Книга Не размениваясь по мелочам - Джулия Тиммон

– Алло? – послышался из трубки ее бодрый голос.

– Мама, я… опоздала. Опоздала на самолет, – произнесла Лесли.

– Как это опоздала? Ты сказала, вылет в семь тридцать. И что из дома выедешь пораньше… Ты где? В аэропорту Кеннеди?

– Да, – ответила Лесли. Правдоподобной лжи не придумывалось. А рассказать правду она не могла, ведь сама еще не вполне понимала, что происходит и чем закончится эта столь неожиданная и столь горячо желанная встреча.

– Значит, у тебя еще уйма времени, – озадаченно констатировала мать. – У вас только шесть двадцать. До взлета больше часа, лапуль!

– Правильно, – сказала Лесли, растерянно кивая и глядя в пол. – До взлета больше часа…

Рассел, вдруг все поняв, притянул ее к себе и так крепко обнял, будто она была его единственным ребенком и едва не погибла прямо на его глазах, но чудом уцелела. Трубка чуть не выпала из ее руки.

– Лапуль? – настороженно позвала мать. – Что там у тебя происходит?

Лесли немного отстранилась, чтобы можно было говорить.

– Я потом все объясню. Ладно, мам? Скучаю, жду дома. – Она убрала телефон в карман и, позволяя загнанным в угол чувствам выплеснуться наружу, обвила руками крепкую шею Рассела.

– Ты мое спасение, моя награда, моя сбывшаяся мечта, – горячо и пылко зашептал он ей на ухо. – Лесли… Моя сладкая Лесли…

Наевшись фруктовых салатов, желе и мороженого, Терри, Том и Шелли отводили душу в просторной игровой зоне. Ресторан был специальный, для детей, поэтому все здесь – меню, посуда, форма столиков и ламп, даже костюмы официантов – поражало воображение многоцветием и сказочностью.

– По-моему, Терри в последнее время стал совсем другим. – Лесли прекрасно вписывалась в обстановку. Тоже вдоволь налакомившаяся мороженым, она сидела на высоком ярко-красном табурете и с улыбкой наблюдала, как Теренций, Том и Шелли лазают по горкам подвесного лабиринта. – Чаще смеется, больше играет с другими детьми, бегает, шумит.

– Да, я тоже заметил, – ответил Рассел. Он смотрел то на нее, то на детей и казался совершенно счастливым.

– Может, это потому, что Ребекка теперь работает в садике? – предположила Лесли.

Патриция, узнав о том, что Рассел имеет полное право ухаживать за ее племянницей, как будто устыдилась своего поведения и теперь, как ни удивительно, старалась быть помягче. С Лесли, с другими подчиненными, а главное – с детьми. Поэтому Терри не стали переводить в другой детский сад, а Лесли по-прежнему работала под началом тетки во второй половине дня, хоть уже и склонялась к мысли, что должна вернуться к переводу и планировала в ближайшие дни встретиться с отцовским знакомым из «Даблдей».

Задумку привлечь к организации праздника Ребекку Байлджер Патриция приняла настороженно, но, услышав, как та играет, сама предложила ей постоянную работу. Ребекка, едва не прослезившись, без раздумий согласилась.

Рассел медленно кивнул.

– Да, отчасти дело в Ребекке. Он же мальчишка на редкость сообразительный, прекрасно видит, что мать воспрянула духом. И рад больше бывать с ней рядом. Все благодаря тебе. – Он наклонился и коснулся губами виска Лесли, в том месте, где едва виднелась голубая змеистая венка.

Она прижалась щекой к его плечу, на миг замерла и чуть отстранилась.

– Почему ты сказал «отчасти»? Терри радуется и чему-то еще?

Лицо Рассела сделалось загадочным.

– Сбываются его мечты. Он открыл мне на днях свой секрет.

– Какой? – с детски неприкрытым любопытством спросила Лесли.

– Терри давно мечтает, чтобы у его мамы появился муж. А с тех пор, как я развелся, – и чтобы у меня была жена.

К щекам Лесли прилила краска. Она пожала плечами, не зная, как себя вести, и страшно смутилась.

– По его мнению, вторая его мечта скоро осуществится, – с невозмутимым видом проговорил Рассел.

Лесли засмеялась, неловко маскируя свою растерянность.

– Он читает слишком много сказок. А в большинстве из них в этом и заключается смысл. В самом конце принц и принцесса женятся, чтобы жить долго и счастливо.

– А для тебя это разве не важно? – вдруг посерьезнев, спросил Рассел. – Ты же сама говорила…

Он смотрел на нее так пристально, что она совсем сконфузилась и потупила голову.

– Что говорила?

– Что хочешь создать крепкую здоровую семью?

– Ну да… говорила. – Лесли снова пожала плечами. Рассуждать на эту тему тогда, когда их не связывала столь головокружительная близость, было куда проще. – И да… хочу.

Рассел бережно, будто страшась поцарапать белую кожу, провел пальцем по ее щеке.

– Я люблю тебя, Лесли, – вдруг просто и с дурманящей нежностью в голосе сказал он.

Лесли на миг обмерла. Никогда прежде они не произносили этих слов – незатейливых, повторенных миллионы раз тысячами влюбленных. В Нью-Йорке, на Аляске, в Австрии… Сегодня, вчера, несколько веков назад. До этой минуты объяснения были как будто не нужны – говорили сами за себя пламенные взгляды, жаркие объятия и обжигающие поцелуи. Их с того вечера, когда Рассел разыскал ее в аэропорту, было бескрайнее море.

Она и не подозревала, что избитое «я тебя люблю» из его уст прозвучит столь дивно, по-новому и так согреет сердце. Не знала, что подсознательно ждала этого мгновения, быть может, всю свою жизнь. Как хорошо, что он сказал о любви именно теперь, когда кругом щебетали дети, звучал их беспечный смех и так хотелось дышать полной грудью, жить, рожать собственных детей. От единственного в мире мужчины. Рассела Доусона.

Она смотрела на него неотрывно секунду, другую, третью… И вдруг с отчетливостью, от которой закололо в кончиках пальцев, ощутив, что они двое – одно целое, медленно наклонилась и коснулась губами его губ. И произнесла впервые в жизни, но с ошеломительной легкостью, будто эти слова все время были на устах и только ждали своего часа:

– И я тебя люблю.