Книга Бриллианты на пять минут - Лариса Соболева

Зажглись фонари, бессмысленное катание по городу следовало прекратить, но Казимир Лаврентьевич бороздил улицы в автомобиле, не задумываясь, что жена и сын, придя домой, начнут волноваться. Наверное, каждый человек переживает периоды, когда непреодолимая тяга к одиночеству гонит его прочь от близких, которые, случается, становятся хуже недругов. Ну вот у Казимира Лаврентьевича как раз и появилась потребность в одиночестве. И, возможно, в переосмыслении собственной жизни.

Всю жизнь он занимался камнями. В молодости ездил в геологические экспедиции, и сейчас у него дома великолепная коллекция необработанных кристаллов. Он знает химический состав минералов, как они формировались и выкристаллизовывались из кипящей магмы в недрах земли, сам добывал их, но… До сих пор не понимает, чем объяснить, что в безжизненном, казалось бы, камне есть нечто, туманящее сознание и захватывающее в плен душу. В этом смысле колье Агнессы обладает просто магической притягательностью.

Вообще, есть нечто, живая и притягательная плоть в самом алмазе, который на свет выходит с тайной целью, известной только ему, есть что-то мистическое. Одни алмазы радуют красотой, другие приходят на землю, чтобы сломить человека, низвергнуть его с пьедестала царя природы. И как подумаешь, что алмаз – всего-то разновидность прозаичного углерода, так весь романтический флер, связанный с камнем, должен по идее рассыпаться. Но у кого хватит ума сравнивать алмаз с углем? Сама такая мысль смешна и нелепа.

До сих пор Казимир Лаврентьевич считал, что знает об алмазе практически все, но теперь он был готов поклясться, что знания его ничего не стоят. Обнаружил он это недавно – когда старуха принесла колье. Тогда-то он и понял, что в его руке не просто кристаллы, образованные адской температурой и высоким давлением, а сам дьявол Алголь, облачившийся в грани и переливы. Именно тогда Казимир Лаврентьевич понял: он заболел. Нет, не в том смысле, что у него подскочило давление, в результате чего он упал в обморок. А совсем в другом смысле…

Звонок сотового телефона вывел ювелира из задумчивости. Управляя машиной одной рукой, он достал мобильник и поднес к уху.

– Это Вера Антоновна. Здравствуйте, Казимир Лаврентьевич.

– А, здравствуйте, – улыбнулся он, хотя видеть улыбку она не могла.

Верочка не только сама заказывает у него изделия из золота, в основном колечки, но и приводит новых клиентов. Казимир Лаврентьевич создал несколько настоящих шедевров и дал им названия: «Императрица» – прозрачные камни в оправе из листиков, «Смарагд» – с обязательной вставкой из камней зеленых оттенков, «Симфония» – сочетание цветных кристаллов. Эти его перстни великолепны, и местные богатые дамы своим долгом считают заказать хоть один перстень из трех, чему постоянно способствует Верочка. Поэтому старый ювелир очень ее ценит.

– Я вас целый день разыскиваю, потеряла номер сотового телефона! Но ваш сын, к счастью, сообщил номер, – стрекотала Верочка.

– Рад вас слышать и весь – внимание.

– Казимир Лаврентьевич, сделаете анализ одной вещице?

– Душа моя, анализы делают в поликлинике, – пошутил он.

– Я не так выразилась. Ну, проверить надо… У меня есть одна штучка, я хочу знать, сколько она стоит, а то боюсь обмана. Но вещь симпатичная.

– Разумеется. Привозите в мастерскую. Я сейчас же еду туда.

– Через час я буду.

Да, работа есть работа. Не всегда ее бывает достаточно, и Казимир Лаврентьевич дорожит клиентурой. Он развернул автомобиль и поехал в мастерскую. Сын как раз закрывал салон и пожурил отца, что тот не лежит, как предписано врачами, а ездит по городу.

– Належался, – отмахнулся Казимир Лаврентьевич. – Ты поезжай домой, я хочу поработать немного.

Генрих покачал осуждающе головой, но спорить с отцом не стал.

В восемь часов вечера Вера Антоновна нагло заехала на тротуар, остановив машину носом к двери мастерской, позвонила. Казимир Лаврентьевич впустил ее, предложил стул, а сам уселся в рабочее кресло за стол:

– Ну, показывайте, что там у вас?

Она достала косметичку, затем выудила оттуда… Бросив один-единственный взгляд на «симпатичную штучку», как выразилась Вера Антоновна, Казимир Лаврентьевич уже понял, что привезла клиентка. У него учащенно забилось сердце…

Три дня недели Ева обожает, потому что эти дни относительно свободны. В субботу и воскресенье она не метет улицу и не убирает коридор с сортирами, остается только кафе. А в понедельник кафе не работает, значит, весь вечер гуляй, сколько влезет.

Сидели они с Батоном до семи вечера, выпили чуточку – по полбутылки. Понадобилось продолжить, а денег нет. Ева и надумала домой сбегать.

Она заглянула в подъезд – темнотища. И людей никого, хотя еще не поздно. Последнее время Ева не переносит темноту, а раньше ей наплевать было – день или ночь. После убийства Пушка, в общем-то, безобидного ханурика, Ева познакомилась со страхом.

Особенно страшно бывает, когда не знаешь, чего ждать и от кого. Вроде бы и причин нет бояться, а страшно. Жизнь, оказывается, так легко обрывается, но она все равно любимая, несмотря на материальные трудности и презрение окружающих. Собственно, окружающих и боялась Ева, потому что среди них есть некоторые – зверье натуральное! – убивающие людей из спортивного интереса. Ну, вот подумать – за что грохнули Пушка? Брать у него нечего, врагов не было… Да и какие враги у забулдыги? Значит, из спортивного интереса грохнули. Так и ее могут…

Ева заглядывала в подъезд и никак не решалась войти, чтобы подняться к себе. Зря не взяла с собой Батона… Сказала ему, что сбегает за деньгами и шмотками и вернется через пять минут, потом они купят ампулу самогона и еще раз помянут Пушка. Подумала, что Батон и так-то занудливый и вредный, а сейчас еще, выпивши, только мешать сборам будет. Желательно с ним поменьше общаться, а то опять на кулак нарваться можно. Но жить Ева намерена у него. Так сказать, вместе веселей, опять же – не страшно. Однако домой сейчас попасть обязательно надо. Белье взять, сменную одежду, деньги и еду, а то пропадет жратва, она ж денег стоит. Еву все клянут, как хотят, а она, между прочим, чистюля, гигиену любит… когда трезвая.

Ева наконец решилась и вошла в подъезд. Глянув вверх, обрадовалась: на верхнем этаже горит свет. Ступив на лестницу, она на секунду задержалась, а потом взмыла на третий этаж одним махом. Ключ уже держала в руке, но сразу не попала в замочную скважину…

Внезапно ей на рот легла тяжелая рука. Ева забилась, вырываясь из тисков неизвестной силы, но незнакомец держал ее крепко и прошипел в самое ухо:

– Тсс… Отдай ключ…

Ева не давала, выворачивала руку с ключом, однако мужчина сзади, прижимавший ее к себе, перехватил руку и забрал ключ, чуть не сломав пальцы. Бешено забилось сердце у Евы! И дрожало все тело. Просто колотилось о человека сзади, как от электрического тока! Ева почувствовала тепло, исходившее от него, и ей стало вдруг холодно. Так странно: от тепла человеческого тела – холодно. Но сзади был не человек, а сатана, Ева и это чувствовала, потому-то его тепло и обдавало смертельным морозом.