Книга Цыпленок на полотенце - Диана Вишневская

К компании подошел официант, вежливо повернулся к девушке. Но та вдруг хлопнула себя по лбу, скорчила смешную рожицу и принялась что-то искать в карманах куртки — сначала в наружных, потом во внутренних. С официантом заговорил темноволосый.

Официант слушал, уважительно кивал, затем обернулся и указал на свободный столик слева от Ани. Темноволосый что-то еще сказал официанту, но договорить, похоже, не успел — его прервала спутница. Она, наконец, нашла то, что искала (сложенный вчетверо листок бумаги), громко закричала: «Есть!», вскинула руку со сжатым кулаком, несколько раз радостно подпрыгнула и двинула кулаком по плечу темноволосого.

Темноволосый недоуменно посмотрел на нее, потом отвернулся, закатил глаза и вздохнул. Он улыбался.

Девушка подергала его за рукав, что-то деловито сообщила, вручила ему найденный листок бумаги и, не дожидаясь ответа, направилась к бару. Оба ее спутника смотрели ей вслед, улыбались и качали головами.

Мужчины направились к своему столику. Когда они проходили мимо Ани, светло-русый бросил взгляд в ее сторону («Почувствовал, что я на них смотрю, — спохватилась Аня. — Что ж я так неосторожно! Ну ладно, ничего страшного. Главное, что темноволосый ничего не заметил»).

— Почему это темноволосый для тебя важнее светло-русого? — поинтересовался внутренний голос.

— Отстань, — огрызнулась Аня.

— Думаешь, он красивее? — с сомнением спросил внутренний голос. — Ну да, у него на лбу печать интеллекта и неординарности. Тебе такие всегда нравились.

— Причем тут это? — возмутилась Аня. — Я сюда не знакомиться пришла!

— А по мне так светло-русый вызывает больше доверия, — внутренний голос будто не слушал Аню. — У него на лбу написано «порядочный человек и примерный семьянин».

— Так, — сказала Аня. — Ты уже собрался меня замуж выдавать?

— Ну…

Аня сделала вид, будто что-то ищет в сумочке, висящей на спинке стула слева, под этим предлогом повернулась к левому столику и мельком взглянула на правую руку светло-русого. Так и есть — на безымянном пальце было обручальное кольцо.

— Ой, — сказал внутренний голос.

— То-то же, — ответила Аня.

— Я больше не буду, — виновато сказал внутренний голос. — Ты прощаешь меня?

— Прощаю, прощаю…

Аня посмотрела вперед, в окно, за которым было темным-темно, и сосредоточилась на боковом зрении. Мужчины уже сняли куртки, повесили их на вешалку, светло-русый взялся за спинку ближайшего к нему стула — того, на котором сидел юноша, любивший Наташку. Темноволосый ему что-то сказал, светло-русый, кажется, снова бросил взгляд на Аню, кивнул, обошел столик и сел на другой стул, спиной к Ане. А темноволосый занял место лицом к Ане.

— Давай играть дальше? — позвал внутренний голос.

— Давай.

— Итак, ты — девушка, которая считает, что все мужчины…

Аня закрыла глаза, через несколько секунд открыла их. Подумала о том, что эти два прекрасных человека за соседним столиком, два человека, которые ей сразу так понравились, в глубине души ее любят. И задохнулась от счастья. Они — её? Не может быть!

Да, да, да. Они. Её.

С ума сойти…

Радость была такой сильной, что Аня испугалась. «Надо остановиться! — крикнула она себе. — Надо срочно выйти из роли! Срочно!»

Останавливаться не хотелось. Хотелось повторять снова и снова эту глупость, не соответствующую действительности, эту прекрасную, чудесную, волшебную глупость: «Они любят меня» — и верить в нее.

«Я еще минуточку так посижу, — разрешила себе Аня. — Нет, две. А потом буду выходить из роли».

— А зачем надо выходить из роли? — спросил внутренний голос.

— Затем, что еще пять минут — и я вскочу и побегу к ним за столик. И скажу, что они мне ужасно нравятся и я хочу с ними дружить. И они посмотрят на меня, как на сумасшедшую. И будут правы.

— Девушка, которую ты играешь, поступила бы не так.

— А как?

— Ты забыла? Она не просто верит, что может завоевать любого мужчину. Она знает способы это сделать. Надо не вскакивать и бежать к ним за столик. Надо…

— Не надо, — оборвала его Аня.

— Но…

И голос замолчал.

Мимо Аниного столика прошла девушка-светофор. Аня автоматически проследила за ней взглядом. В левой руке девушка несла бутылку «Хеннесси» — держала ее за горлышко и небрежно помахивала ею. Так, будто это вовсе не коньяк, который стоит целое состояние, особенно если покупать его в кафе, а какая-нибудь минералка в небьющейся пластиковой баклажке.

На лимонно-желтой куртке сзади внизу было жирное пятно. «Видимо, села на что-нибудь», — подумала Аня и чуть не рассмеялась. Девушка ей ужасно нравилась.

— Как тебе не стыдно смеяться, — укорил внутренний голос. — У человека горе, а ты! Сейчас она снимет куртку, увидит пятно, расстроится…

— Не расстроится, — весело сказала Аня. — Посмотри, пятну, как минимум, несколько часов, свежие пятна по-другому выглядят. Так что она про пятно уже знает. И ничего, не расстраивается.

Девушка поставила бутылку на столик, сняла куртку (мужчины и не подумали ей помогать), повесила ее, равнодушно скользнула взглядом по пятну и пошла к столику.

— Что я говорила! — ликовала Аня.

— Как же она с пятном пошла в кафе? — пробормотал внутренний голос.

— А вот так и пошла! — сказала Аня. — Потому что она так захотела!

Аня вздохнула и отвела глаза от столика, за которым сидела такая обаятельная компания. Ей очень хотелось подружиться с ними. Слишком сильно хотелось.

«Что со мной? — подумала Аня. — Наверное, сказывается голод по общению с людьми — шутка ли, несколько месяцев просидеть в одиночестве. Плюс наложила отпечаток игра в странную девушку, которая верит, что все ее любят. Да и люди они и в самом деле очень симпатичные, все трое»…

Так или иначе, но сейчас ее сильно тянуло к этим троим. И совсем не хотелось возвращаться в пустую квартиру.

— Молодец, — похвалил внутренний голос. — Лечение депрессии идет полным ходом. И излечение зависимости от компьютерной игрушки, кстати, тоже — полным ходом.

— Ну да, — возразила Аня. — Они посидят, уйдут, я их больше никогда не увижу. И каково мне будет после этого снова сидеть дома одной? Еще хуже будет. Лучше уж уйти самой, прямо сейчас, пока я не успела в них влюбиться, во всех сразу. К тому же, смысла оставаться все равно нет, мне ведь даже смотреть на них нельзя.

— А смотреть-то почему нельзя? — вздохнул внутренний голос. — Беда с тобой…

— Потому что смотреть — это привлекать к себе внимание. А я не хочу быть назойливой. И вообще…

Внутренний голос молчал.