Книга Останься со мной - Бонни Перселл

Он должен все исправить.

Бо не отрываясь смотрела на него, недоумевая, почему он молчит, раз уж пришел.

Ей хотелось ударить его за нанесенную обиду. Пока она услышала только невнятное извинение неизвестно за что. Может быть, за то, что побеспокоил ее так поздно? Она боялась надеяться, пока не услышит, что он имел в виду.

Митч тоже смотрел на нее, и это напомнило Бо игру, в которую они играли в детстве. Надо было смотреть друг другу в глаза до тех пор, пока кто-нибудь не моргал первым. Бо заставила себя спокойно сидеть на месте и предоставить обидчику искать выход из тупика.

Митч сделал вдох и открыл рот. Закрыл его, облизнул губы и сглотнул. Попытался заговорить снова.

— Я самый большой дурак, — начал он, но остановился, покачал головой и провел рукой по волосам.

— Ты уже говорил это — и я не стану возражать, — не удержалась Бо.

— Я не знаю, как это делается. — Он перевел взгляд на темный потолок, вздохнул.

— Продолжай. — Бо заставляла себя оставаться невозмутимой, хотя ее сердце бешено стучало, казалось, оно вот-вот выскочит из груди.

— После отъезда у меня было много времени для раздумий… — Митч перевел дыхание. — Черт, это трудно. Я уверил себя, что принял назначение, потому что так лучше для моей карьеры и моей семьи, хотя что хорошего в том, что меня не было рядом с Мики? Может, я продвинулся бы по службе, но я понял, что это мало меня заботит. Все эти военные игры стали представляться мне просто дурацкими.

Бо хотела сказать что-то, но Митч остановил ее.

— Я должен сказать это. С тех пор как умерла Нора, я прятался. От жизни. Я не был уверен, что когда-нибудь оправлюсь после ее смерти, но прошло время, и я начал приходить в себя. Тут в мою жизнь вошла ты, и назначение на дальнюю авиабазу перестало казаться удачным. Я убедил себя, что продвижение по службе пойдет на пользу моей семье, но в глубине души знал, что это не так.

— Ты уверен? — вырвалось у Бо, хотя она понимала, что нельзя прерывать его.

— Да. — Митч грустно улыбнулся. — Я много говорил с капелланом, и я решился… — Он помолчал. — Я испугался.

Бо не могла представить себе испуганного Митча, но она ждала дальнейших объяснений.

— Я уже потерял одного близкого человека и, черт побери, могу потерять другого, когда Мики поступит в колледж. Я боялся связать свою жизнь с женщиной…

Бо остановила его.

— Меня ты тоже потерял, — заключила она.

— Да, — хрипло ответил Митч.

Бо вертела в руках конец пояса и ждала.

— Я должен сказать тебе спасибо, — прошептал он.

— За что?

— За то, что ты вернула мне способность чувствовать.

Она открыла рот, чтобы заговорить.

— Я люблю тебя, Бо! — выпалил Митч. — Я хочу провести остаток жизни с тобой… и я, наверное, все испортил, — добавил он безнадежно.

— Ты выбрал странный способ признаться в любви. Я ждала и ждала — письма или звонка. — Голос Бо прервался, она не могла найти слова, чтобы передать, что она чувствовала.

— Я думал, тебе все равно, — сказал Митч. — Ты блестящий репортер, перед твоей дверью толпятся поклонники. А я так, увлечение.

— Я? Блестящий репортер? Какие поклонники? — Бо смотрела на Митча во все глаза. — Ты ушел той ночью, оставив меня в неизвестности. Хотел что-то сказать, но смолчал. — Она перешла в наступление. — Я так и не узнала, бросаешь ты меня или я для тебя что-то значу.

Митч грустно рассмеялся:

— Нас обоих стоит пожалеть. Я не признался тебе в любви той ночью потому, что был уверен — такой обычный человек, как я, не может быть тебе интересен. В конце концов, ты работаешь на телевидении, а я никто.

Теперь засмеялась Бо.

— Я стою на самой нижней ступеньке лестницы, ведущей к известности на телевидении, — сухо сказала она. — Как мог мужчина, повидавший мир, воевавший, заинтересоваться таким ничтожеством, как я? Я все время думала о бойких и смекалистых женщинах в щегольской униформе, из которых ты мог выбирать.

Митч покачал головой:

— Я не смотрел на них — если тебе это важно. Знаешь, если бы один из нас доверял другому настолько, чтобы сделать первый шаг, не случилось бы этого недоразумения. — Митч грустно улыбнулся и потер подбородок. — Конечно, я все равно не смог бы вернуться домой раньше. Мне нужно было сначала во всем разобраться, понять, что для меня важнее всего.

Бо в недоумении смотрела на Митча в ожидании объяснений, что все это значит. Она не могла понять, почему он здесь, ведь он должен был еще долгие месяцы оставаться за рубежом.

— Важнее всего?

Митч разжал пальцы, лежавшие на подлокотниках кресла.

— Я убедил себя и долгое время искренне заблуждался, считая, что принял назначение на дальнюю авиабазу в интересах семьи. Я обманывал сам себя, думал, что, если продвинусь по службе, смогу оплатить обучение Мики. — Он помолчал, затем продолжил: — Та кассета показала мне, что все не так.

— Я рада, что смогла помочь.

— О, ты очень помогла, Бо! Больше, чем думаешь. Не только потому, что благодаря тебе я понял — нет ничего важнее семьи, сына, но и потому, что ты показала мне, в какой тупик зашла вся моя жизнь. — Митч замолчал. — Я приехал домой, чтобы здесь и остаться. Я ушел в отставку, — мягко сказал он.

Бо так и застыла с открытым ртом, не зная, что и сказать.

— Я люблю тебя. Я очень люблю тебя. — Он закрыл глаза и покачал головой. — Черт, я хотел бы найти особенные слова.

— Нет, — шепнула Бо. — Ты сказал это просто замечательно. — Она затаила дыхание. — Скажи еще раз.

— Сказать что?

— То, что ты сказал, глупый.

— Я люблю тебя, — повторил Митч низким и хриплым голосом.

Бо ничего не сказала в ответ, она бросилась к нему и обвила его руками.

— О, Митч, я так долго ждала, чтобы ты сказал это!

— С тех пор как я уехал, я думал только…

Бо не дала ему закончить, она прижала свои губы к его губам. Она устала ждать, когда он сделает это первым.

Их поцелуй длился и длился. Наконец Митч легонько отстранил Бо:

— Я тоже хочу услышать что-то.

Бо не заставила себя ждать:

— Я люблю тебя, Митч. Всем сердцем! Я люблю тебя с той минуты, когда ты в первый раз поцеловал меня у этой двери.

Митч взял ладошку Бо в свои руки и покрыл ее поцелуями, продвигаясь от кончиков пальцев к чувствительной складочке на внутренней стороне локтя.

Бо задрожала, почувствовав знакомые иголочки, пробравшиеся в глубины ее тела. Но она положила ладонь на грудь Митча, отстраняясь.