Книга Глаз дракона - Сергей Костин

Парни не унимались. Ну что ж, я был с ними учтив и вежлив, и не моя вина, если я спешу на работу, а мне мешают. Я довольно бесцеремонно оттолкнул от себя синеглазого, освободив необходимое в таких случаях место для драки. И, словно по команде, у членов этой неорганизованной шайки появились ножи. Я усмехнулся недоброй улыбкой, и вынул из-за спины свое оружие.

— Ребятки, — я постарался, чтобы уже от одного моего голоса у парней начались приступы страха. — Мне начхать, что вы тут затеяли, но, в любом случае, мне кажется, что вы ошибаетесь.

— Ах ты, паскуда! — первым не выдержал синеглазый и ткнул меня ножом.

С таким же успехом он мог махать своим ножичком перед своей тенью. Расстояние между концом его ножа и мною осталось прежним.

— Я предупреждаю последний раз, иначе вам придется уползать отсюда на четырех костях.

В подтверждение своих слов я красноречиво помахал перед носом синеглазого своим мечом. Но, видимо, я сказал недостаточно убедительно, потому что они не поверили.

Они, наоборот, окружили меня, как загнанного оленя, с той лишь разницей, что олень оказался с норовом. Я мог бы покончить с ними одним ударом. Но убивать человека, ну что вы, как можно! Пришлось поосторожничать. В результате было довольно приятно наблюдать, как их лица вытягиваются от удивления. А удивляться было чему. Все их ножи оказались аккуратно обрезаны по самую рукоятку.

— Эй, ты чего? — синеглазый аж покраснел от натуги. — Брось махаться своим мечом.

Вот теперь я понял, к чему весь этот сыр-бор. Этот парень решил заполучить мое оружие, вот как глазенки-то заблестели.

— А! Ты захотел мой меч? Так чего же сразу не попросил!

Я подкинул меч, и он воткнулся в землю прямо перед сапогами голубоглазого.

Окружающие нас парни уставились на меня, не веря своим глазам. В их глазах я был сумасшедшим, отдавая такой меч. Что и подтвердили дальнейшие их высказывания в мой адрес.

За свою долгую жизнь я слыхал слова и похуже, поэтому совершенно не обратил на них никакого внимания. В данную минуту мне было гораздо интереснее наблюдать за синеглазым. Ну и, конечно, за своим «Лучшим». Мне давно хотелось посмотреть, как он будет вести себя в чужих руках.

Глаза голубоглазого вспыхнули, и он, словно не веря мне, ухватился обеими руками за меч. Меня даже передернуло, как он это сделал.

— Парень, это ведь не дубина! Пожалуйста, будь с ним понежнее.

Если он думал, что я издеваюсь над ним, то он был абсолютно прав. Да, я издевался. Потому что уже заметил, что происходит с моим «Лучшим». Парень вытащил его с превеликим трудом. А уж чтобы помахать им, даже ради приличия, не было даже и разговора.

В чужих руках меч стал обычным куском железа, причем, довольно тяжелым на вес.

Голубоглазый, немного повертевшись на одном месте, бросил меч под ноги.

— А вот бросать чужие вещи не стоит. Тебя что, мамаша не учила бережно относиться к чужим вещам?

И, немного подумав, добавил с ехидцей:

— А, засранец?

Дико взревев от нанесенного оскорбления, парень, а следом и его дружки бросились на меня, беззащитного и слабого.

По своей врожденной доброте, я не стал ломать им руки и ноги. И то, и другое понадобится им в самое ближайшее время. Ну, там, несколько расквашенных носов и подбитых глаз роли не играют. В общем, я выполнил свое обещание, и они уползали от меня на четырех костях.

Синеглазого, напоследок, я угостил хорошим пинком под зад. Впредь наука, как приставать к бедным странникам, у которых ничего нет, кроме верного оружия и крепких рук.

Разобравшись таким образом в конфликтной ситуации и немного осуждая себя за излишнюю несдержанность, я поднял с земли свой меч и обтер его руками.

— Прости, «Лучший», это была минутная слабость, такого больше не повторится. Тебя не возьмет больше ничья рука, кроме моей.

Покончив с формальностями и заглушив укоры совести, я побрел на холм, чувствуя, что от послеобеденной драки, чего доброго, начнется изжога.

— Так и язву подхватить недолго, — пожаловался я сам себе.

Такие жалобы иногда даже полезны для варркана. Они убеждают, что мы такие же люди, как и все. Что с того, что варрканы никогда не болеют или почти не болеют (я вспомнил, как однажды, объевшись мяса, целый день промучился с желудком). Организм наш настолько приспособлен ко всему, что даже упоминание о болезни вызывает смех. Всем занимается само тело. Само болеет и само лечится. Так что на этот счет у варрканов мало забот.

Расстелив на траве плащ и убедившись, что горизонт по-прежнему чист, я улегся на траву, подперев подбородок руками. Для полной идиллии не хватало только поболтать ногами. Впрочем, делать было нечего, и я-таки ими поболтал. Стало совсем хорошо. Если бы не ожидание, то все оказалось бы просто великолепно. Но именно ожидание постоянно портило настроение и сбивало с лирического настроения.

Я увлеченно наблюдал за пасущимися в траве таракашечками и букашечками, когда чувство опасности заставило меня замереть и прислушаться. Земля содрогалась от непонятных толчков, дрожала и рвалась, словно желая выпрыгнуть из своей собственной шкуры, вернее, почвы.

Земля не может обманывать, земля всегда права. Я вскинул голову и посмотрел на дорогу. За минуту до этого по дороге тек слабый ручеек беженцев, которые утомленно везли свой скарб, не слишком торопились и не очень верили в свою смерть.

Теперь дорога превратилась в большой муравейник. Люди суетились, что-то хватали и что-то бросали. И каждый почувствовал, что жизнь его — всего лишь мелкая песчинка, которую можно втоптать в землю и не заметить.

Проследив за происходящим на дороге, я увидел: конец людского ручейка слабеет, а у самого горизонта вообще иссякает. Это были последние и, возможно, единственные, оставшиеся в живых жители сел и деревень.

С высокого холма я видел, как люди, бегущие к деревне, сметают все на своем пути, переворачивая не нужные уже повозки, бросая скотину и нехитрый скарб.

На короткий миг в воздухе повисла тишина. Казалось, что даже солнце чуть ослабило свой свет, в предчувствии чего-то ужасного. И вот это ужасное наступило. Я даже не понял сначала, что же произошло.

Маленькая темная тучка, там, где заканчивалась на горизонте дорога, стала увеличиваться в размерах, пока не превратилась в огромную черную тучу. Эта туча накрыла собой обезумевших людей, застывших в ожидании смерти, затем распалась на мелкие лоскутки и, словно осенними листьями, засыпала толпу беглецов и всю деревню. Но странные это были листья, серые и какие-то трепыхающиеся. Падая на людей, они заставляли их кричать и корчиться от боли.

Отсюда, с холма я не видел, что именно творится в деревне и на дороге, и мог лишь догадываться и предполагать. Существа, напавшие на людей, были ничем иным, как маленькими летающими кровопийцами-вампирами. Летучие мыши.