Книга Собачья сага - Гера Фотич

— Машина только приехала, товарищ подполковник. Павел Андреевич на ней в адрес задержанных ездил, думал там похищенные вещи, — доложил дежурный.

— Не надо думать, надо работать! — сказал начальник и бросил трубку.

Павел, огорченный наездом начальника, хотел подняться к себе на этаж, но в этот момент прозвучал очередной звонок и помощник дежурного поднял трубку:

— Что украли? Деньги? Золото? Телевизор…

— Какой телевизор? — прервал его Павел.

Помощник дежурного оторвал трубку от уха:

— Не понял!

— Какая модель телевизора спроси! — повторил Павел.

— Какая модель телевизора? — переспросил помощник, а услышав, назвал ее вслух.

У Павла чуть не подкосились ноги. Вот оно предчувствие. Сердце застучало быстро и сильно, готовое к стремительной погоне, к борьбе, но… было уже поздно. И оно зря пыталось активизировать организм. Павел подумал, что парня с перебитым носом найти не просто. По адресу он не живет. Если дать ориентировку по городу — поймают через месяц, когда он попадет в вытрезвитель или задержат за драку. Похищенные вещи уже продадут. А из доказательств только отпечатки останутся в квартире, если эксперты найдут. Но это улика косвенная. Да и пока все экспертизы будут проведены, эти ребята еще пару десятков квартир опустошат. А могут и в другой регион податься. Из-за совпавших отпечатков никто в розыск объявлять не будет.

— Скажи потерпевшему, чтобы шел сюда на опознание телевизора, — сказал Павел дежурному и пошел в кабинет.

Сев за стол, он подумал, что вот так часто бывает в жизни — что-то не состыковалось вовремя и распадается целая цепь событий, могущих привести к определенному результату. Пришел бы потерпевший пораньше домой. Позвонил, когда задержанные еще были в отделе. И, считай, есть над чем работать. На противоречиях в показаниях вполне можно было бы их подловить, особенно молодого, судя по всему, туповатого. А дальше — дело техники, полностью изобличить в преступлении. Теперь надо снова думать, перерыть кучу мусора, чтобы найти хоть маленький хвостик для зацепки.

Пришедший лысый мужчина профессорского вида сразу опознал свой телевизор. Выезд на место происшествия ничего не дал. Все следы были затоптаны многодетной семьей, заляпаны пальцами домочадцев. Французский дверной замок видимых повреждений не имел. Его сняли для экспертизы.

Увидев разочарованные лица экспертов, профессор решил проявить свою осведомленность о работе сыщиков:

— А где ваша собака?

— Моя? — не понял Павел, но тут же сообразил, что речь идет о розыскной собаке. Вспомнил, что в последний раз ее применяли полгода назад на квартирном разбое сопряженном с убийством.

— Собака одна, а краж много, — ответил за него участковый и беспомощно развел руками.

Профессор слегка приободрился, уличив сотрудников в непрофессионализме. Но горечь утраты опять вернула его к реальности.

И тут, от обрушившейся безысходности, чтобы как-то поддержать милицейский престиж, Павел решил показать профессору, что собака у них все же есть.

«Чем черт не шутит, — подумал он, вспоминая прошлые игры с Блэком по нахождению предметов, — вдруг возьмет след и приведет куда надо! Не приведет, так хоть не будет так стыдно».

Он сказал сотрудникам подождать, а сам пошел домой. Блэк был рад хозяину. Он, как обычно, пытался лизнуть Павла в лицо, при этом поджимая в прыжке передние лапы, чтобы не запачкать одежду. Получалось, он словно гарцевал на задних лапах.

— Пойдем, дружище, — обратился к нему Павел, — не дадим посрамить честь мундира! Да и прогуляемся заодно!

Профессор был удивлен не меньше сотрудников милиции, находящихся в обворованной квартире. Но Павел не дал им опомниться.

— След, след, — жестко требовал Павел, водя собаку по комнате. Проживающие и сотрудники расселись по диванам и стульям. Следователь продолжал заполнять протокол.

Блэк долго ходил по квартире. Забрел на кухню. Принюхался к стоящей на столе кастрюле, затем к мусорному бочку.

— И не стыдно тебе подъедаться в чужой квартире? — поняв желание друга, пристыдил его Павел. — След преступников надо брать, которые телевизор унесли. Неужели непонятно?

Это словно подействовало, и Блэк, опустив голову так, что его лохматые уши иногда задевали разбросанные по полу вещи, направился к выходу. Павел застегнул на собаке карабин и пошел следом. За ним участковый. Блэк, изредка поднимая голову, уверенно бежал по Заневскому проспекту, а затем перешел его и углубился в жилмассив. Только оказавшись у родного отделения милиции, Павел разочарованно передохнул. Участковый улыбался:

— На работу тебя привел, чтоб не болтался, где попало.

Они зашли в дежурную часть, и Блэк радостно кинулся к стоящему на столе опознанному телевизору. Завилял хвостом, засучил лапами по полу, готовый принять благодарность за находку.

— Это я и без тебя знаю, — сказал Павел, грустно поглаживая пса, — ты мне скажи, где преступники отсиживаются, которые этот телевизор сюда принесли и где остальные вещи!

Он потрепал Блэка по холке и уже хотел разочарованно отстегнуть поводок, но собака стала принюхиваться к телевизору с большим интересом. Обошла его вокруг и неожиданно резво потянула к выходу.

— Давайте за мной! — крикнул Павел участковому и помощнику дежурного, с интересом наблюдающим за поведением пса.

Теперь Блэк повел их по другой стороне проспекта и дальше к Республиканской улице. Прямо к парадной старого двухэтажного дома. Сел у обитой коричневым дермантином двери квартиры.

Нажимая на звонок, Павел автоматически пролистывал в голове свои учеты и пытался вспомнить, кто же здесь живет. По надписям на стенах, сожженным почтовым ящикам, разбитым плафонам и отсутствию света было ясно, что обитает здесь не лучший контингент.

— Вы что, на бешеной собаке в магазин слетали? — зазвучал в коридоре недовольный старческий голос. — Как за хлебом, так вас не дождешься, а за водкой вона как!

— Всем лежать! Милиция! — что есть мочи закричал Павел, врываясь с собакой в квартиру, как только дверь едва приоткрылась. — Постовой на входе, остальные за мной!

Женщина в грязных обносках отпрянула и скрылась за занавеской, прикрывающей вход в комнату.

Квартира была пуста, если не считать молодой цыганки, одетой в кучу цветастых, но грязных юбок, с накинутой на плечи темной шалью, из-под которой выглядывали лямки замызганной. когда-то белой комбинации.

— Что надо, менты поганые? — хрипела она, дыша перегаром, — Врываетесь к честным гражданам среди ночи, будите, поспать не даете…

Вид ее и впрямь был сонный: глаза едва приоткрывались, а руки постоянно срывались, завязывая шаль на груди.

Двухкомнатная хрущевка была похожа на склад, заполненный товаром. Он лежал везде и в беспорядке. Десятки скрученных ковров, несколько телевизоров, приемники и проигрыватели. Даже пара стиральных машин и хрустальных люстр. На столе посреди комнаты, словно на выставке, стояли самовары, электрочайники и разнообразные статуэтки.