Книга Цыпочки в Нью-Йорке - Лайла Демэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чем же вызвана столь безудержная инфляция, затронувшая лепку? Местом в престижном университете, а также тем фактом, что у вашего малыша не будет возможности открыть в себе задатки повара или слесаря. Но главное заключается в том, что, пока ваш беби будет перечислять буквы алфавита, вы, дорогие родители, сможете похвастать, что на родительском собрании вместе с вами присутствовали Вуди Аллен, Майкл Д. Фокс и Кельвин Кляйн.
И наконец, последнее. Одна наша подруга, француженка, спросила, почему бы не отдать детей в государственный детский сад? Да просто потому, что в городе, где нет ничего невозможного, в котором есть все, их просто не существует.
И в этой связи хочется привести слова Синди Адамс, обозревателя New York Post:
– Только в Нью-Йорке, деточки, только в Нью-Йорке…
– Меня зовут Нэнси. Моему сыну Дилану девять месяцев, и я хотела бы записать его в школу.
У двенадцати пар присутствующих здесь родителей та же цель, и именно поэтому они пришли сюда из самых престижных и богатых районов Манхэттена: Верхнего Ист-Сайда, Верхнего Вест-Сайда и Трайбека. Один и тот же вопрос вертится у них на языке, одна и та же печаль гложет их сердце. Пойдут ли в школу Дилан, Генри, Ли и другие? Девять месяцев – это как раз тот возраст, когда уже пора задать себе этот вопрос, хотя некоторые считают, что они уже опоздали.
Взволнованные мамы и папы приходят за утешением (разумеется, не бесплатным) к Виктории Голдман и Роксане Рейд, двум ведущим семинара под названием Getting in. Они предлагают овладеть совокупностью приемов и методов по ведению борьбы на выживание, которая, раз уж к ним обратились, должна закончиться зачислением в школу. За 195 долларов эти милые женщины помогут разминировать поле, по которому, боясь оступиться, пробираются родители. Они заставят их чуть ли не наизусть заучить возможные ответы на вопросы директора, объяснят, как заполнять бланки для поступления и формулировать фразы не по шаблону, а так, чтобы в них чувствовались индивидуальность и ум.
– Приводите побольше примеров: «Когда я замешиваю тесто, он любит мне помогать». Или: «Когда мы приходим в музей, его многое интересует».
И тем хуже для вас, если выпечка пирога закончится заляпанными мукой и тестом стенами, а среди смотрителей музея еще долго не будут утихать разговоры о вашем визите.
Стратегия и тактика ведения боя широко обсуждаются. Как два Наполеона в юбках, подготавливающие свой собственный Аустерлиц, Роксана и Виктория приступают к развертыванию войск:
– Если вы хотите поступить в школу в Верхнем Ист-Сайде, подайте документы минимум в восемь, а лучше – в двенадцать школ. В следующий вторник поел с Labor Day наймите, по крайней мере, четырех человек, чтобы они обзванивали учебные заведения. Начинайте ровно в половине восьмого. И пусть самая лучшая школа достанется тем, кто быстрее других умеет нажимать на клавишу повторного дозвона.
Когда родители понимают, что все это надо воспринимать всерьез, брови их недовольно сдвигаются, а на лицах появляется озабоченность. Присутствующие на семинаре, как по команде, горбятся, их щеки приобретают зеленоватый оттенок, и они с еще большим усердием принимаются записывать все, о чем говорят ведущие.
Один из отцов, похоже, на грани отчаяния, решается спросить:
– Но как школы дифференцируют детей? Посмотрите на нас, мы все вроде бы одинаковые. Как в школах осуществляется отбор?
Демонстрируя полное понимание и сочувствие, подбирая слова, чтобы никого не обидеть, Роксана отвечает:
– Вы – все разные, а школы руководствуются определенными критериями, они хотят, чтобы дети были из их же квартала. Они растят будущих руководителей для города, лидеров. Но протекция играет большую роль.
В порыве отчаянной храбрости одна из матерей не выдерживает:
– Но в конце концов, это же безумие! Ведь в любом случае наши дети пойдут в школу, даже если ничего не предпринимать.
На нее в ужасе уставились десять пар глаз. С еще более понимающим видом Виктория взывает к суровой действительности.
– На две тысячи родителей, которые сделают все что нужно, будет пятьсот свободных мест. А вы можете отдать свою дочь в государственную школу. Она получит плохое образование и не поступит в престижный университет. И следовательно, не устроится на хорошую работу. Но я думаю, раз уж вы сюда пришли, так это потому, что вы хотите для нее лучшей участи, разве я не права?
Бунтарка с черными волосами и ярко-красными губами вся сжалась, уменьшившись в росте на пять сантиметров. Она села на свое место, а ее лицо стало таким же бледным, как у остальных.
– Почему вы оставляете ваших сорванцов без присмотра, я скоро от них с ума сойду!
Даже в таком дружелюбном по отношению к детям городе можно встретить дошедших до точки кипения людей, которые крайне неприязненно, если не сказать враждебно, относятся к родителям, дети которых своей возней нарушают тишину ресторанов или театров.
В США количество людей, не желающих иметь детей, увеличивается с каждым годом, и – новое явление – они группируются в ассоциации с целью защитить свой образ жизни. Бездетные люди половозрелого возраста (более 14 миллионов) представляют собой довольно большой сегмент общества, в котором отмечается очень быстрый рост. Не хотят быть матерями примерно 18 процентов американок. Эти женщины считают, что они лишены гена материнства, и нисколько не сожалеют о его отсутствии, поскольку без детей «можно раскрыть себя наиболее полно». И это осознанный выбор – быть childfree-not-childless (свободной от детей, но не бездетной женщиной), – настолько осознанный, что некоторые прибегают к перевязке труб после 25–30 лет, чтобы не иметь никаких неприятных сюрпризов, а в мужском варианте – к вазэктомии (перевязка семявыносящих протоков).
Свободные от детей женщины, чаще всего предпочитающие жить на Восточном или Западном побережьях, в обществе с нормальными устоями, центром которого являются дети, они задыхаются, как попавшие в безвоздушное пространство. Разворачивается настоящая идеологическая война, отзвуки которой могут принимать самые радикальные формы: на некоторых сайтах в Интернете, если речь идет о малышах, сторонники чайлдфри могут назвать их «грязные крошки», «головастики в колыбели», «отвратительные создания». И это самые пристойные из высказываний – остальные пышут такой злобой и ненавистью, что у нас рука не поднимается воспроизвести их.
Нельзя сказать, чтобы ненависть таких женщин (гораздо реже – мужчин) была обращена к детям. Как правило, они предъявляют больше претензий к родителям, не приемлющим строгие методы воспитания и пропагандирующим вседозволенность в поведении своих отпрысков. Нам приходилось слышать и такое мнение: в крайних случаях, когда можно прогнозировать, что детей будет много, а воспитания – ноль, лучше отказывать в выдаче брачной лицензии (напрашивается аналогия с лишением водительских прав).
