Свет вспыхнул, и они невольно отпрянули друг от друга, будто два подростка, которых взрослые застали целующимися в подъезде.

— Я себе позволяю? — неожиданно громко повторил Сергей ее вопрос. — Мне показалось, что ты мне позволила. Больше того, ты сама хотела этого!

Он все еще тяжело дышал и смотрел на Ирину со злой иронией.

— Не думай, что я вчера родился! И не могу определить, когда женщина не хочет, а когда тянется к тебе сама.

— О да! — с готовностью подхватила Ирина. — Я верю, что у тебя богатый опыт и ты большой знаток по части женщин…

— Смотрю, тебя это очень задевает…

— Нисколько! Только вот не хочу быть одной из многих.

— Так стань единственной!

— Боюсь, что эта задача не по мне!

Ирина уже вполне справилась с собой, нашла пояс от халата и плотно затянула его вокруг талии. Она зачем-то еще раз вытерла волосы и туго обвязала их полотенцем.

— Поскольку я тебя не приглашала, — продолжала она, — мне хочется знать, с какой целью ты приехал и что собираешься делать?

Свечников расстегнул молнию на комбинезоне и сел на лавочку.

— Для начала — помоюсь в баньке. Я ужасно устал и чувствую себя слегка пыльным после гонки. Ты зря не была. Кстати, пикник получился отменный!

— Могу себе представить! Вся армия твоих поклонниц была в сборе?

— Еще бы! — Свечников, улыбаясь, следил взглядом за Ириной. — Они качали меня на руках, кормили с ложечки.

— Надеюсь увидеть об этом подробный репортаж в вечернем выпуске местных новостей!

Ирина шагнула к выходу, но Свечников удержал ее, схватив за пояс халата.

— Мне показалось или ты действительно ревнуешь меня?

— Не было печали! Размечтался! — Она выдернула поясок. — Я надеюсь, у тебя хватит ума не завалиться сейчас к маме — знакомиться? Учти, у нее больное сердце, и я не позволю…

— Но я хочу есть! Готов поспорить, что твоя мама печет по субботам отменные пироги с капустой.

— Поесть я тебе, так и быть, принесу. Думаю, ты без проблем доедешь домой — ночью меньше движения на дорогах.

— Но ведь ты собираешься забрать Антошку? — спросил Свечников, развернувшись к ней всем корпусом.

Ирина молчала. Его просто вывело из себя это молчание. За кого она его, Сергея, держит?

— Собираешься? — с напором переспросил он, и вопрос снова повис в воздухе. — Пока не увижусь с сыном — отсюда не уеду! — жестко отчеканил Сергей, и слух его уловил сдержанный вздох Ирины.

— Хорошо. Придешь утром, — наконец ответила она. — Надеюсь, тебе будет удобно в машине. Пригласить домой я тебя не могу. Да и не хочу.

— Боишься? — сделал вывод Свечников. — Ты не меня боишься, Ира, потому что успела понять, что я не так уж страшен. Ты себя боишься! Тебя тянет ко мне, но ты сама себя связала по рукам и ногам. Зачем? Все равно рано или поздно ты будешь моей. Это только вопрос времени. Обидно, что мы так бездарно его теряем…

И, не глядя на Ирину, стал расшнуровывать кроссовки,

— Откуда такая самоуверенность? — задохнулась Ирина. — Кто тебе внушил, что ты такой уж неотразимый?! С чего ты взял, что меня тянет к тебе? То, что я тебя не оттолкнула, ни о чем не говорит! Я просто вежливая! А ты… ты вваливаешься среди ночи…

— Я вваливаюсь? — перебил Сергей. — Да если бы я действительно ввалился в баню, когда ты терла мочалкой спинку свою розовую, все было бы по-другому! А теперь я жалею, что не сделал этого, вот тогда бы ты, возможно, не была такая… вежливая!

Ирина покраснела до корней волос. Глазам стало горячо.

— Ах вот как?! Ты подглядывал за мной? Какое свинство! Вот оно, твое истинное лицо!

— Конечно! Я подглядывал и видел все, до пальчика на твоей ноге. Ты прекрасна, ты вполне мне подходишь. Я готов смириться даже с этой родинкой пониже пупка…

— Ты… ты… — Ирина стояла пунцовая от стыда и возмущения. Хотелось чем-нибудь запустить в этого донжуана. Чем-нибудь потяжелее.

Он же, казалось, не замечал ее состояния и, сняв кроссовки, начал неторопливо освобождаться от комбинезона. Ирина в бессильной ярости швырнула в него мокрым полотенцем и вылетела на воздух. Хорошо, что мать с Антошкой уже спят, иначе от Нины Ивановны бы не ускользнуло взбудораженное состояние дочери. Щеки Ирины пылали. Она прошла на кухню, включила самовар и села на стул, нервно теребя вафельное полотенце. Как он смеет! Пожалуй, она сама виновата — надо было с самого начала поставить его на место! Она же, как последняя дура, позволила ему ухаживать за собой, наивно полагая, что вскоре ему надоест и он постепенно отстанет.